На этот раз Джоанне пришлось счастливо улыбаться, глядя на воссоединение возлюбленного с родными. Эндрю Хоуп, взглянув на неё, лишь хитренько подмигнул, и, таким образом, её знакомство со свекром состоялось.

А затем в саду, куда они вышли прямо из комнаты, началось настоящее столпотворение. Молодые дамы, которым не хватало морщин, для того, чтобы сразу же узнать в них бабушек, Белинду и Элизабет. С криками «Мама!» и «Папа!» сквозь толпу пробились молодые и прекрасные Джереми и Хелен, которых юные родители тут же чуть ни заобнимали до смерти. Следом к родителям проскользнула Люси, все ещё старая, но тоже радостно улыбающаяся. Следом Барт и Аллисон, тоже в том возрасте, в каком скончались, и так далее, и далее… Друзья, родственники, знакомые…

Пока перездоровались и переобнимались со всеми, не один час прошёл, но, наконец, все слегка угомонились и разошлись. Хелен и Джереми, расцеловавшись с родителями, убежали дальше – «Алебарда» отправлялась в очередное плавание.

Услышав про корабль детей, который, кстати, отплывал от берега моря, которое начиналось прямо за садом, Хоупы снова переглянулись с очевидным уже недоумением, заметив которое, Лили Терпин объявила:

– Так, все, хорош! Наобщаться ещё успеете, а сейчас лучше новоприбывших в курс дела ввести.

– Ну, мама! – тут же вскинулась Ланни, – я ведь ещё самого главного не успела!

– Вот как раз пока будем объяснять, и успеешь, – отрезала Лили.

Они уселись в беседке в саду, все, кроме убежавшей куда-то Аланны, и Лили начала рассказ:

– Так, дело, дети мои, вот какое – Вы оба здесь уже были, и не раз, а потому через какое-то время вы сами вспомните, как здесь что устроено, но, пока этого не случилось, самое основное мы Вам расскажем. Во-первых, сразу, чтобы вы понимали, это, – она обвела рукой сад вокруг них, – не рай. Жизнь у нас многоступенчата, и этот мир, хотя и ближе к Создателю и Его саду, все ещё не он. Он… что-то вроде промежуточного этапа.

Энтони и Джоанна слушали молча и сосредоточенно.

– Он, как и наш живой мир, управляется людьми, делится на участки и сословия, но несколько иным образом. Разделён он на две части, светлую и темную, и каждая из них ещё на две – одна большая, а другая маленькая, потому что так сложилось. В просторечии именно эти маленькие части темной и светлой стороны и называются адом и раем. Мы с вами их будем называть так, как они называются на самом деле, а называются они весьма красноречиво – Страх и Любовь.

– Почему не ненависть? – тут же поинтересовалась Джоанна.

– На темной стороне живут грешники. Суть разделения на большие и маленькие части в том, что маленькие… как бы более насыщенные, там живут самые-самые. В Страхе – люди с тяжелейшими грехами на душе, а в Любви – праведники. Так вот, в ненависти живут многие грешники, но не все – суть так называемого «ада» именно в страхе, в страхе перед наказанием. Так вот, а в больших частях…

– А в больших частях живут все остальные люди? – догадался Энтони, – то большинство, которое нельзя отнести ни к ужасным грешникам, ни к праведникам?

– Именно, – улыбнулась Лили, – эти части мира называются Тенями – Тенью Любви и Тенью Страха. Жизнь в них схожа с обычной, земной, только жизнь в Тени Любви счастливее, конечно же. Весь наш мир на самом деле почти также сложен, как живой – здесь очень много правил, которые должны соблюдать все, даже Светлые, так принято называть жителей страны Любви. Иногда их ещё называют Святыми, но это тоже не вполне верно, так как Светлые не всегда бывают тем, что в живом мире подразумевается под словом «святые». Нередко, но не всегда.

– А мы… живем в Любви? – поинтересовалась Джоанна.

Лили хихикнула, переводя взгляд с одного на другую.

– А сами-то как думаете? Конечно, в Любви. Кто, как не вы, мои хорошие. Кстати, совсем забыла упомянуть важное отличие – в Страхе люди живут поневоле, отвечая за свои грехи. В Любви – только добровольно. Если кто-то не хочет жить в Любви, он может просто жить в её Тени, никто не осудит. Здесь, кстати, вообще не принято кого-то особо осуждать.

– Как можно не хотеть жить в Любви? – искренне удивился Энтони, невольно оглядываясь.

Сад, в котором они находились, был велик и многообразен, и каждый уголок его просто светился красотой.

– Можно, – пояснила Лили, – жить в Тени Любви не намного хуже, зато и дел куда меньше. Дело в том, что абсолютно все Светлые в той или иной мере занимаются управлением этим миром. Они на то и Светлые, что у них всегда найдутся благородные миссии. Этот мир слушает вас, подчиняется вам. Вы вспомните, вы сами занимались всем этим уже тысячелетие, не меньше. Светлые являются всеми в управлении – от судей до людей, которые работают в архивах и справочных – а тут есть и такие. Судьями, кстати, могут являться все Светлые, но лишь иногда, и это влечёт за собой немалые последствия – Судьи ведь берут на себя ответственность за чужие души. Но есть и регулярные судьи, те, кому нравится этим заниматься.

– А кто мы? – спросила Джоанна.

– Вы? Много кто, но в первую очередь… На светлой стороне, в отличие от темной, разрешено творчество, так как оно несёт в себе свет, любовь и вдохновение. Вы всегда были членами большого хора, того, что услаждает слух живущих вокруг людей. То есть, вы певцы. Но и не только. Ты можешь по-прежнему плавать на своём корабле, если захочешь, Энтони, и так далее. Вы разберётесь по ходу дела, не сомневайтесь в этом.

– А наши дети? – вдруг спросила Джоанна, – они… они живут?..

– В Тени, – ответила Лили, – я уже упоминала, что здесь очень много правил? Так вот, помимо желания жить в Любви, нужны ещё возможности. Как минимум, в Светлые не допускают тех, кто прожил меньше пяти жизней, ведь для того, чтобы судить других, нужно быть не только добрым, но ещё и опытным. Свет в душе должен гореть долго, должна быть уверенность, что он не погаснет при первом же испытании. А ваши дети пока юны – их души совсем новые, это то ли первая, то ли вторая их жизнь… Это, если Вы про Хелен и Люси.

– А Бен? – переспросил Энтони.

– Тшш! – испуганно ахнула миссис Терпин, прикладывая палец к губам, – совсем забыла упомянуть: на светлой стороне, и тем более, официальным Светлым, категорически запрещено упоминать живых и скучать по ним. Как я и сказала, вы – сила этого мира, он слушает вас, и если вы упоминаете живого, невольно желая, чтобы он был сейчас с вами– а вы желаете, я понимаю, это ваш сын… Вы невольно желаете ему смерти, ведь Вы умерли, и желаете воссоединения с ним.

Энтони быстро кивнул.

– Понимаю, – задумчиво произнесла Джоанна, – кстати, о детях – я видела и Люси, и Хелен, и они… немного по-разному сохранились. Это тоже правила?

– Да, именно, – кивнула Лили, – ещё одно правило недопуска в Любовь. Основное, кстати. Туда не пускают в одиночку, это ведь Любовь. Менять возраст и прочие характеристики вообще разрешено только на светлой стороне – грешникам этого вовсе не дано, но все это можно только вдвоём. А пока здесь только кто-то один из возлюбленных – никак. Такие уж правила. Кстати, это и хороший индикатор прибытия – когда, например, супруг вашей старшей дочери присоединится к нам, она помолодеет сразу, ещё даже не видя его, и так мгновенно поймёт, что он прибыл.

Джоанна тряхнула головой.

– Много всего… – произнесла она, слегка потирая лоб.

– Понимаю, – сочувственно улыбнулась Лили.

– Мама, а ты? – спросила девушка, – отец, он…

Лили помрачнела.

– Там, – она показала рукой куда-то вниз, – в Страхе, я знаю. Многое… он совершил за эту жизнь. И, пока он не искупит своих грехов и не поднимется сначала в Тень Страха, а потом в Тень Любви…

Грустную речь Лили прервала Аланна, притащившая за собой незнакомого сестре красивого смуглого темноволосого юношу.

– Руди, знакомься, это моя сестра! – радостно заявила она, – Ханни, это мой муж.

Спустя пару секунд потрясённого молчания Джоанна медленно произнесла:

– Я так понимаю, так тоже можно?