Спустя три дня в Бауери состоялось представление еще одного балета, поставленного Ж.-А. Петипа, – «Мрако Бомба, или Хвастливый сержант». Мариус исполнял в нем роль Нуньеса. А 23 ноября труппа сделала последнее героическое усилие, чтобы с блеском закончить сезон. В этот день состоялся бенефис Эжени Леконт, во время которого вниманию публики были представлены «Марко Бомба» и «Большой карнавал и бал-маскарад», сочиненный и поставленный Петипа-старшим.

По свидетельству Мариуса Петипа, они с отцом терпеливо ждали «третью, четвертую неделю, но тут уж наглость мошенника-импресарио перешла всякие границы». К тому же в Америке в это время разразилась эпидемия желтой лихорадки, и все это вместе заставило обоих Петипа поспешить с возвращением в Европу. Купили билеты на какое-то парусное судно, уходившее во Францию, а впоследствии узнали, что поступили правильно: оставшаяся в Нью-Йорке часть труппы так и не получила ни гроша62.

Однако возвращение в Париж не сулило немедленного получения Мариусом ангажемента. К тому же требования, предъявляемые к артистам балета в столичных театрах, были выше, чем в провинции. Конечно, молодой танцовщик уже приобрел определенный профессиональный опыт, познал успех у зрителей, и все же он понимал, что еще многому предстоит учиться. Поэтому и отправился в класс к знаменитому Огюсту Вестрису63, ставшему после окончания карьеры танцовщика педагогом.

Мариус давно понял: как бы усердно он ни занимался, виртуозом классического танца ему не стать. Плоская, «корявая», как говорят в балете, стопа и недостаточная гибкость мышц – его противники, не позволяющие легко взлетать во время прыжков и мягко приземляться, удерживать равновесие в позах. Но ведь он и мечтал об ином. Гораздо ближе его натуре образы темпераментных героев, которые артисты создают при помощи характерных танцев и выразительной пантомимы. А этому, как он неоднократно слышал, у Вестриса тоже можно научиться.

В балетном мире сложилось мнение, что он создал новый стиль танца. Ж.-Ж. Новерр64 отмечал, то «танец вступил на новый путь, он был намечен Вестрисом-сыном65… Летая на собственных крыльях, прислушиваясь к одним лишь советам прихоти и воображения, он разрушил священную храмину, которую возлюбленные питомцы Терпсихоры воздвигли этой музе. Вестрис образовал новый вид архитектуры, где все ордера, все пропорции были смешаны и преувеличены. Он уничтожил три известных и отличных друг от друга стиля66; он слил их воедино и из этой амальгамы создал единый жанр». Иными словами, все достижения эпохи предромантизма Огюст Вестрис использовал для создания исполнительского стиля, наполненного художественной выразительностью и направленного им в русло нового направления в искусстве – романтизма.

Попасть в ученики к О. Вестрису было непросто, но Мариусу помог старший брат Люсьен, служивший в это время в Гранд-Опера. Уроки были платными, поэтому молодой танцовщик не мог позволить себе долгое обучение в классе у мастера. Но даже за те два месяца, что он совершенствовал свое мастерство под руководством Вестриса, Петипа выучил множество новых танцевальных комбинаций, помогающих созданию определенной пластической интонации, а если смотреть глубже – и художественного образа роли.

Занятия у замечательного педагога оказались не только полезными, но и престижными. Еще совсем недавно Мариус, глядя на старшего брата, лишь мечтал выступать на какой-нибудь парижской сцене. Теперь же и ему, «ученику Вестриса», представилась возможность показать себя с лучшей стороны: принять участие в бенефисе великой Рашели67, артистический дар которой блестяще охарактеризовал А. И. Герцен68: «Она нехороша собой, невысока ростом, худа, истомлена; но куда ей рост, на что ей красота, с этими чертами резкими, выразительными, проникнутыми страстью? Игра ее удивительна; пока она на сцене, что бы ни делалось, вы не сможете оторваться от нее; это слабое, хрупкое существо подавляет вас; я не мог бы уважать человека, который не находился бы под ее влиянием во время представления. Как теперь, вижу эти гордо надутые губы, этот сжигающий быстрый взгляд, этот трепет страсти и негодования, который пробегает по ее телу! А голос – удивительный голос! – он умеет приголубить ребенка, шептать слова любви и душить врага; голос, который походит на воркование горлицы и на крик уязвленной львицы». К тому же молодому танцовщику доверили выступить с такой знаменитостью, как Карлотта Гризи69.

Это был счастливый случай, открывший для него новые возможности. Спустя несколько дней Мариус получил приглашение работать первым танцовщиком в театре Бордо. На месте новичкам – а их было пять человек – объяснили, что ангажемент каждого дебютанта окончательно вступает в силу лишь после третьего выступления, да и то лишь в случае, если публика, что имеет постоянные абонементы, вынесет положительный вердикт.

И вот наступает решающий момент. Занавес опускается, и в одной из лож встает важный чиновник. В тишине, воцарившейся в зале, хорошо слышен его голос:

– Тенор Фор принят значительным большинством голосов.

Как бы ни шикали протестующие, они должны подчиниться большинству. Тенор принят на службу. То же повторилось и при объявлении имени Марии Лезер, первой субретки в комедиях. Она также признана поступившей в труппу.

И вот наступила очередь Петипа. Взволнованный, он думал, что в эти минуты решается не только обеспечение сезона, но и его дальнейшая судьба. И тут послышался строгий голос:

– Господин Мариус Петипа, первый танцовщик…

Со всех сторон послышались крики «Браво!», но раздалось и шиканье. Чиновник повысил голос, призывая присутствующих соблюдать тишину.

– Господин Петипа принят после трех дебютов по решению большинства залы, так как имел большой и вполне заслуженный успех в «Жизели», «Пери» и в «Тщетной предосторожности»70.

Мариус вздохнул с облегчением: он принят в труппу прославленного театра. И отныне он здесь – первый танцовщик!

Ему было чем гордиться: театральное здание высотой 88 метров на площади Комедии, построенное по проекту архитектора Виктора Луи71, было открыто 17 апреля 1780 года премьерой трагедии Жана-Батиста Расина72 «Афалия». Большой театр Бордо (Гранд театр де Бордо) был задуман как храм искусств и света. Неоклассический фасад с портиком из 12 колоссальных колонн коринфского стиля… На антаблементе73 – статуи девяти муз и трех богинь: Юноны, Венеры и Минервы. Здание считается одним из красивейших во Франции.

Петипа в те минуты с радостью думал, что будет служить в театре Бордо долго. Но антреприза испытывала финансовые затруднения, и пребывание в ней молодого артиста продлилось всего одиннадцать месяцев. Правда, даже за этот короткий срок он успел проявить себя не только как успешный танцовщик, но и как балетмейстер, поставивший четыре балета: «Бордоскую гризетку», «Сбор винограда», «Любовные интриги» и «Язык цветов». Они всегда делали сборы.

Эта работа помогла приобрести имя. Вернувшись в Париж, Мариус Петипа недолго оставался без дела. Шипы, долго коловшие его самолюбие, то и дело мешавшие достичь успеха, теперь куда-то исчезли. Вскоре ему поступило новое заманчивое предложение.

Молодой танцовщик получил, по его признанию, приглашение работать в Королевском театре Мадрида (Teatro del Circo)74, состоявшем «в ведении г-на Саламанка, министра двора». Но вряд ли высокопоставленный чиновник знал в то время о сценических успехах Мариуса Петипа. Логичнее предположить, что протекцию ему составили Люсьен и очаровательная Карлотта Гризи, переживавшие в начале 1840-х годов роман не только на сцене, но и в жизни. Карлотта совершенствовала мастерство в классе балетмейстера парижской Оперы Жана Барре, которому было предложено возглавить испанский балет. Он-то, по-видимому, и помог Мариусу получить ангажемент. Вместе с ними отправился покорять мадридскую сцену и знаменитый тенор Тамберлик75, с которым, как вспоминал Петипа, «мы сейчас же стали закадычными друзьями». И дружба эта продлилась много лет.