Оля семенила за ним, боясь выронить документы из рук. Слабо улыбнулась его секретарше и вздрогнула, вжав голову в плечи, когда услышала, как громко захлопнулась за ними входная дверь. Выхватив папки из рук и небрежно швырнув их на ближайшую горизонтальную поверхность, Комиссаров прижал Олю спиной к стене и навис над ней.

– Какого чёрта ты тут делаешь? Ты же сказала, что не работаешь в «Роще»?

Он был зол. Не просто зол, а взбешён. Такой наглой и открытой лжи от девушки он не ожидал. Узнала его в баре. Поддержала разговор, позволила не только напоить себя и трахнуть, потом, утверждая, что больше с ним в одной компании не работает, и вот.

– Но я, я не работаю в «Роще», – Оля лепетала, и как ей казалось, становилась меньше ростом от пронзительного и тревожного взгляда ореховых глаз, что пугали её. А ещё эта его рука, рядом с её головой. Вытянутая, напряжённая. – Я с Варей…

– То есть, хочешь сказать, – Комиссаров хмыкнул, – ты работаешь на «Рощу»? Разница небольшая.

– Если, – Оля сглотнула, пряча руки за спину, – если это так принципиально, то я могу… уволиться.

Но ей бы этого не хотелось. Она месяц искала работу. Поначалу сопротивлялась и этой, пытаясь отговорить Варю от затеи сделать её своим помощником. Но спустя неделю не только втянулась, но и поняла, что ей нравилось то, что она делает. И вот… Нет, не надо было принимать от него шот текилы. А потом ещё один. И ещё. И, она прекрасно помнила, что сама, сама соблазнила его. Сама потянулась к его губам. Сама, потом, когда жар от этого слияния губ стал нестерпимым, выпалила на одном дыхании, что живёт с родителями. Она помнила ту усмешку, что промелькнула на лице Владимира и как он, кивая, сказал, что тогда надо ехать к нему. А потом она трусливо сбежала, надеясь, что если и столкнётся с Комиссаровым в коридорах компании, то не так скоро.

Оттолкнувшись от стены, Владимир сделал шаг назад и взъерошил волосы на затылке:

– Да не знаю я, принципиально или нет. Я не ожидал, – он запрокинул голову назад, сунув руки в карманы брюк. – Ещё один служебный роман? Я точно знаю, что ни к чему хорошему это не приведёт.

– Служебный роман? – брови сошлись на переносице, образуя забавную складочку на девичьем лбу, – я не понимаю, причём тут?..

– Да притом, – снова упираясь ладонью в стену, Владимир навис над ней, – притом, что у меня из головы не идёт ночь, проведённая с тобой. Притом, что я собирался позвонить тебе и…

И он не выдержал. Смотреть на то, как Оля кусала нижнюю губу, силясь понять смысл произносимых им слов и признаний, было выше его сил. Он надавил большим пальцем на остренький подбородок, освобождая пленницу, и обрушился на её губы мощным поцелуем.

Оля вскрикнула от неожиданного натиска, уперлась ладонями в мужскую грудь, но по мере того, как уверенно и умело Владимир завладевал ею, сдалась. Сама прильнула к нему, скользя пальчиками по груди вверх, почувствовала, как частым пульсом бьется вена на его шее, а потом с наслаждением запустила руки в мягкий шёлк его волос. Она застонала, ощущая, как дрогнули её колени, и, если бы не сильные объятия Комиссарова, рухнула бы к его ногам.

– Это грёбаное безумие, – пытаясь выровнять дыхание, её бывший директор прервал поцелуй, но обжигал своим горячим дыханием кожу у виска. – Одна ночь, и всё летит к чертям. Я не готов к этому, но и отпустить тебя не могу. Давай поговорим, найдём компромисс.

– Какой? – Оля опасалась смотреть на него.

– Не знаю. Во сколько ты заканчиваешь? В шесть? Я заберу тебя, и за ужином мы всё решим.

– Хорошо, – она запиналась и заикалась на каждом звуке. – Давайте попробуем…

Выскальзывая из плена его рук, она отошла подальше, постаралась пригладить волосы и унять дрожь в теле. Поговорить и найти компромисс? Но в чём? Да она и сама не готова к каким бы то не было отношениям. Но в одном он был прав, та ночь и её свела с ума.

– Я тогда пойду? – Оля пятилась к двери, стремясь поскорее покинуть ставший таким тесным кабинет.

– Да, до вечера. Папки не забудь.

– Папки? А, да, – она поспешно схватила бумажную ношу, снова прижимая её к груди. – Всего доброго.

А что ещё она могла сказать? Тем более, когда уже шагнула за порог и спиной чувствовала удивленный взгляд секретарши.

Давайте попробуем.

Да что пробовать? Переспать с ним ещё один раз? А что потом?

Нет. Полный бред.

И он прав, служебный роман ей ни к чему. Да и ему тоже. Тогда на кой чёрт она согласилась? Поговорить и найти компромисс? Ну, какой может быть компромисс? Помня ночь, проведённую с ним, она, если сразу не станет умолять его заняться с ней сексом ещё раз, то… И поцелуя в кабинете было достаточно чтобы понять, что устоять она не сможет.

Господи! Ну кто бы мог подумать, что секс может не просто доставлять удовольствие, но и напрочь сносить крышу и отключать мозги? Хотя, мозги отключила чёртова текила…

Оля не могла не сравнивать. Не могла не думать, почему с Кириллом не было так? Да, школьная любовь со временем переросла в нечто большее. И больно было осознавать, что единение душ, наполненное романтикой и горячей страстью, когда они жили тут, в Москве, потом разбилось о быт, работу и амбиции Кирилла. Ей нравилось заниматься с ним сексом. Да, они долго шли к пониманию того, что именно доставляет радость и удовольствие партнёру. Преодолевая робость и скромность, говорили друг с другом. И вот, когда казалось, что они справились со всеми трудностями, Кирилл замкнулся в себе. Ссылался на усталость, на занятость на работе, на что угодно, – уходил от близости. Пока не выяснилось, что знания, полученные им на практике в их кровати, он теперь применял относительно другой девушки.

Но с Комиссаровым… Чёрт, с ним было… невероятно легко, просто, игриво, страстно. Стоило ему прикоснуться к ней, провести по припухшим от желания складочкам её естества отыскивая маленький комочек нервов, шепча при этом, какая она нетерпеливая и горячая, и как ему не терпится оказаться внутри неё, и всё. Пальчики на ногах подгибались и дрожали; она выгибала спину, сама тянулась к нему навстречу. А потом поменялась с ним местами – оседлала его, поднимая руки вверх. Взлохматила волосы, а потом сама ласкала свою грудь, спрашивая у Володи, (а именно так она его тогда называла), нравится ли ему то, что он видит? Что чувствует?

А что потом чувствовала она? Когда ему надоели эти игры и он, опрокидывая её на спину, медленно и томно, заполнил её собой? И, пельмень ты контуженный, но она взлетала к звёздам раз за разом, всю ночь напролёт. Рядом с ним…

Может, тут сказывался его опыт? Несомненно. Но было что-то ещё, вот только что, Оля пока понять не могла. Но она бы с радостью повторила то, что было между ними той ночью. Снова, снова и снова.

Даже сейчас, когда она просто вспоминала это, её щёки предательски розовели. Она невольно откидывала голову назад, словно подставляясь под воображаемые поцелуи, и только что не стонала. Проводила кончиками пальцев по корешкам папок, которые стояли на полке, и, прикрыв глаза, представляла, что касается его.

Господи, она сходила с ума, не иначе. Становилась зависимой от секса с мужчиной, которого едва знала. И была готова рассмотреть любой вариант, который он ей мог предложить.

Но, нет. Нельзя.

Нельзя даже в мыслях допускать подобное.

Оля распахнула глаза, до боли кусая губу. Следовало прекратить всё это. Быстро. Немедленно. Всё это томление, что густым мёдом разливалось по её телу, стоило ей только представить…

Ну какого лешего она попёрлась на его этаж? Могла бы, как ей и говорила Варя, просто позвонить и попросить сотрудников спуститься к ним, сюда, и тут подписать эти грёбаные бумаги. Но, нет же… И вот, столкнулась с ним.

Но в глубине души Оля знала ответ на этот вопрос. Она хотела этой встречи. Ладно, пусть не самой встречи, но увидеть Комиссарова, мельком, издалека. Почувствовать запах его туалетной воды и понять, что ей ничего не приснилось.

А вот сейчас… Сейчас надо было поставить жирную точку. Сказать «нет», всё забыть и двигаться дальше. Только не встречаться. Не поддаваться соблазну, иначе…