– Простите, – сказал он. – Еще раз, как вас зовут, милочка?

– Констебль Блэк.

– Дадите нам минутку, констебль Блэк?

Наоми посмотрела на меня, потом встала и вышла, искусно притворившись невозмутимой. Я таким талантом не обладал и, как только дверь закрылась, подался вперед.

– Ну?

– Что ну?

– Что ты мне расскажешь?

– Рассказать? Тебе? – Слоун снова рассмеялся. – Не, приятель. – Он кивнул вслед Наоми. – Мне просто так понравилось личико этой черной красотки, что очень захотелось посмотреть на ее задницу. Ты еще молод. Я б на твоем месте нашел способ напроситься с ней в ночную смену.

Я встал и пошел к двери. Я-то надеялся, что мы неторопливо обменяемся несколькими бессмысленными репликами, а потом я выскользну из здания так, чтобы Наоми не заметила. Но слушать этот треп не было смысла.

– Погоди-ка минутку, – сказал Слоун.

Я обернулся.

– Ты ведь в курсе, да?

– В курсе чего?

– Да вот это твое представление, игра в ряженых полицейских, тайное якобы расследование…

Я ждал.

– Ты для них просто запасная пара штанов. Придет время, и тебя вывесят сушиться на улицу. Так что смотри не обделайся, чтоб дерьмо напоказ не выставлять.

Мне было чем ответить, но я молча прошагал по кабинету, схватил Слоуна за шиворот и вытолкал за дверь:

– Благодарю за помощь.

Наоми широко распахнутыми глазами смотрела, как невежливо я обращаюсь с допрашиваемым. Если она доложит об этом Паррсу, то это будет тот редкий случай, когда он похлопает меня по плечу. Но Слоун привык к такому обращению, и, похоже, оно пробудило в нем словоохотливость. Он посмотрел на часы и прищелкнул языком:

– Почти полдесятого…

– Действительно, – сказал я. – Пора за детишками у школы подглядывать?

Слоун рассмеялся:

– Не-а. Настоящий детектив, тот, который поймал Мартина Вика, сейчас будет вещать об этом по радио. – Он заметил выражение моего лица и добавил: – Готов поспорить, к нему ты еще не подобрался. А стоит перемолвиться с ним словечком. Может, и научишься чему.

– Извините, туда нельзя, – заявил охранник.

Мы стояли в холле Ки-Хауса – штаб-квартиры Би-би-си в Медиа-Сити. Показали значки охраннику и попросили, чтобы он провел нас в студию. Медиа-Сити – двухсотакровый участок на берегах Манчестерского канала. Там, где еще десятилетие назад была заброшенная промзона, теперь раскинулся медиакомплекс стоимостью более миллиарда фунтов. Семь монолитных зданий вместили телекомпании, создателей телерадиопрограмм, радиостанции и еще много всего.

В самом большом здании под названием Ки-Хаус и находилась штаб-квартира Би-би-си.

Семиэтажная конструкция из стекла возвышалась над каналом подобно доисторическому леднику, который вынесло на берег океанским приливом. Атриум в центре здания производил неизгладимое впечатление. Из него можно было обозреть пять верхних этажей. Будто из центра пустого олимпийского стадиона. Охранник повел нас наверх, мимо офисов с открытой планировкой, переговорных и комнат отдыха.

До студии мы добрались с большим опозданием.

За огромной стеклянной стеной Кевин Блейк уже отвечал на вопросы о смерти Мартина Вика. Его голос разносился и по этажу, и по всей стране.

Ведущая глянула на нас через стекло.

– Для тех, кто только что к нам присоединился, поясню, что мы беседуем с Кевином Блейком – детективом-инспектором в отставке, который добился осуждения Мартина Вика. Также он является автором бестселлера «Лунатик», посвященного расследованию. Итак, Кевин, – обратилась она к собеседнику, – вы полагаете, что события субботней ночи были спланированным покушением…

Блейк кивнул:

– Убийца нейтрализовал двух полицейских, уничтожил заключенного и умудрился сбежать. Случайностью это не назовешь.

Блейку было чуть за шестьдесят, и выглядел он лучше, чем любой другой детектив-инспектор в отставке. Ни торчащих из ноздрей волос, ни сеточки полопавшихся капилляров. Всегда в элегантном черном костюме, который делал его еще бледнее. Очки в тонкой латунной оправе выглядели неестественно и делали его похожим на интеллектуала предвоенной поры. Вряд ли он был так уж тщеславен, просто человек, который не пройдет незамеченным. Сильный йоркширский акцент звучал естественнее, чем правильно поставленное произношение ведущей.

– И последний вопрос, – сказала она. – Нам известно, что по делу о покушении разыскивают женщину примерно тридцати лет, с татуировками на лице. Известно ли о ней еще что-нибудь?

– Насколько я знаю, нет. Однако должен еще раз подчеркнуть, что я не участвую в расследовании. Если вы обладаете какой-либо информацией по этому делу, обращайтесь к официальным лицам. Мои источники дали понять, что женщина в розыске – важный фигурант дела, но, полагаю, из того, что старший суперинтендант Чейз сказала на утренней пресс-конференции, можно сделать дополнительные выводы…

– Для тех, кто пропустил утренний выпуск новостей, повторю, что старший суперинтендант Чейз не советовала приближаться к этой женщине, поскольку она считается крайне опасной преступницей.

– Более того, – подхватил Блейк, выдерживая взгляд ведущей. – На вопрос о мерах обеспечения общественной безопасности, предпринимаемых в связи с тем, что главное подозреваемое лицо все еще на свободе, старший суперинтендант, в сущности, ответила, что без колебаний разрешила бы стрелять на поражение. – Блейк подождал, пока до всех дойдет смысл его слов. – А как вы знаете, Миранда, столь исключительные заявления обычно делаются только в ходе контртеррористических операций.

– Действительно исключительные. Вы упомянули терроризм. По-вашему, в связи с этим делом существует угроза безопасности населения?

Блейк задумался.

– Другого такого персонажа, как Мартин Вик, не существует, уж поверьте. Его убийца, скорее всего, считал, что руководствуется верными мотивами. Я бы очень удивился, если бы нечто подобное повторилось. Тем не менее подозреваемая представляет повышенную опасность, и я вслед за старшим суперинтендантом повторю, что от нее следует держаться как можно дальше.

– Кевин Блейк. Благодарим вас. – Ведущая завершила эфир.

Оба отцепили микрофоны. Стеклянная стена глушила сказанное не для записи. После краткого обмена репликами Блейк многозначительно, двумя руками, пожал руку ведущей. Потом встал, открыл дверь и вышел. С книгой своего авторства в руке, видимо, чтобы никто не сомневался, с кем имеет дело.

Наоми шагнула вперед:

– Кевин Блейк. Я детектив-констебль Блэк, а это мой коллега, детектив-сержант Уэйтс. Мы пытались связаться с вами.

– Как и весь остальной мир, – ответил Блейк.

Блики на стеклах очков скрыли глаза, так что было непонятно, высокомерно он говорит о всеобщем внимании или устало.

Блейк привел нас в кофейню через дорогу, каждому указал на стул, сел напротив и сдвинул в сторону меню. Я заказал кофе и воду, почти не сомневаясь, что это он собирается нас о чем-то расспрашивать. Блейк положил книгу так, чтобы видна была фотография автора на тыльной стороне обложки – с более волевой линией подбородка, но с тем же честным и открытым выражением лица. Книга стала настолько популярной, что Блейк построил карьеру, выступая перед прессой с лекциями об известных убийцах и играя на мероприятиях роль свадебного генерала. Он вышел в отставку вскоре после того судьбоносного дела, однако по-прежнему пользовался авторитетом в полицейских кругах, а для широкой публики уже десять лет оставался инсайдером без погон. Официантка принесла три чашки кофе, воду и сдачу.

Когда она ушла, Блейк подвинул к себе чашку и понюхал ее содержимое:

– Кофе мне нельзя, но я кайфую от аромата.

– Спать потом не можете?

Он рассмеялся:

– Наоборот. Могу уснуть навсегда. Увы, проблемы с сердцем. Старость – не радость. Будьте добры, напомните, как вас зовут?

– Уэйтс.

– Я слышал, вы были на месте преступления.