Годы не истощили их любви и дружбы, а наоборот, сделали её сильнее, и спустя четыре года состоялась не слишком пышная, но красивая свадьба. Три года спустя у счастливой пары появилась наследница – малютка Анна, и счастью их не было предела. Теперь и Анна была уже барышней на выданье, и ей уже присматривали жениха. Добрая, тихая девушка не собиралась противиться воле родителей, так как знала, что они и не выдадут её замуж за недостойного её человека. Родители же ждали, надеясь, что их девочка найдёт свою любовь так же, как и они когда-то.

Теперь Анна ехала вместе с ними – кареты Кливлендов были достаточно большими, чтобы вмещать в себя по шесть человек каждая. Шестым же с ними ехал Итан, которому недавно стукнуло уже двадцать семь.

Итан становился все прекраснее с каждым годом, пока рос, и у него никогда просто отбоя не было от девушек, в него влюблённых, но он не смотрел ни на одну из них, очевидно, просто не интересуясь этим всем. И без того философ и интроверт до мозга костей, после смерти родителей он окончательно замкнулся, не желая пускать к себе в душу никого. Нет, он всегда был вежлив, добр, отзывчив, но не более, и на контакты с людьми он шёл весьма неохотно. Так и теперь, когда его вытащили глядеть на соревнования спортсменов, он поехал лишь чтобы не огорчать остальных членов семьи.

И именно он, задумчиво глядящий в окно, первым заметил неладное. Приехавшие из Плимута гости жили в загородном доме Кливлендов, а потому теперь они уже выехали из запружённого толпами центра города и находились на самой его окраине, причём, судя по виду, явно не в благополучном районе. Там, в одном из переулков молодой мужчина увидел, как несколько здоровенных, неопрятных, бандитского вида мужиков окружили маленького оборванного малыша, пол которого было невозможно определить издалека, но какое значение это имело?

– Останови! – коротко приказал Итан.

Возница послушался. Остальные, сидевшие в карете, заметив явное напряжение, исходящее от молодого Оуэнса, тоже начали выглядывать в окно. Итан выскочил из кареты. За ним, заметив происходящее и оценив обстановку, последовали Перси и Фрэнсис.

– Оставайтесь внутри! – приказал констебль женщинам.

Мелисса покорно вжалась в сиденье, прижимая к себе Анну, Розмари же принялась отчаянно выглядывать из окон, пытаясь хоть что-то разглядеть.

– Отпустите ребёнка! – гаркнул констебль Дейл, и голос его прозвучал твердо и грозно, как в молодости.

– А мы, господин констебль, ей ничего и не делаем, – фальшиво улыбаясь, просипел один из бандитов, – она работала нынче плохо, вот, пожурить решили. Так это наше дело, никакого криминала тут нет.

– Отпустите девочку и убирайтесь подобру-поздорову, – отчеканил Фрэнсис.

– Ты, старик, не балуй, – покачал головой другой мужик, – нас тут пятеро, а вас – всего два с половиной.

Перси в ответ на это лишь брови поднял. Он уже услышал, как позади них остановились другие кареты, откуда вылезали остальные, заметившие, что происходит. В несколько секунд рядом с ними оказались его дед, отец, дядя, братья, племянники, также ездившие с ними. Все же немалой толпой они ехали – аж всем семейством.

Вылезли наружу и Джоанна с Аллисон, а потом и последовавшая их примеру Розмари, не желавшая оставлять мужа даже при том, что преимущество было на его стороне.

Сообразив, что расклад сил слегка поменялся, мужики отбросили девчушку в сторону и вытащили оружие.

Джоанна коротко переглянулась с Мелиссой и Анной, также осторожно выползших из кареты, но ради безопасности державшихся позади неё.

– Бегите за полицией! – одними губами приказала она.

Но было поздно. Осознав, что здесь сейчас ничем хорошим для них дело не окончится, бандиты несколько раз выстрелили в столпившихся рядом людей и бросились наутёк.

Перси коротко зашипел – одна из пуль оцарапала ему плечо. Другая просвистела прямо рядом со щекой Бена, лишь чудом не задев её. А последняя…

– Рози! – вскрикнула Джоанна, подхватывая оседающую на землю подругу.

Последняя прошила насквозь сердце Розмари Дейл.

Фрэнсис в мгновение ока оказался на коленях рядом с женой.

– Розмари! – с ужасом позвал он, теребя обмякшую супругу за плечо, вцепляясь пальцами в ткань прекрасного бордового платья, на котором даже не особенно была видна кровь…

Но она была. Старушка Рози не успела даже сказать своё последнее «прощай!» стоявшей рядом дочери, или в последний раз нежно улыбнуться горячо любимому мужу. Она была мертва.

Джоанна первой осознала это, и в ужасе отступила на шаг назад.

– Рози!

Вместе с Фрэнсисом на коленях уже стоял Энтони, точно также пытаясь разбудить подругу. Рядом опустилась и Аллисон, дрожа, как в лихорадке. Бен, взглянув на мать и на безжизненное тело миссис Дейл, тоже все понял, и осторожно обнял жену со спины.

Обернувшись к остальным, Джоанна повелительно махнула руками. Сама она уже успела успокоиться – с тех пор, как она потеряла младшую дочь, она вообще стала весьма философски относиться к смерти, да и в жесткости характера прибавила.

Люси, первой понявшая жест матери, поддержала её, и все остальные родственники, стоявшие позади, подхватили в охапки детей и подростков, чтобы те не видели этого, тихо расселись по каретам и разъехались, используя соседний переулок, чтобы не объезжать лежавшее на дороге тело.

Фрэнсис не слышал, как остальные разъезжались. Он вообще ничего не слышал. Он все стоял на коленях, пытаясь в два голоса с Энтони дозваться до тихой и уже мертвенно-бледной Рози. Однако с каждой секундой его попытки позвать её становились все громче, все отчаяннее, в них пробивались слёзы. Умом он уже понимал, что все кончено, и долго обманывать сам себя просто не мог.

Сверкая полными слез глазами, он выхватил старый, но все ещё прекрасно стреляющий пистолет, тот самый, который когда-то его покойная бабушка одалживала Энтони, чтобы тот спас Джоанну из сумасшедшего дома, и бросился вслед за давно сбежавшими бандитами. Энтони, вскочив с небывалой даже для старого морского волка прытью, последовал было за ним…

– ТАК, А НУ СТОЯТЬ, ОБА! – рявкнула Джоанна.

От неожиданности оба старых мужчины и впрямь затормозили и обернулись к ней.

– Даже не думайте совершать какую-нибудь глупость, подобную той, что планировали совершить сейчас! – сурово велела женщина, – Вы останетесь здесь и дождётесь прибытия полиции, которая во всем разберётся.

– Я сам – полиция! – бросил Фрэнсис.

– Другого города! – отбрила миссис Хоуп, – к тому же, ты – заинтересованное лицо, да ещё и находящееся в состоянии аффекта!

– Ханни! – вмешался Энтони, вытирая слёзы со щек, – эти твари должны понести наказание! Правосудие должно свершиться!

– Я не позволю вам вершить самосуд! – взвыла женщина, глядя прямо в глаза мужу, – не ради этих мерзавцев, но ради вас самих! Или, может, ты забыл, что подобное «правосудие» сделало когда-то с нашим братом?!

Это заткнуло Хоупа моментально. Конец же решимости Фрэнсиса положила Аллисон.

– Папа, хватит! – всхлипнула она, – что толку теперь? Они наверняка уже в другом квартале…

Фрэнсис медленно кивнул, а затем рухнул на колени и разрыдался, прижимая к губам холодную руку возлюбленной. Энтони, Джоанна, Бен и Аллисон сгрудились вокруг него.

В скорби своей они даже не заметили, что в переулке оставался ещё один человек, не уехавший с остальными. Теперь же этот человек шагал по соседней улице, волоча за собой маленькую нищенку.

– Тебя как звать-то? – осведомился он.

– Ария, – пискнула та, со смесью любопытства и волнения оглядывая красивое, но суровое лицо незнакомого мужчины.

– Ария, – повторил тот, – ясно. А меня мистер Оуэнс. Так, ты давай, ножками-то шевели. А то тащишься еле-еле.

***

Фрэнсис слегка поморщился от странного щекочущего ощущения. События последних месяцев смешивались в голове в какую-то кашу. Его любимая скончалась, и, хотя тех, кто убил её, нашли и наказали, легче от этого не стало. Ее смерть подкосила его – он слёг, и хотя друзья, дети и внуки изо всех сил поддерживали его, ничего не помогало, и Фрэнсис Дейл тихо угас, продержавшись почти год без своей Розмари. Но теперь…