Тим все же слегка стряхнул с себя привычную уже апатию и огляделся. Самая обычная комната – мягкая кровать без наручников, оклеенные мятно-зелеными обоями стены, стол, стул, кресло… Окно… Люстра под потолком…
Что это за странное место? Как они собираются здесь его держать? Почему в его комнате нет ни одной меры предосторожности, какие бывают в любых палатах с душевнобольными?
– Пока что я за тобой присмотрю, – объявила женщина, – а после вернется мисс Уэллинг, и…
Тим вздрогнул.
– Мисс Уэллинг?
– Ну да, – беззаботно пожала плечами медсестра, – она теперь твой лечащий врач.
– Откуда Вы знаете, меня же только привезли? – хмуро поинтересовался Тим, пытаясь осознать происходящее. А происходило с ним нечто в высшей степени странное… Эта девчонка, назвавшая его сестру сумасшедшей на заседании суда, будет его лечить?
– Ты здесь, – просто сказала женщина, как будто это что-то объясняло.
Заметив недоуменный взгляд пациента, она пояснила:
– Маленькие корпуса в этой части больницы – жилые. В этом живет мисс Уэллинг. Она довольно нечасто берет себе пациентов, но, если берет, они всегда живут у нее.
Еще интереснее.
Тим невольно окончательно отвлекся от своих непрерывных страданий, пытаясь понять, что же это за странная барышня, с которой он даже не знаком был до суда, и что ей от него надо.
– Вообще, парень, я тебе одновременно завидую и сочувствую, – ухмыльнулась дамочка, – с одной стороны, мисс Уэллинг берет пациентов редко, но, уж если она за кого взялась, как пить дать вылечит. С другой… время тебе сейчас предстоит ой какое непростое… Я уж не знаю, как она лечит, но, говорят, весьма необычно, да и характер у нее…
Тим пожал плечами:
– Мне она показалась вполне доброй девушкой, – признался он, вспоминая ангельское личико, ясный взгляд и тихий, успокаивающий голос.
Медсестра коротко хохотнула:
– Во-во, все так сначала думают! Ты, парень, на ее смазливую мордашку и нежный голосок не ведись… Я лично более циничного человека, чем она, в жизни не встречала, а я в этой клинике уж лет десять работаю, всякого навидалась…
Тим невольно поежился. Он впервые видел эту женщину, и доверять ее словам смысла не было… впрочем, не доверять тоже.
Снова задумавшись, он упустил момент, когда разговорчивая медсестра исчезла из комнаты, а вместо нее рядом оказалась точеная девушка с прелестным личиком.
– Здравствуй, Тим, – спокойно улыбнулась она, – рада, наконец, с тобой познакомиться.
========== C места в карьер ==========
Девушка подошла чуть ближе, продолжая рассматривать Тима. Ее взгляд был… довольно необычным. Не любопытным, не жалостливым, не презрительным… В нем просто сквозил легкий интерес вперемешку с искорками азарта. Так коллекционер смотрит на не самый ценный, но любопытный предмет, которым можно пополнить коллекцию.
Она указала рукой на кровать:
– Садись.
Тим взглянул на нее с некоторым недоверием, но послушался. Он и сам не сразу осознал, насколько живым вдруг почувствовал себя – полная перемена обстановки невольно пробудила его от бесконечной апатии и депрессии, и он начал анализировать ситуацию, в которой оказался.
Она присела рядом, очевидно, совершенно его не опасаясь.
– Не боишься? – вслух спросил Тим. В конце концов, что ему терять? Что с ним могут сделать неудобные вопросы?
– Кого, тебя, что ли? – с усмешкой поинтересовалась девушка, – а почему я должна тебя бояться?
– Ну, не знаю… – протянул Тим, – я не связан, здесь, кроме нас, никого нет, я официальный псих… Ты не боишься, что я могу тебе навредить?
– А ты хочешь? – спросила она все тем же мягким, спокойным тоном.
– Что? – не понял юноша.
– Ты хочешь мне навредить? – внезапно улыбнулась она, слегка наклоняя голову набок.
Тим замер. Такого вопроса он не ожидал, и ответа на него он совершенно точно не знал. Хочет ли он ей навредить? Он едва знает, кто она, и впечатления о ней у него пока весьма смешанные… Но навредить?
– Н-нет, – тихо произнес он, опуская взгляд в пол.
– Ну, вот видишь! – еще шире улыбнулась Вероника, – тогда чего мне бояться?
Тим внезапно фыркнул. Эта странная девица начинала его раздражать, уж слишком непредсказуемо и ненормально для психиатра она себя вела.
– Я ведь сумасшедший, за себя не отвечаю… Мало ли, сорвусь, и даже не желая, причиню тебе вред. Я ведь могу это!
– Конечно, можешь, – пожала плечами девушка, – твоя сестра тому свидетель.
Ее тон не изменился, ее лицо не дрогнуло, словно она всего лишь сообщила ему, какая завтра погода… но Тим вздрогнул и замер.
Больно! Больно, больно, больно…
– Это не я… – простонал он, и закусил губу.
Молчи! Молчи, идиот, ты же знаешь, что это бесполезно!
– А кто? – не меняя тона, спросила Вероника.
– Зеркало! – выкрикнул Тим, будучи не в силах молчать. Конечно же, она ему не поверит, но что с того?
Мисс Уэллинг тихонько выдохнула.
– Вот так, умничка. А то я уж боялась, что они тебе второй раз мозги промыть успели. Ан нет, память на месте.
Он застыл, глядя на нее широко распахнутыми глазами. Кажется, он совершенно запутался, при том, что разговор еще только начался.
– Ты не просто так здесь, – спокойно сообщила Вероника.
Они же только что не об этом говорили?
– Я не просто так тебя спасла. Я хочу помочь тебе, Тим. И я знаю, как тебе помочь.
– Знаешь! – в юноше моментально проснулся гнев – конечно, она знает, все они знают, всегда все знают! – Мы толком даже не знакомы, и ты почти ничего обо мне не знаешь!
– Поправка, – спокойно щелкнула пальцами девушка, – это ты почти ничего обо мне не знаешь. А вот я о тебе знаю немало.
Тим взглянул на нее с откровенным насмешливым, но горьким недоверием. Вероника пожала плечами.
– Тимоти Алан Расселл, 1992 года рождения, младший из двух детей в семье, до десяти лет самый обычный мальчик, талантливый, старательный, с хорошими способностями к математике и другим точным наукам. Вскоре после десятилетия его семья переезжает из центра Лос-Анджелеса ближе к окраине, купив себе небольшой симпатичный участок с добротным домом на нем. Незадолго до переезда отец мальчика, Алан Расселл, приобретает антикварное трюмо и после въезда в новый дом вешает его к себе в кабинет, после чего в доме начинают происходить весьма странные события, результатом которых становится смерть матери Тимоти от руки его отца, и смерть отца от рук его и его сына.
Девушка бросила беглый взгляд на Тима, отмечая, что он начал откровенно дрожать, и продолжила:
– После случившегося мальчик попадает в интернат при лечебнице святого Эйдена, где проводит последующие десять с лишним лет, живя вместе с другими детьми и даже получая среднее образование. Несмотря на тяжелую травму, он довольно быстро адаптируется к новым условиям, а вот на своих убеждениях стоит твердо. Опытным врачам понадобилось почти десять лет, чтобы полностью разуверить его в том, что он когда-то видел, это… – она пристально взглянула на Тима, – впечатляет. У тебя высокий порог сопротивления убеждению, и это очень хорошо.
Тим невольно смутился – сказанное, кажется, было комплиментом.
– Однако к двадцати годам Тим все-таки принимает сторону врачей и успокаивается. До тех пор, пока в день его совершеннолетия несколько месяцев спустя его не отпускают, и его сестра не тащит его обратно к тому самому зеркалу…
– Хватит! – крикнул Тим, зажимая уши руками и чувствуя, как на него вновь накатывают страшные, болезненные воспоминания.
– Прекрати психовать, – лениво бросила девушка, сверкнув глазами.
Тим вскинулся, со злостью глядя на неё:
– Серьезно? Ты – психиатр, и единственное, что ты можешь сделать, чтобы успокоить пациента, это сказать ему, чтобы он перестал психовать?
Вероника лишь плечами дернула:
– Но ведь сработало.
Тим моргнул. Потом ещё раз. А затем, не справившись с эмоциями, крепко выругался.
