Парень стоял с совершенно пустым, не выражающим ничего лицом, и, когда она закричала на него, он даже не двинулся с места. Ухом не повел, как говорится! Потом ребенок медленно развернулся, расплылся в жуткой ухмылке, и только тогда побежал, неуклюже переваливаясь из стороны в сторону. Улицу заливало яркое весеннее солнце, но по спине у Кэролин поползли мурашки. Покачивая головой, она вошла в дом и… совершенно забыла о происшествии уже через пару часов. Уильям Барлоу не забыл.
Через неделю Джексоны обнаружили пропажу канарейки. Уезжая на выходные в Милуоки, они заперли клетку Чуи, наполнили поилку свежей водой, а кормушку аппетитными зёрнами, от которых пташка была без ума. Вернувшись в воскресенье вечером, они нашли пустую клетку (дверца была распахнута) и полную кормушку. В этот раз никаких объявлений не было. В конце концов они решили, что дверцу распахнула маленькая Кэти, решив попрощаться с птичкой перед отъездом. Никому из них не пришло в голову, что даже с раскрытой клеткой птица бы не улетела дальше чулана в доме, где были закрыты все окна. Не думала об этом и Кэти, как не думала она и о том случае, когда грузный неповоротливый парень сшиб её с ног в школьном коридоре на большой перемене, когда они с девчонками, громко хихикая, обсуждали прошедший урок, на котором новенький мальчик, Генри, описался прямо в классе. Да и кто бы в здравом уме думал о такой ерунде в столь трагичный момент?! Но Уильям Барлоу думал. В тот день он был уверен, что эти маленькие прошмандовки смеются над ним. Он точно знал, что все смеются над ним.
Уильям, или Пузырь, как его дразнили одноклассники, был и вправду слишком большим мальчиком для своих 13 лет. Рос он стремительно и оттого совершенно непропорционально. Привело это к тому, что он был способен запутаться в собственных конечностях и свалиться на пол на ровном месте.
Дорога в школьный спорт была для него закрыта, хотя тренер отчаянно сокрушался по этому поводу. С такими габаритами парень мог добиться успеха! Если бы научился контролировать ноги, разумеется. Одноклассники смеялись, регулярно меняя обидные прозвища, но "Пузырь" продержался дольше всех. Уильям слишком много ел, пытаясь компенсировать чипсами и жареной картошкой недостаток общения со сверстниками, хотя и не чувствовал, что нуждается в нём. По правде говоря, он вообще мало что чувствовал.
Когда он поджигал почтовые ящики, в нём просыпался лёгкий интерес, а когда Уилла ловили на месте преступления, не было ничего, даже страха наказания.
Отец регулярно его бил, и боль Уильям ощущал, однако на отца не злился совершенно, чем ставил того в тупик. Когда мистер Барлоу заканчивал экзекуцию, Уилл вставал, размазывая слёзы по грязным щекам, заторможено натягивал трусы, которые потом насквозь пропитаются кровью, и джинсы, которые будут это скрывать. Он медленно застёгивал ширинку, а потом ровным голосом спрашивал, чем сегодня помочь. Однажды Уилл описался, пока его избивали, но и в тот раз просто натянул мокрые трусы и отправился домой, окружённый острым запахом мочи. Именно тогда мистер Барлоу впервые подумал о том, что с его сыном, возможно, что-то не так.
Второй раз он подумал об этом, когда почти все соседи на их улице лишились своих питомцев, хотя прямо на сына ничего не указывало. Мистер Барлоу даже не мог до конца понять, от чего он сам начал подозревать Уильяма. Интуиция? Или отцовский глаз подмечал то, что упорно игнорировал мозг? Он предпринял единственную попытку прояснить для себя эту ситуацию: обыскал комнату Уильяма, пока тот был в школе. Обыск ничего не дал, да и мистер Барлоу не знал, что ищет. Трупики домашних зверей? Ошейники? Орудие преступлений? Бездарно потратив два часа своей жизни, он вышел из детской, аккуратно закрыл за собой дверь, напился на кухне до чёртиков, а, когда жена вернулась с работы, окончательно избавился от своих тревог всего за четыре минуты скучного супружеского секса. Животные пропадать перестали, во всяком случае он об этом больше не слышал. Поблагодарим Господа!
Для своих лет Уильям был не только слишком большим, но и слишком изобретательным мальчиком. После того, как эта старая карга поймала его за любимым делом, он честно отсидел уроки в школе, а затем отправился на свалку, где долго бродил среди брошенных автомобилей и гниющего мусора. На первый взгляд цели у него не было, но кто вообще доверяет своему "первому взгляду"? Уильям искал место.
Когда он нашёл его, просто идеальное, удалённое от дорог и хижины сторожа, непросматриваемое ни с одной точки свалки, его охватило возбуждение. Мысль ещё не полностью сформировалась в его мозгу, но чувства, доселе неведомые, ярким потоком захлестнули сознание. Словно во сне он вернулся на Миддл-стрит и начал ждать. Его "дружок" напрягся так, что промежность заболела, но Уилл сидел без движения. Наконец солнце скрылось за горизонтом, и пушистый серый засранец показался на ступенях.
На свалку Уильям притащил его в плотном мешке, который отец использовал для хранения картошки. Положив мешок перед собой, он грузно плюхнулся на землю. Какое-то время ничего не происходило. Потом он протянул руки вперёд, нащупал шею этой твари и крепко сдавил. Мешок конвульсивно задёргался, и Уилл разжал пальцы. Страха не было, только безумное удовлетворение. Он снова принялся душить животное, и снова остановился. С каждым разом мешок дёргался всё слабее, и ему это не нравилось. Он вытащил из кармана зажигалку. Вот теперь всё получилось как надо! Чем ярче разгоралось пламя, тем сильнее дёргалось и визжало содержимое мешка. И длилось это восхитительно долго! Возбуждение достигло своего пика, и он кончил прямо в штаны, но, как только липкая сперма расползлась по яйцам, всё ушло. Магия кончилась, оставив Уильяма в глухой черноте без каких-либо ощущений.
С канарейкой получилось ещё хуже: хватило одного удара камнем и она затихла. Он даже не получил удовольствия. Гораздо лучше было с йорком, которого он напоил молоком с крысиным ядом. Этот трюк ему особенно понравился и он повторял его неоднократно и с другими животными. Уильям действительно был изобретателен.
Однако продолжаться до бесконечности так не могло, люди начали что-то подозревать. И пусть чужие эмоции были ему недоступны, за свои, новообретённые, он готов был сражаться. Наказания Уильям не боялся, но разум подсказывал, что, если его поймают, он лишится своих чудесных "приходов", лишится самой жизни! Такого Уилл допустить не мог и на время затаился.
Его мать узнала о своей беременности в памятный для него день. В школе на уроке истории Уильям неожиданно… влюбился! Учительница, юная мисс Родригес, с жаром рассказывала им о Второй мировой войне, самом крупном вооружённом конфликте за всю историю человечества. Но что такое война без лидера? Уильям как зачарованный смотрел на чёрно-бело изображение в учебнике: Гитлер на фоне Эйфелевой башни. Лидер, благодаря которому погибло более 70 миллионов человек! Вот уж кто точно был крайне изобретателен!
В школьной библиотеке Уильям собрал столько книг по заинтересовавшей его теме, сколько ему разрешили унести, и теперь каждую свободную минуту проводил за чтением. Родители были счастливы, в семье воцарился долгожданный мир и покой.
7 месяцев спустя, Уильям всё ещё корпел над книгами, когда услышал надоедливый трёп родителей. Они обсуждали имя их дочери, а мать смеялась, говоря, что не будет теперь вставать, чтобы сменить малышке памперс, она уже делала это с первым ребёнком и посмотрите, что из этого вышло? Уильям впервые осознал, что в семье появится кто-то ещё, и спокойный порядок его жизни будет нарушен. Смысл родительского смеха ускользал от него словно рыба в пруду, но одно он понял наверняка: всё вот-вот изменится к худшему.
Он подставил матери ножку, когда та спускалась по лестнице. Сделано это было импульсивно: Уильям видел возможность и пользовался ей, если мог. В то утро, когда его отец отправился на ферму Каллахэна, он мог и сделал это. Не то, чтобы он намеревался всерьёз убить мать, скорее рассчитывал, что та ударится своим мерзким пузом и высрет младенца вместо того, чтобы отравлять его собственное драгоценное существование, но, когда шея её вывернулась под неестественным углом и оглушительно треснула, он не расстроился. Даже лучше, чем он надеялся! Никаких проблем.
