Например, сейчас она могла поволноваться о море, которое, оставаясь прекрасным, темнело и становилось неспокойным.

Как ни странно, Джоанна никогда в жизни не видела настоящей бури. Ей случалось путешествовать вместе с мужем, но реальные шторма видел только он, проплававший всю свою жизнь. Она же видела бушующее море лишь с берега, и то всего пару раз в жизни.

Именно поэтому теперь Джоанна зачарованно смотрела на то, как небольшие, ласковые волны темнеют и растут, как собираются на небе огромные тучи, как начинает капать дождь, который очень быстро превратился в ливень.

– Джоанна! – крикнул Энтони, отвлекая её от прекрасного зрелища и оттаскивая её от борта, – внутрь, сейчас же! – приказал он, подталкивая её в сторону кают, и одновременно отдавая очередной приказ команде, уже спускавшей паруса.

Волны становились все сильнее и больше, «Джоанну» начало качать, словно маятник часов, палуба, уже мокрая от дождя, стала скользкой и едва пригодной для передвижения.

Ещё не успев добраться до каюты, Джоанна видела, как волны, ставшие совсем огромными, набрасывались на их корабль, начиная потихоньку захлестывать его. Пенистые, почти чёрные, они притягивали взгляд…

Корабль снова качнуло, и Джоанна, пошатнувшись, упала и тут же заскользила по накренившейся палубе. Тут же бросившийся к ней Энтони подхватил её и помог подняться, продолжая выкрикивать команды, которых Джоанна не могла разобрать, хотя была совсем рядом с ним. Интересно, как это удавалось морякам?

Энтони крепко сжал плечи жены одной рукой, удерживая её подле себя. Второй он держался за натянутый канат, который помогал ему удержаться на ногах. Перепуганная падением Джоанна жалась к нему, как в юности, когда любой свой страх она прятала у него на груди, и глаза её невольно наполнялись слезами.

Очередную команду капитана прервал страшный треск, который не заглушил даже шум дождя и ревущих волн – «Джоанна» налетела на риф, и правый её борт был пробит. Корабль страшно содрогнулся и резко накренился. Джоанну вырвало из рук Энтони и бросило на одну из катавшихся по палубе бочек.

Энтони и сам не знал, как сумел в невероятном шуме расслышать тихий хруст, но он его расслышал. Шея его супруги изогнулась под немыслимым углом, а широко распахнутые глаза начали наполняться водой – но то были уже не слёзы, а только лишь дождь.

На секунду замерло все, и даже страшный шторм перестал существовать. Но лишь на секунду, ибо морю не было дела до очередной его жертвы, и оно продолжало бушевать.

Корабль стремительно погружался в воду – пробоина в борту была слишком большой. Томас Райс хрипло приказал остальным спускать на воду шлюпки.

Энтони не слышал их. Медленно, пошатываясь на трясущейся палубе, уходившей у него из-под ног, он добрался до стремительно остывавшего из-за льющейся на него холодной воды тела Джоанны и поднял его на руки. Тело было тяжелым – его быстро напитывала вода.

– Капитан! – окликнул его Том, и Энтони, обернувшись, увидел, что его матросы уже погрузились в шлюпки.

– Капитан, – грустно покачал головой старший помощник, – мы не можем её взять. В шлюпках едва хватает места для живых…

Энтони перехватил жену одной рукой, а другой достал из-за пазухи заветный футляр и протянул его старому другу.

– Этот документ должен попасть в Париж, и как можно быстрее, – коротко произнёс он, а затем уточнил, к кому именно он должен был попасть.

– Сэр, Вы что это удумали? – ахнул старик Том, с тревогой заглядывая в голубые глаза капитана.

– Том, – устало произнёс тот, – в моей жизни всегда было два самых больших сокровища – две Джоанны. Одной, – он кивнул на тело жены в своих руках, – уже нет, другой сейчас не будет, – и он обвёл взглядом тонущий корабль, на котором совершил столько плаваний.

Старик Райс задрожал, глядя на него, невероятно спокойного и решительного. И взял футляр.

– Сэр.

Энтони кивнул ему.

– Плывите, Том. И да хранит вас Господь.

Шлюпки отчалили от корабля, но Энтони уже и не смотрел на них. Медленно, аккуратно держа Джоанну в слабых от старости руках, он прошагал всю палубу до самого носа корабля, и встал там, гордо выпрямившись, не выпуская тела жены из рук.

И слегка улыбнулся, глядя в лицо громадной волне, поднявшейся над его кораблем и готовой его захлестнуть.

========== Эпилог. Нет конца любви и жизни ==========

– Я, я, я! Я первая к ней пойду! Пустите!

Джоанна слегка нахмурилась, с недоумением поглядывая на только что проснувшегося Энтони.

Они были вместе, как всегда, только Джоанна появилась здесь чуть раньше, и уже успела оглядеть комнату. Как успела и заметить, что проснулась она ровно той старухой, которой заснула, когда сломала шею, упав на бочку, но стоило только рядом с ней появиться Энтони, тоже старому на мгновение… И они оба снова стали молодыми, даже юными. Точнее Джоанна сказать не могла – в комнате не было зеркала, поэтому о своём омоложении она знала только по рукам. А вот Энтони видела прекрасно, и дала бы ему… Да те самые восемнадцать лет, пожалуй. Он выглядел почти также, как в те первые дни их полутрагичного знакомства.

Теперь юноша уже открыл глаза и улыбался ей, как будто знал, что все так и будет. Или знал?

– Что в итоге случилось? – шепотом поинтересовалась она, настороженно оглядываясь на дверь, за которой продолжалось какое-то действо.

– Том надеялся, но я-то видел. В шлюпках не хватало места на всех. Если бы я поехал вместе с остальными, мы бы точно затонули. Поэтому я и остался. Ну, не только поэтому… – Энтони слегка смутился и опустил взгляд.

Джоанна фыркнула и рассмеялась.

– Ты даже смущаешься точно как в день нашей первой встречи, – продолжая смеяться, пояснила она в ответ на удивленный взгляд, – семьдесят лет, Энтони! Нашему браку семьдесят лет!

Теперь рассмеялся и юноша. А затем тоже обратил своё внимание на дверь.

– Мне кажется, или нас ждут?

– Нет, именно я! Я первая, я! Ну почему они так долго не выходят? – снова донеслось из-за двери звонким девичьим голосом.

Джоанна снова слегка нахмурилась, пытаясь сосредоточиться. Голос был ей незнаком. Но вот интонации казались не просто знакомыми, а странно родными, хотя и давно забытыми…

Она встала, и Энтони вместе с нею. Обнаружив появившуюся на себе одежду, голубые рубашку со штанами и платье, соответственно, оба переглянулись с видом «ну, надо полагать, это нормально».

Энтони повёл рукой в сторону двери, пропуская супругу вперёд, и та, улыбнувшись, вышла первой.

Стоило ей сделать лишь один шаг за порог, как на неё с объятиями накинулась белокурая девушка со слегка знакомым личиком и горящими серыми глазами.

– Ханни, наконец-то! – она чуть отстранилась и пытливо вгляделась ей в лицо, загадочно улыбаясь, – ну, узнаёшь? Узнаёшь, узнаёшь?

Девушка чуть не прыгала от возбуждения, и именно эта неуемная энергия, вкупе с изменившимися с возрастом, но знакомыми все же чертами лица, подсказали Джоанне ответ.

– Аланна, – ахнула она.

– И-и-и! – взвизгнула от восторга девушка, – узнала! – и она снова бросилась её обнимать, но на сей раз объятия вышли крепче, ведь Джоанна искренне отвечала.

– Во имя всего святого! – прервал визги девушки голос куда более знакомый изначально, и в поле зрения обеих появилась прелестная светловолосая молодая женщина, – Ланни, слезь с сестры! Ты же её на землю сейчас повалишь!

– Мама! – вскрикнула Джоанна и бросилась к ней.

Лили радостно улыбнулась.

– Девочка моя! Сколько лет… Нет, серьезно, сколько лет! Ханни, какая ты у меня умничка! – она перевела взгляд с дочери на зятя, – Здравствуй, Энтони.

– Добрый день, миссис Терпин, – вежливо, но радостно кивнул ей юноша.

И тут же отвлёкся, когда следом за женщинами рядом с ними возникла молодая пара, лица которых, хотя и чуть более старые, юноша тоже прекрасно помнил.

– Отец! – ахнул он, бросаясь вперёд, – матушка!