Тим поглядел на статного мужчину с бескрайним изумлением, пытаясь понять, что ему вообще об этом думать.

Суд между тем принял заявление доктора Уэллинга к сведению и отпустил его, позволив адвокату вызвать следующего свидетеля.

В зал суда проскользнула прелестная большеглазая девушка с чуть забранными назад золотисто-русыми волосами и в легкомысленном ало-салатовом сарафанчике. Она честно оттарабанила положенные фразы и готовности давать показания и осознании наличия уголовной ответственности за дачу ложных показаний, а затем выжидательно уставилась на адвоката. Тот прокашлялся и начал:

– Скажите, мисс Уэллинг, Вы были знакомы с погибшей?

– Да.

Голосок девушки, чистый, нежный, мягкий, как пуховая подушка, разнесся по залу, невольно приободряя суровых судью и присяжных.

– При каких обстоятельствах вы познакомились?

– Я была подругой детства и бывшей одноклассницей Майкла Дюмонта, – не дрогнув, начала девушка, – на одну из наших встреч бывших одноклассников он привел свою новую девушку, Кейли Расселл. Так и познакомились, а следом подружились. Хотя, надо признать, она интересовала меня в том числе и в профессиональном плане.

– В профессиональном… Мисс Уэллинг, а кем Вы работаете? И какова специфика Вашей работы? – продолжил расспросы адвокат.

Девушка на секунду задумалась, будто бы подбирая слова.

– По образованию я – психиатр, и работаю я в отцовской клинике. Он ведь уже давал показания, и рассказал суду про нее? Так вот. Работ у меня две. Вторая, как ни странно, тесно связана с первой и совсем ей не противоречит. У меня имеется лицензия на оказание оккультных услуг.

Присяжные недоуменно нахмурились и зашептались.

– У меня есть для этого способности, как минимум, я прекрасно владею словесным даром убеждения, а также гипнозом, как, собственно, почти любой приличный психиатр. И я работаю медиумом, который ездит на вызовы к людям, которых, например, преследует что-то потустороннее. На месте вызова я, как врач, нахожу корень проблемы – он может быть самым разным. Возможно, человек просто переутомился, и ему что-то померещилось. Или произошло какое-нибудь совпадение, и человек принял за вмешательство сверхъестественных сил самую обычную вещь. В таких случаях я просто успокаиваю клиентов, прописываю им успокоительное при надобности и спокойно ухожу.

Девушка на секунду замолчала, а потом продолжила, и голос ее при этом стал немного ниже и резче.

– Однако бывают люди, которые действительно больны. Например, параноики, которым чертовщина чудится на каждом углу. Бывают также люди, подобные Расселлам, у которых заболевание развилось на фоне тяжелой травмы, и многие другие… Таких клиентов я перенаправляю родителям, они, с моей помощью, убеждают их лечь к нам в клинику, и мы их лечим.

– То есть Вы – своего рода поставщик клиентов в клинику, в которой работаете? Почему же Вы настояли на том, что Кейли Расселл не следует отправлять в лечебницу?

Вероника тяжело вздохнула, и заговорила медленно, явно подбирая слова:

– Понимаете, я… не сочла это возможным. Мне казалось, что Кейли безопасна. Я ведь не отправляю к нам всех, у кого обнаружатся признаки психических расстройств, лишь тех, кто действительно представляет угрозу для себя и окружающих. Мне встречались люди, которые, боясь призраков снаружи дома, в припадках запирали внутри всю семью, пытались проводить какие-то кровавые обряды для изгнания нечистой силы, или избивали родных, считая, что в них вселился демон. Кейли же была… нормальной во всем, что не касалось ее прошлого и того злополучного зеркала, да и им она была одержима не самым опасным способом – она просто искала его, чтобы разбить, никакой агрессии по отношению к людям никогда не проявляла… Разве только к тем, кто оскорблял ее из-за того, что ее родители были убийцами и сумасшедшими… Но это можно понять!

– И поэтому Вы решили, что она не настолько больна, чтобы отправлять ее на принудительное лечение? – задал наводящий вопрос адвокат.

– Да, – кивнула девушка, – ну, и еще, меня очень просил об этом Майкл. Он собирался жениться на Кейли, он жил с ней, и убеждал меня в том, что она совершенно нормальна. Таковой она, конечно, не была, но, повторюсь, ее отклонения я посчитала пограничными и неопасными. Очевидно, я ошиблась, и находка зеркала спровоцировала кризис болезни, и Кейли совершенно потеряла голову.

Адвокат удовлетворенно кивнул и окончил допрос. Тогда слово вновь взял прокурор и поинтересовался:

– А откуда Вы узнали о случившемся и при каких обстоятельствах оказались активным участником расследования?

– Я состою в нескольких интернет-сообществах, – пожала плечами Вероника, – среди нас, друзей Майкла, весть о его гибели распространилась очень быстро, я тогда еще даже из командировки не вернулась. Уже вернувшись, заинтересовалась подробностями, конечно же. Известие о том, что девушка, которую я считала подругой, убийца и погибшая, одновременно, меня, конечно, поразило, но я ко всяким ситуациям привычная, а потому первым делом я попыталась разобраться в ситуации. Когда я узнала все, что смогла, я почти сразу поняла, что Кейли действительно сама спровоцировала брата, сперва поместив его, только вышедшего из психиатрической лечебницы, в стрессовую для него ситуацию, потом на его глазах убив человека… Ведь, – она взглянула на прокурора, – как я понимаю, вина Кейли в убийстве Майкла доказана? Отпечатки пальцев на осколке горшка, все такое…

– Да, – серьезно кивнул прокурор, – эксперт однозначно заключил, что в смерти мистера Дюмонта виновна мисс Расселл.

– Ну, вот, – удовлетворенно кивнула девушка, – такое и полностью психически стабильного человека может с ума свести, а у нас тут был человек, только оправившийся от предыдущей травмы. Иными словами, я, как дипломированный психиатр, утверждаю, что, судя по всем обстоятельствам, действительно имело место быть доведение до убийства.

Завершив дачу показаний, девушка прошла назад и села на стул рядом с отцом.

Тим проводил ее смятенным взглядом. То, что говорила эта странная девица, было… невероятным, неправильным, ложным… Но почему-то очень похожим на правду.

Нет! Он больше не позволит убедить себя в том, что ему снова все почудилось! Один раз он уже поддался давлению врачей, и что из этого вышло? Кейли мертва!

“А разве она поэтому мертва?” – зашептал внутренний голос на задворках сознания, – “Разве не потому, что влезла туда, куда не следовало, и затеяла битву с заведомо непобедимым противником?”

А хоть бы и так! Он должен был сразу ей поверить, и тогда, возможно, он сумел бы если не помочь, то хотя бы уговорить ее вообще не делать всего этого…

“Ага, послушала бы она тебя, как же…”

Усилием воли Тим заткнул внутренний голос, от непрошеных комментариев которого его и так горящая голова болела еще больше. Погрузившись в себя, он даже не заметил, как суд кончился, и как был оглашен приговор. Он не понял того, что его признали виновным в убийстве под давлением обстоятельств и отдали на попечение доктору Уэллингу в его клинику со странным названием “Туман”.

Он не помнил, как скоро его привезли туда, к красивому комплексу зданий, огороженному высоким забором. Мистер Уэллинг отдал подошедшим на зов санитарам пару указаний, и те увели Тима внутрь, в один из корпусов, маленький, но очень аккуратный.

По дороге к ним присоединилась молодая женщина в белом халате, очевидно, одна из врачей или медсестер. Она о чем-то спросила одного из санитаров, тот ответил…

Тим не слушал, он снова был погружен в свой внутренний мир, полностью состоявший из страданий. Очнулся он лишь тогда, когда женщина замахала рукой у него перед носом.

Он уже находился внутри, в довольно милой комнатке, совсем не похожей на больничную палату. Скорее, она была похожа на обычную комнату в доме.

– Где я? – хрипло спросил Тим, произнося первые свои слова за сегодняшний день.

– Дома, – слегка усмехнулась дамочка в белом, – теперь ты будешь жить здесь. Это – твоя комната. Там, снаружи, кухня, гостиная, ванная… В общем, осваиваться будешь по мере необходимости.