Несколько недель назад (или один год и несколько недель назад, в зависимости от того, как считать) Дороти нашла среди вещей Романа бортовой журнал Профессора. Она прочла его весь за один присест – уж больно интересно было узнать побольше о возможности путешествовать во времени. Чтение было увлекательное, точно ей в руки попал интереснейший роман, вот только там не было и капли вымысла.
И теперь, разглядывая странички, она ощутила прилив восторга. Ей ведь и в голову не могло прийти, что из журнала вырвали несколько заметок.
Где-то в глубине отеля послышался едва уловимый звук – то ли шепот, то ли скрип подошвы.
Дороти тут же навострила уши. Встала, настороженно повернулась к двери. Звук так и не повторился, но он гулким эхом звучал у нее в памяти – куда громче, чем в реальности. Дороти спрятала странички из бортового журнала под плащ и, крадучись, зашагала к выходу, переступая с пятки на носок, чтобы под ногами не скрипнула ни одна половица. Потом приникла к двери и затаила дыхание.
Ничего.
Бешеный стук сердца начал замедляться, но Дороти понимала: не она одна из всех обитателей Нового Сиэтла умеет двигаться бесшумно. Она взялась за ручку двери, обвив пальцами холодную латунь.
За год она успела стать неплохим бойцом. И пускай она была худенькой, да и роста невысокого, Роман научил ее, как использовать габариты и вес соперника против него же. А еще в складках плаща прятался кинжал – им тоже можно было нанести смертельную рану. Если за дверью ее караулит один человек, она наверняка сможет сбежать. Если двое-трое – шанс все равно есть, но только если она застанет их врасплох и первой нанесет удар.
А если их будет больше…
Что ж, – подумала девушка и сглотнула. Что толку размышлять об этом сейчас? Она сунула руку в карман плаща и покрепче сжала кинжал Романа. Его тяжесть приободряла. Он был куда массивнее смертоносных тонких ножей, которые она обычно прятала в рукавах. Одно время они были ее визитной карточкой, но потерялись, когда Дороти, Роман и Мак летали в будущее. Ничего, кинжала Романа ей сейчас вполне хватит. Оружие тяжелое, лезвие добротное. Если понадобится, она сможет дать отпор.
Затаив дыхание Дороти широко распахнула дверь…
Коридор был окутан тьмой. Это сбивало с толку. Дороти шагнула вперед и тут же уловила среди теней какое-то движение. Сердце испуганно заколотилось где-то у горла. Но оказалось, что это всего лишь ее отражение в окне в самом конце коридора. В затылке закололо от волнения.
Никто ее тут не стерег.
Дороти обернулась вокруг своей оси, оглядывая пустой коридор, распахнутые двери, темные комнаты. Она попыталась припомнить тот самый пугающий звук и поймала себя на мысли, что не может сказать, на что же он был похож. Может, это были вовсе не чьи-то шаги, а сильный ветер, который стучался в окно, или просто ветхое здание пошатнулось до основания, и где-то заскрипела древесина.
– Или у меня уже крыша едет, – прошептала Дороти. Она опрометью бросилась в комнату Романа и схватила вещмешок, лежавший в изножье его кровати. Проверила странички из профессорского журнала, понадежнее спрятала их в рукав и снова вышла в коридор…
– И что, Донован прямо так и сказал: «Я ее видел»? Или опять напридумывал, лишь бы похвастаться?
Голос доносился со стороны лестницы. Дороти мгновенно узнала его обладательницу – Элизу, главного ее врага в числе Фигляров. Дороти боялась сделать вдох, боялась хоть чем-то выдать себя.
Где-то в самой глубине отеля распахнулась и хлопнула дверь, а следом кто-то поднялся по лестнице и нырнул в коридор…
– Так и сказал: «Я ее видел», – подтвердил второй голос. Беннетт, – догадалась Дороти, и тело налилось свинцовой тяжестью. – Минут двадцать назад. Она зашла в здание с черного хода.
– Минут двадцать? – Элиза усмехнулась. – Если она еще здесь, ей не поздоровится.
Дороти скользнула обратно, в комнату Романа, и плотнее закрыла за собой дверь. Проклятье. Девушка зажмурилась и принялась растирать лоб.
Думай, черт побери!
В конце коридора есть еще одна лестница, но возвращаться тем же путем, каким она сюда пришла, очень рискованно. Если кто-то и впрямь видел, как она пробралась в отель, то наверняка теперь ее ищут не только Беннетт с Элизой, но и другие Фигляры, может даже по паре на каждый этаж. Вполне возможно, что спуститься к пристани уже нельзя – потому что все пути перекрыты.
Но есть еще крыша.
Дороти бесшумно пересекла комнату Романа и распахнула окно. От земли ее отделяло восемь рядов гладких, стеклянных окон. С такой высоты мутная, коричневая гладь казалась непробиваемой, как бетон.
Дороти сглотнула и отвела взгляд. Она ведь уже бывала в точно такой же ситуации и тогда решила прыгать, чтобы уйти от погони. Теперь же, к счастью, такой героизм не потребуется.
Закинув вещмешок на спину, она поставила ногу на подоконник и взобралась на него, балансируя у самого края. Ветер тут же ударил по ее ногам, а мир внизу пошатнулся.
Она встала на узкий бетонный выступ, расположенный под окном Романа с внешней стороны, и, цепляясь за выбоины в камне, на которые он ей когда-то указывал, ловко пошла вбок. Ветер трепал полы ее плаща, каждую секунду угрожая смахнуть ее вниз, точно ребенок паучка со стены. Пальцы сводило судорогой, губы дрожали, но Дороти продвигалась вперед.
Она прошла одно окно, потом второе и наконец оказалась на балкончике соседней комнаты. Передохнула пару мгновений и полезла вверх…
Комнату Романа и крышу «Фейрмонта» разделял всего один этаж, но последний рывок дался девушке нелегко: руки горели от натуги, ноги отчаянно пытались нащупать хоть какую-то опору, и все же она сумела взобраться на самый верх и потом еще пару мгновений неподвижно стояла на четвереньках, пытаясь отдышаться. Только когда голова перестала кружиться, Дороти наконец села.
Весь Новый Сиэтл плыл перед глазами, вызывая дурноту. Трупы давно погибших деревьев торчали из темной воды. Свет луны отражался от их белой коры, и казалось, будто они светятся в темноте. Со своего места Дороти разглядела плоский бетонный фрагмент, похожий на блюдце, – все, что осталось от башни Спейс-Нидл, а еще очертания небоскребов и черную, бескрайнюю водную гладь.
Девушка вздохнула и оперлась на локти. За год жизни в Новом Сиэтле она так и не привыкла к здешнему небу. Оно и теперь казалось ей чужим, непонятным, футуристичным. Знакомой была только луна, висевшая прямо над ней, так низко, что, кажется, только протяни руку и без труда сорвешь.
Дороти вскинула голову и посмотрела на эту самую луну. Когда она только попала в Черный Цирк, она часто взбиралась на крышу, чтобы поразмышлять. Больше никто из банды не рисковал подниматься на такие высоты. Кроме Романа, само собой.
По щеке Дороти побежала слеза. Она смахнула ее раздраженным движением, но ей на смену появилась вторая, а потом и еще одна. В конце концов она перестала им сопротивляться. Никогда в жизни она еще не чувствовала себя так одиноко. Даже в те страшные дни 2076 года, когда она оказалась в чужой эпохе, рядом был Роман. Но теперь и он ее оставил. Его больше нет и Эша тоже, Агентство защиты хронологии на порог ее не пускает, а ее собственная банда переметнулась к врагу.
В горле встал удушающий ком.
У нее теперь нет союзников. И надежды. И денег.
Впервые за долгое время Дороти вдруг поймала себя на том, что скучает по матери.
«А ну прекрати!» – отчитала она себя и открыла глаза. Прижала ладони к щекам, стерла слезы. Пускай у нее нет друзей и союзников, но она четко знает, что делать. Она ведь уже оказывалась в безнадежных ситуациях и всегда находила из них выход, правда ведь?
Просто нужен какой-то рычаг воздействия.
А вот с этим, – подумала она, – мне повезло.
Дороти достала странички из профессорского журнала из складок плаща и пролистала их. Воздух был сырой и тяжелый. Дождь пока не начался, но грозил вот-вот зарядить. Плотные листы липли к пальцам, чернила растекались. Дороти нахмурилась, разлепляя страницы. Нужно поскорее их прочесть, пока они не погибли. А то от них не будет никакого проку.
