Потому что впервые фотография подсвечивалась красным цветом.

На этот раз результат считывания сканером не обрадовал Мерцалова. Возможно, дело было в нагловатой ухмылке мужчины или в том, что на фотографии он явно махал рукой в камеру, словно приветствуя Илью, − однако у Ильи возникло стойкое ощущение, что ни к чему хорошему этот визит не приведёт. Хотя врач не видел этому ни одной причины, предчувствие неприятностей крепло с каждой секундой.

В кабинете была сделана хорошая звукоизоляция, в обычные дни не пропускающая внутрь ни малейшего шороха, и Мерцалову никогда не приходилось сомневаться в её качестве. Когда из коридора раздались приглушённый крик. Кажется, это была Марина.

Подавив в себе постыдное желание остаться в кабинете, Илья выскочил из кабинета, захлопнув за собой дверь. Перед ним, закрывая лицо трясущимися руками, сползала по стене молодая секретарь. Бегло осмотрев её и не заметив видимых повреждений, Мерцалов обернулся к человеку, стоящему возле Марины.

Черноволосый мужчина в костюме с легким раздражением смотрел на вздрагивающую от ужаса девушку. Так можно было разглядывать бабочку, раздумывая, прихлопнуть её или оставить жить на радость орнитологам. Судя по всему, мужчина выбрал второе, потому что светящуюся светло-оранжевым когтистую кисть он опустил.

«Его рука… Что с ней?»

Несмотря на стрессовую ситуацию, мозг Ильи не переставая анализировал происходящее, восстанавливая цепочку событий. Судя по всему, мужчина вошёл в здание, каким-то образом миновал охрану и поднялся на пятый этаж. Так как ему вряд ли было известно, в каком кабинете сидит Мерцалов, попутно он захватил Марину, которая по своему обыкновению сидела за стойкой ресепшена, и заставил её показывать дорогу. В том, что незнакомец искал Илью, не оставалось никаких сомнений.

— О, вот ты-то мне как раз и нужен, — обрадовавшись, сказал мужчина. Кисть, совсем недавно назад напоминавшую раскалённый кусок металла, он спрятал за спину. Даже не взглянув на Марину, словно она была пустым местом, мужчина как ни в чём ни бывало подошёл к растерянному Илье и, по-дружески приобняв за плечо, направил его в сторону кабинета:

— Пойдём, Илья Русланович. Нам с тобой нужно кое о чём поговорить. В твоём кабинете, думаю, будет удобнее, верно? Да и лишние свидетели, — он ткнул пальцем назад, где, всё так же содрогаясь от беззвучного рыдания, сидела на холодном кафеле Марина, и доверительно сообщил: — Нам ни к чему. Ты не представляешь, как много с ними мороки!

Закрыв за собой дверь, незнакомец мягко подтолкнул Илью к креслу. Сам он не стал особо заморачиваться и уселся прямо на оборудование, больше всего похожую на вытянутую капсулу, в которую помещались исследуемые элементали. Мерцалов проглотил возмущение от столь кощунственного отношения к драгоценной технике. В предстоящем диалоге ведущая роль явно предназначалась не ему.

— Итак, можешь начинать рассказывать, — с детской непосредственностью покачивая ногами, предложил незнакомец.

Немного помолчав, Илья всё-таки решился задать вопрос:

— Рассказывать вам… Что?

— К тебе ведь совсем недавно приходил элементаль, — в словах черноволосого мужчины не было ни намёка на вопросительную интонацию, словно он говорил очевидный для всех факт, — Молодой такой парень с необычной стихией. Наверняка ты не встречал ничего подобного прежде и должен был заинтересоваться. Заинтересовался же, верно? Так вот заинтересовался им не только ты, но и некоторые другие люди. Очень значимые люди, — подчеркнул незнакомец, — Которые теперь хотят получить всю информацию, которой ты обладаешь. И сейчас ты всё мне расскажешь. Договорились?

Прокашлявшись, Илья собрал всю имеющуюся у него храбрость и сказал:

— А что, если я откажусь?

Незнакомец пожал плечами. Легко спрыгнув со своего места, он повернулся спиной к Мерцалову, как будто совсем потеряв к нему интерес. Странно, но у Ильи даже мысли не возникло напасть сзади на стоявшего в каком-то метре неприятеля. Откуда-то появилась уверенность, что этому человеку невозможно навредить. По крайней мере, у Ильи не было ни шанса.

Тем временем, видимо, что-то для себя решив, черноволосый сам себе кивнул:

— Достаточно крепкая штука. Да, думаю, для демонстрации подойдёт.

Илья не успел осознать смысла этих слов, как незнакомец одним быстрым взмахом руки располовинил капсулу. Мелькнула ярко-оранжевая вспышка, и вот на пол падают две части важнейшего для исследований устройства. От груды бесполезного теперь металла поднималась тонкая струйка дыма.

Любуясь результатом своих действий, мужчина с видом грузчика, закончившего тяжелую рабочую смену, отряхнул руки и с ожиданием посмотрел на сникшего Илью:

— Я могу сделать то же самое с твоими конечностями. За счёт особенностей моей стихии ты не умрёшь от потери крови — я прижгу любые повреждения. Заранее предупреждаю: ощущения тебе явно не понравятся. Или ты мне всё расскажешь. Честно, всё, без утайки.

И Илья рассказал. Он не был героем, и подвергать себя опасности ради едва знакомого человека он не собирался. Мерцалов говорил обо всём: о потенциале Лазарева, об особенностях его стихии, даже о своих предположениях насчёт возможных родителей. Ему показалось, что на этих словах как-то насторожился и слушал особенно внимательно. Единственное, о чём умолчал Мерцалов, это его размышления о возможной рунной природе ограничений силы Лазарева. Да и то лишь потому, что от волнения новая мысль, ещё не занесённая ни на один носитель, попросту вылетела у него из головы.

Когда Мерцалов наконец замолчал, незнакомец пару минут постоял, задумчиво потирая подбородок. Когда тишина стала невыносимой, он наконец резюмировал:

— Ну что же, спасибо. Это было весьма… Познавательно. У тебя здесь верхняя одежда? Тогда собирайся.

— Но… Куда? — последние надежды на то, что после рассказа Мерцалова спокойно отпустят, таяли на глазах.

— А, не беспокойся. Просто повторишь эту же историю одному человеку и можешь быть свободен. Всё будет нормально.

Стоит ли говорить, что Илья ему не верил?

Всё не может быть нормально, когда на выходе из клиники незнакомец кивает каким-то людям и они после этого всей толпой заваливаются в здание. Не может быть нормальной поездка, совершаемая на чёрной тонированной машине популярной модели, которую практически невозможно было отследить ввиду отсутствия номеров. И уж точно в раздавшемся взрыве не было ничего нормального.

Мерцалов вздрогнул, услышав, как громыхнуло где-то позади. Черноволосый мужчина, сидящий рядом, даже не шелохнулся, невозмутимо залипая в какую-то игру на телефоне. Не выдержав, Илья обернулся.

Тонированное стекло очень хорошо просматривалось изнутри, открывая вид на происходящее за пределами автомобиля. «МЕКО» горела. Не выдержав этого зрелища, Илья угрюмо отвернулся. Сигнализация наверняка уже сработала, и совсем скоро пожарные машины под громкий вой сирен доедут до здания, чтобы потушить разгорающееся пламя. Только вот кабинет Мерцалова и всё его оборудование спасти наверняка не удастся.

Илья всю жизнь посвятил врачебному, а не военному делу, и никогда не сталкивался с применением бомб, но всё-таки был уверен наверняка: взрыв, послуживший причиной пожара, прогремел именно на пятом этаже.

Вечер первого дня после работы Игорь проводил, лежа на кровати и глядя в потолок. Кто-то мог бы сказать, что это неправильно: гораздо более предпочтительными вариантами были, например, прогулка по улице, на которой предстоит жить, или же поход в ресторан, чтобы отметить устройство на работу и получение первого аванса. Можно было придумать немало интересных занятий на вечер. Игорю просто не хотелось этого делать.

Всё тело жутко болело. Игорь думал, что за счёт многолетних занятий спортом привык к неприятным ощущениям, которые появлялись от тяжёлых тренировок или даже травм. Сегодня он понял, как сильно заблуждался.

Болело всё. Жутко жгло кулаки, подвергшиеся издевательствам от своего хозяина. Обеззараживание найденной в холодильнике водкой сделало только хуже. Жутко саднили разбитые губы. Внутренняя сторона щёк, во время ударов расцарапавшаяся о губы, напоминала о себе свежими порезами, заставляя регулярно ощупывать себя языком. От полученных в течение дня микросотрясений мозга в голове поселился постоянный неумолкающий гул.