Еще одним важным преимуществом Цвингли перед Лютером для дела Ханаана была его приверженность теократии Ветхого Завета как лучшей формы государства. В результате монархию он считал несовершенной и предпочитал ей республику, основанную на принципах, взятых непосредственно из Пятикнижия Моисея. Подобные политические взгляды практически полностью соответствовали идеалам иудейской общины. При всем богатстве евреев монархия как форма правления мешала им оказывать прямое влияние на власть в европейских странах. При республиканском устройстве еврейские деньги открывали своим хозяевам все двери, примером чего являются итальянские торговые города. Декларативное же соблюдение норм Ветхого Завета никак не мешало коммерческой практике, основанной на практическом Талмуде с его ханаанской бизнес-логикой.

Ульрих Цвингли (1484–1531)

От Цвингли до возрождения древней ханаанской религии золотого тельца Ваала оставался один шаг. Его сделал Жан Кальвин. Этот французский юрист принадлежал к следующему поколению реформатов и сам стал протестантом только в 1532 году. Его доктрина отличалась совершенным отрицанием свободы воли человека – основы христианского учения о спасении. По мнению Жана Кальвина, все в судьбе человека предопределено. Еще по земной жизни того или иного человека понятно, имеет ли он благословение Божие. Мерило благочестия – богатство. Бедный человек грешен, поэтому он должен смиренно исполнять свою работу, так как именно в этом и состоит его призвание. Богатый же должен хранить свое богатство как божий дар. Тратить его на роскошь не рекомендуется, но накопление его было возведено Кальвином в добродетель.

Секта Кальвина воцарилась в Женеве и превратила этот небольшой тогда (10 тысяч жителей) городок в образец протестантской общины, которая сильно напоминала общину еврейскую. Даже лютеране называли Кальвина «иудействующим» за его буквальную преданность Ветхому Завету и еврейской традиции.

Л. Ньюман утверждает, что «враждебность Реформации к иконам и мощам было той самой особенностью (за исключением разве что отрицания Троицы), благодаря которой Христианство ясно возвращалось к своим еврейским началам. Отрывки, цитируемые [реформатами, – К. М.] в подтверждение иконоборческой позиции, были взяты почти целиком из Ветхого Завета. Ортодоксальные [т. е. католические, – К. М.] круги вскоре заклеймили иконоборческую платформу как „иудейскую”… постепенное устранение статуй и изображений из христианских церквей не может быть рассмотрено иначе, как устойчивая тенденция сближения с давно пропагандируемой евреями позицией, от которой Христианство в своем историческом развитии отошло и к которой через столетия жизнедеятельности постепенно возвратилось»[23].

Жан Кальвин (1509–1564)

Отказ от церковной иерархии привел реформатов к отказу не только от папских булл, но и от творений святых отцов, от всего Священного Предания. Учитывая, что полторы тысячи лет святые отцы толковали в основном Евангелие, то для католиков (так же, как и для православных) Новый Завет был безусловно главной частью Библии. Из книг Ветхого Завета в широком употреблении была лишь Псалтирь, книга Псалмов царя Давида.

Отказ реформатов от творений святых отцов неизбежно повышал в их глазах значение и авторитет Ветхого Завета, к которому относится 50 из 77 книг Библии. Кроме того, Евангелия, как и послания апостолов, были написаны по-гречески и не требовали знания еврейского языка. Реформаты же, начиная с Рейхлина, погрузились в еврейские оригиналы ветхозаветных книг, а потом в Талмуд и Каббалу.

В результате Реформация, начавшись с протеста против ханаанских пороков Римско-католической церкви – жадности и разврата, привела к созданию массы протестантских деноминаций, некоторые из которых превратились в открытые ханаанские секты. Эти секты восстали против таинств Духа Святого в Церкви, ополчились против монашества и против власти не согласных с ними монархов. Лютеране не зашли в своем протесте так далеко – они остановились на полпути, вместе с англиканами (о которых речь впереди). По отношению к монархам лютеране были более чем лояльны. Они лишь богословски обосновали выход своих государей из-под канонической юрисдикции римских пап и разграбление властями монастырской собственности. Лютеранский монарх в своем государстве становился главой Церкви.

Вид на Женеву с обзорной площадки собора Святого Петра (Швейцария)

Кальвинисты пошли намного дальше. Их движение стало религиозной основой олигархических республик. Впервые со времен Карфагена была создана открыто пропагандируемая доктрина, узаконившая переход власти в руки богатых дельцов. В кальвинистских республиках пасторы больше не защищали бедных и обездоленных, они благословляли успешных и богатых. Даже в итальянских городах-корпорациях Церковь все еще выполняла свою традиционную функцию по сдерживанию олигархов (монах Савонарола умудрился даже на время изгнать из Флоренции всесильных Медичи). Но благодаря Кальвину и его последователям Ханаан возродился в Швейцарии, Франции, Англии и Голландии во всей своей первозданной мерзости. Первой его жертвой ожидаемо стали нидерландские владения Карла V, куда в XVI веке переместился финансовый центр Европы.

Семнадцать провинций германских Нижних Земель были объединены Бургундским завоеванием в XIV веке. Ранее они частично принадлежали Франции, частично – Римской империи германской нации. Нидерланды перешли по наследству от последнего Великого герцога Бургундского его дочери Марии, бабке Карла V. Последняя в 1477 году вышла замуж за Максимилиана I Габсбурга и принесла их супругу в качестве приданого.

Фламандские города Брюгге, Гент и Антверпен благодаря выгодному географическому положению были центрами североевропейской торговли сукном (с Испанией и Италией) и зерном (с Балтикой). Первая биржа появилась в Брюгге, но наиболее известной стала биржа Антверпена. В 1531 году было выстроено роскошное четырехугольное здание с большим внутренним двором и анфиладами по первому и второму этажам. Эта архитектура была типична для рахдонитских и арабских караван-сараев южных стран, но на Севере такой храм торговли появился впервые. Биржа Антверпена стала первой фондовой биржей в мире. Здесь торговали векселями, закладными и другими ценными бумагами королей и частных лиц. Маркет-мейкерами выступали флорентийцы во главе с Медичи и местные финансисты. Здесь также устанавливались общеевропейские цены на драгоценные металлы. На рынке металлов крупнейшими маркет-мейкерами были баварские Фуггеры, банкиры династии Габсбургов.

В отличие от итальянских торговых городов-государств Антверпен не был самостоятельной олигархической республикой. Поэтому, разбогатев, местные дельцы стали стремиться к политической самостоятельности. Начавшаяся проповедь кальвинистов в Швейцарии, Савойе и Бургундии вызвала живой отклик в душе коммерсантов. Историк А. Пиренн пишет: «…широкое распространение новые идеи получили среди купцов и предпринимателей, столь многочисленных в Антверпене, в приморских городах и в промышленных районах. Эти „нувориши” легко отказывались от католической традиций не только как выскочки, но и под влиянием капиталистического духа. Религиозный радикализм Кальвина был для них лишним основанием присоединяться к его учению. Оно нигде не встретило лучшего приема, чем среди тех, „которые разбогатели от своих доходов и торговых сделок и потому только и мечтали, что о новшествах”. Привлечение этих людей было для кальвинизма тем ценнее, чем значительнее было их влияние. Так, например, они без всяких колебаний навязывали собственную веру своим многочисленным служащим. Во всех торговых городах они давали работу или подаяние „лишь тем, кто ходил на проповеди”; они „наступили народу ногой на горло”, и нет ничего удивительного, что бедные рабочие, вынужденные выбирать между голодной смертью и переходом хотя бы для видимости в другую религию, ни одной минуты не колебались… Несмотря на различие языка, кальвинизм как у валлонского, так и у фламандского населения следовал тотчас же за введением капиталистической организации. Чем глубже проникала она в обществе, тем шире распространялось новое учение»[24]. Таким образом, кальвинизм распространялся среди местных капиталистов и их работников, противопоставляя их императорским чиновникам и представителям Католической церкви.