Баскетболом я увлекался самого детства, а сейчас не представляю своей жизни без него. Я не бросил его, когда в десять лет сломал о мяч мизинец на правой руке, а это очень больно! Не бросил и в семнадцать, когда тренер запретил перед каждыми важными соревнованиями общение со своими подружками всем, кто участвовал в игре. Спорт всегда имел и будет иметь самое весомое место в моей жизни. Нет ничего важнее, кроме семьи, пожалуй.

Ради родных я готов буквально на все. У меня отличная любящая полная семья. Отец – экономист, имеет свою успешную фирму. Мама когда-то от скуки начала работать риелтором и сама не заметила, как все быстро пошло в гору. Она очнулась лишь тогда, когда получила отличный гонорар, продав какому-то толстосуму коттедж с видом на океан. Хотя, чему тут удивляться? Она училась на психолога, а уж они-то знают подход к людям, умеют надавить на самые слабые места, добиваясь своей цели. Не раз мать проворачивала и со мной свои штучки. Когда я получал неудовлетворительно по истории экономики, она пугала тем, что засадит цветами мое тренировочное поле за домом, а кольцо для баскетбола будет использовать в качестве сушилки для своих лифчиков. В этом вся моя мама!

«Ну, спасибо, сестра!» – подумал я, судорожно поправляя на себе белую футболку, безжалостно помятую Мэйсоном в пылу борьбы. Ладонью приглаживая волосы, на автомате расчесал пятерней смолянисто-чёрные пряди волос. Поймав на себе взгляд Дастина, проворчал:

– Че, бро? – нервничая, я посмотрел в зеркало на стене.

В его отражении я видел, как рот Дастина расплылся в ехидной ухмылке. Он хотел было уже что-то произнести, как в комнату вошли две нимфы.

– Не смотри так на мою сестру, придурок, – прошептал я тихо и незаметно для всех ткнул его пальцем под ребра. С раздражением поглядывая, а не пялится ли друг на «Бемби» – так я окрестил про себя рыжулю с красивыми глазами.

Первым спохватился Алекс, который учтиво вышел вперёд и поздоровался с девушками. Тут же встрял и Мэйсон:

– Привет, девочки! Как дела? – игриво выгибая брови, спросил шатен. Махнув рукой в сторону кресла, он посмотрел на «Бемби» и произнёс:

– Присаживайся, красотка. Это Алекс, – кивнул он головой в сторону друга, который при всей внешней милости и простоте имел довольно серьезную профессию – программист. – А это Дастин.

В ответ на приветствие наш друг лишь кивнул с чуть заметной улыбкой на губах.

– Ну, а это тот "хороший придурок ", про которого тебе говорила Эйми, – со смешком выдал Мэйсон, рассекретив этим то, что мы с парнями слышали разговор подруг.

Я бросил на него уничтожающий яростный взгляд, от чего ухмылка тут же сползла со смазливой физиономии Мэйсона.

– А я Мэдисон, – задорно улыбнулась рыжая девушка, от чего на ее щеках проявились милые ямочки.

«Что за придурок сказал, что ямочки – это деформация мышцы?» – мелькнула у меня мысль, когда я разглядывал это прелестное красивое лицо.

Почувствовав, что меня застукали с поличным, поспешно выдавил из себя:

– Привет, можно просто Дэйм… – и, незаметно вытерев внезапно вспотевшую ладонь о штаны, протянул ее подруге сестры.

Она удивлено посмотрела на неё, но все же, протянула в ответ свою маленькую хрупкую ладонь.

– Садись лучше сюда, – сказал я и подвел девушку к синему мягкому дивану. – На том кресле Дэйв продавил своей задницей все пружины, – в ответ на что девушка смущенно хихикнула, а я завел вторую руку за спину и показал другу средний палец. Усадив Мэдисон, неловко потоптался на месте, не зная, куда деть себя от смущения.

Положение спасла Эйми. Подскочив ко мне, сестра схватила за руку и потащила за пределы гостиной.

– Ребят, вы отдыхайте, сейчас с братом перекинемся парочкой слов и вернёмся. Заодно содовую принесём, – сказала Эйми, на ходу подталкивая меня в сторону кухни.

– Эй, полегче! – уже в коридоре

шикнул я на сестренку. – Чего ты меня тащишь?

Зайдя на кухню, она деловито направилась к холодильнику, быстро доставая банки содовой, даже не глядя на меня. Как будто это не она только что отчаянно уводила меня из гостиной.

– Эйми, я понимаю, ты целый месяц отдыхала и загорала. Скорее всего, последнее, что было в твоей голове, расплавилось от южного солнца и вытекло, – начал было я подкалывать сестру, но она меня резко перебила:

– Дэйм, надеюсь, ты не против того, что я привезла Мэдисон? – безразличным тоном спросила сестра, продолжая дальше ковыряться в холодильнике. Открыв морозилку, она с радостным возгласом достала большое ведерко мороженого.

– А с чего мне быть против? – удивлённо спросил у девушки, напряжённо наблюдая за ней.

– Ну, не знаю. Ты же всегда бесился, когда мои подружки приезжали на выходные, – ответила Эйми, поворачиваясь ко мне лицом.

– Ааа, это… – забормотал я, думая о том, как бы выкрутиться из ситуации. Ещё не хватало того, чтобы эта «мелочь» узнала о том, что ее рыжая подружка произвела на меня огромное впечатление. – А ты бы не взбесилась, если бы выйдя из душа, обнаружила в своей комнате подругу сестры, держащую в руках твои боксеры и с упоением нюхавшую их, словно одержимая?! – непроизвольно вздрогнул, вспомнив этот, мягко говоря, странный эпизод из своей жизни. – Или эта, как ее? Элис или Норис? – я щелкнул пальцами, пытаясь вспомнить имя брюнетки с бреккетами. – Просыпаешься и вдруг над тобой лицо в темноте. Сидит, пускает слюни, – уже зло заскрежетал зубами.

Я повел плечами. Ту ночь никогда не забуду! Честно говоря, стыдно признаться, но до сих пор прежде,  чем  лечь спать, фонариком освещаю все углы спальни и кладу его под подушку, на всякий случай.

– Ой, нашёл что вспомнить, – пренебрежительно махнула рукой Эйми. – Я же не виновата, что мой братец такой красавчик, – решила подмазаться сестра, подмигнув мне глазом с идеальной стрелочкой.

Когда я уже хотел кое-что сказать в ответ, но она одарила меня хитрым взглядом.

– Да, к тому же, ты совсем не во вкусе Мэдисон, – подозрительно весело пропело это «исчадие ада». – Она любит блондинов. Так что, можешь убрать фонарик из-под подушки,  – посмеиваясь, закончила девушка.

Я даже не обратил внимания на то, что Эйми знает мой самый страшный и постыдный секрет. У меня в голове билась только одна мысль – Мэдисон нравятся блондины. Блондины… А я, чтоб их, брюнет! Я зло сгрёб напитки и, подхватив ведёрко с мороженым, направился обратно в гостиную. По пути мысли роились в моей голове, жужжа, как дикие пчёлы при виде мёда. Почему судьба такая злодейка?! Понравилась раз в сто лет девушка… Ну, допустим, не в сто, а раз в двадцать два года, а ей, видели ли,

нравятся блондины! Уже на полном серьёзе хотел достать телефон и спросить: окей, Gоogle. Чем можно осветлить чёрные волосы? Или нет! Окей Gоogle, сколько стоит парик на "Эбей"? И тут же со злости чуть не выронил свою ношу, когда увидел, как чертов «бывший друг» Дастин сидит на подлокотнике дивана, прямо около Мэдисон, и трясёт своими блондинистыми патлами! К черту парик!

Злость прямо-таки кипела во мне. Казалось, ещё чуть-чуть и она выплеснется наружу. Сниму с него скальп и надену вместо парика!

Последней каплей стало то, что Дастин воскликнул с нескрываемым восторгом, посмотрев в мою сторону:

– Ничего себе, бро, ты в курсе? Мэдисон оказывается тоже будущий врач.

«Конечно, нет, придурок! Не я же сидел тут и пытал своими разговорами девушку!» – подумал я, но вслух произнес другое:

– Да? А какой? Надеюсь, не стоматолог?

Мэдисон неожиданно гордо вскинула свой слегка курносый носик.

– Я учусь на ветеринара, – громко и ровно произнесла она. Девушка посмотрела мне в глаза, словно бросая вызов.

– Круто, – промямлил я, чувствуя, что чуть не задел случайно девушку своими неосторожными словами. – Так ты будешь лечить лапы и хвосты животным? – попытался я смягчить беседу, улыбаясь во все свои тридцать два зуба.