Обрадованно переглянувшись, дружная троица бросилась к речке. У Кати с собой были запасные шорты и футболка, которые она обязательно брала в любой поход, так что с купальным костюмом проблем не было. Ей, конечно, было интересно, в чём же тут плавают девушки, но она решила, что выяснит это позже.

После купания ребята уже буквально падали с ног. Зайдя в отведённую им комнату, они увидели три широкие лавки с набросанными шкурами и подушками.

– Давайте обсудим сложившуюся ситуацию,– предложил Артём, когда каждый пристроил посох и улёгся на свою лавку.

Но сделать этого они не смогли, потому что, как только головы коснулись подушек, их веки отяжелели и сами собой опустились.

Катя открыла глаза. Артём и Игорь мирно спали. Девочка оглянулась и увидела, что её посох светится. Вернее, светились символы зеленоватым тёплым светом. Катя села на лавке и стала их разглядывать, пытаясь угадать значения символов. Письмена древних в целом понятны. Знаки воды, солнца, луны и звёзд, людей, деревьев и растений. Но для чего они тут и как их правильно читать. Ведь это не просто украшения.

Задумавшись, она не замечала, как змея старается привлечь её внимание. Наконец сквозь раздумья пробился её шёпот: «Гардиса, повелительница моя, почему ты ничего не делаешь, Эсмес ждёт твоих приказов. Ты уже так долго смотришь на посох. Тебе нужно лекарство? Но никто не болен»

Тут Катя поняла, что это к ней обращается змея, что зовут змею Эсмес, и что именно её она называет повелительницей и Гардисой. И имя это отозвалось в ней сразу. Это действительно её имя. В памяти начали проноситься странные образы. Вот она стоит на поляне перед костром, над которым висит котелок. Лунный свет опускается молочно-туманным лучом прямо в котелок и клубится там, превращаясь в отвар, а она добавляет туда травы. Эсмес же в это время лежит у неё на плече готовая по приказу принести ей нужный ингредиент.

«Я что колдунья?» – с некоторым страхом подумала Катя. Но тут в памяти всплыла ещё одна сцена. Больной ребёнок на руках у плачущей матери. И Катя терпеливо, по капле поит его отваром. Малыш открывает глаза, и слёзы горя превращаются в слёзы радости. Отец ребёнка, стоявший до того в стороне, бросается к Кате и целует подол её платья, называя её госпожой, феей-спасительницей и прекрасной богиней. Люди вокруг смотрят на неё с восторгом и любовью. Значит, не колдунья, во всяком случае не злая, облегчённо вздыхает она.

А как же тогда змея? Ведь змеи – это такие существа, которых добрыми не назовёшь. Но протянув руку и наблюдая, как Эсмес радостно обвилась вокруг неё и поползла, чтобы устроиться у неё на плечах, поняла: змеи такие же, как и все другие существа. Они нападают, когда считают, что им угрожает прямая опасность и не трогают, если могут избежать столкновения. Всё как всегда в этом мире. Просто у них есть яд и это заставляет людей бояться. Но ведь и у пчелы есть яд. К тому же не зря змея считается символом мудрости. А мудрость не может быть злой или доброй.

Так кто же она. И почему её называют феей и богиней. И что она вообще может, и зачем она здесь. И почему ей прямо не скажут обо всём, если она и так должна всё узнать…

В следующий раз глаза она открыла уже на рассвете, когда за окном стал волной подниматься утренний птичий гомон.

За завтраком ребята сидели очень тихо, уйдя каждый в свои мысли. Арфин, понаблюдав за ребятами, спросил их: «Как вам спалось, дети мои?»

Игорь встрепенулся.

– Я летал ночью, отец.

И вдруг понял, что назвал Арфина отцом. Причём сделал это легко и привычно. Замерев на секунду, после осознания этого момента, он решил не задерживаться на нём и продолжил.

– Я летал вместе с птицей со своего посоха. Зовут её Фунир. Мы летели над прекрасной страной. Было странно, что я лечу рядом с птицей, так легко и свободно, как дышу. Правда, внизу порой начинали клониться деревья под порывами ветра, и тогда Фунир просила меня лететь тише. Я спрашивал почему, но она говорила: «Повелитель, ты знаешь». Ничего прекраснее не было в моей жизни. Я даже не хотел просыпаться.

– И я тоже летал, но на драконе Рохвиффе со своего посоха, – подал голос Артём, – Мы улетели очень далеко, перелетев через море. Там были совсем пустынные места. Мы долетели до вулкана и стали на самом краю кратера. Я стоял, а у моих ног бурлила лава. Я наклонился и зачерпнул её ладонью, как будто это вода морская. На берегу этого огненного озера играли саламандры. Они все собрались вокруг меня. Спрашивали, где я был так долго. Я тоже не видел сна прекрасней. Мне было спокойно и уютно и хотелось играть и плескаться этой лавой.

– А что ты видела, доченька? – спросил Катю Арфин

– А я варила в котелке лунный свет и этим целебным отваром лечила ребёнка. Отец, а кто я?

– Ты всё узнаешь, дочка. Немного осталось.

– А что мы будем делать сегодня?

– Сейчас сходим в гости к Рохисе. До её дома совсем недалеко, так что дойдём быстро. Потом все вместе на Совет. А там, если время будет, ещё потренируемся.

Когда все встали из-за стола, Катя засмотрелась на Артёма. Он так изменился за это время. Плечи, казалось, стали шире, глаза сияли и тёмно-рыжие волосы, кудрявой копной спускались на плечи. Артём обернулся, как будто почувствовал её взгляд. Встретившись глазами, оба залились краской. Что это со мной, подумала Катя. Игорь же, взглянув на Артёма, пошутил: «Ещё и в путь не отправились, а тебе уже жарко. Потом, глянув на сестру, удивлённо вскинул брови, её волосы стали тёмного почти чёрного цвета, а глаза остались, как и прежде синие.

– Ты сегодня прямо как фея, сказал он, волосы так необычно заплела, и когда успела только.

Катя и впрямь выглядела по-другому. Белая, сияющая кожа, ярко-синие глаза и тёмные волосы, уложенные в необычную причёску, делали её облик необычно-волшебным.

Этфард, который уже стоял во дворе, махнул им рукой. Пора мол и в путь. Они пошли за Этфардом по тропинке усыпанной хвоей. Катя вся в думах о ночных видениях шла, держась за спиной Артёма. Но ходить по лесным тропинкам не такое уж лёгкое занятие. Даже если, они пружинят от мягкого покрытия, а на ногах удобные туфли. Катя шла, вспоминая, как ночью светились символы на её посохе. И вдруг, когда она запнулась в очередной раз за корень дерева, ей вспомнился символ, состоящий из волнистых вертикальных линий. Он всплыл в сознании светящийся, как и ночью, зелёным светом. Идти вдруг стало так легко и Катя осознала, что она плывёт над землёй как Эда.

Артём, обернувшийся в этот момент назад, застыл с открытым ртом. А Этфард, услышавший, что кто-то остановился, тоже оглянулся. За ним и Игорь захотел узнать, что ж такое происходит.

– Как это у тебя получается? – Артём в восхищении смотрел на Катю.

– Не знаю. Вспомнила символ с посоха и вот уже плыву по воздуху.

– Что чувствуешь? – Сразу перешёл к практическим вопросам Игорь

– Не могу передать.

– Ну как это, – допытывался Игорь,– тебя, например, ветром унести может?

– Почему-то не думаю. Мне кажется, что я могу удержаться на месте, если захочу.

– Что-то я не верю. Сейчас проверим, – рассмеялся Игорь и в шутку дунул на Катю.

Катя осталась на месте хотя подол её платья затрепетал на ветру, но по лесу пошёл шелест и ветки деревьев заметались с укоризной. С ближайших кустов на землю посыпались мелкие ветки и листва, а молодые деревца склонило к земле. Игорь, не понявший сначала что случилось, в удивлении оглянулся, как будто искал, откуда же взялся этот могучий порыв ветра. Артём же сразу сообразивший, в чём дело предложил повторить, только тихо. Игорь дунул очень осторожно, наблюдая, что же произойдёт на этот раз. Снова по лесу пошёл волной шелест. А Катя увидела, что посох Игоря, как будто ожил. Ленты искрились и вились по посоху, а птица раскрыла крылья, как будто хотела сорваться в полёт.

– Я ветер, ошеломлённо проговорил Игорь. Вот почему ночью деревья гнулись, когда я летал во сне.