Журналисты ожидали откровенного разговора и жесткой риторики; в воздухе прямо-таки носились заголовки и фразы из будущих статей. Репортер улыбнулся Чейз, потом Паррсу и сел на место. Вернув себе контроль над прессой, Чейз решила закругляться:

– Я смогу ответить еще на один-два вопроса. Слушаю вас. – Она указала на молодого человека.

– Старший суперинтендант, поскольку речь, скорее всего, идет о спланированном покушении на Мартина Вика, были ли допрошены виновные в предыдущих попытках?

Чейз кивнула:

– Пока у нас нет оснований полагать, что нападение непосредственно связано с теми покушениями, но мы разрабатываем все возможные версии. К этому моменту все бывшие сокамерники Вика допрошены и исключены из числа подозреваемых. Задача была относительно проста, поскольку большинство из них отбывает пожизненное заключение. Кроме того, я официально подтверждаю, что один из бывших заключенных Королевской тюрьмы сотрудничает со следствием.

Мы с Наоми переглянулись. Инспектор Джеймс со своими людьми опережал нас на день, и нам никто не сказал, что один из участников покушений вышел из тюрьмы.

– Последний вопрос, – сказала Чейз. – Да?

С места поднялась молодая журналистка:

– Ходили слухи, что незадолго до смерти Мартин Вик изъявил желание содействовать полиции в поисках места захоронения Лиззи Мур. Старший суперинтендант, произошли ли подвижки в этом направлении и, если нет, означает ли это полный крах надежд семейства Мур?

Чейз смягчила выражение лица, перенастраиваясь для ответа на более личный вопрос. Положила руки на стол ладонями вверх.

– К сожалению, несмотря на все наши усилия, Мартин Вик не сообщил никаких подробностей относительно смерти Лиззи Мур.

Я посмотрел на Паррса, но тот не шелохнулся.

– Дамы и господа, сегодня скорбный день для манчестерской полиции и для всех органов охраны правопорядка. Мы потеряли не только заключенного, находившегося под охраной, но и глубокоуважаемого и ценного сотрудника. Мы потрясены событиями выходных и просим проявить понимание, пока мы делаем все возможное, чтобы призвать убийцу к ответу. – На этом Чейз явно намеревалась завершить пресс-конференцию, но журналисты не унимались.

– Старший суперинтендант, на прошлой неделе официально объявили умершей Тессу Кляйн. Поскольку тело так и не нашли и это преступление представляется спланированной акцией против всей правоохранительной системы, намерены ли вы искать связь между этими двумя преступлениями?

Молодой детектив-констебль Тесса Кляйн ушла со службы по причине стресса и депрессии, а полгода назад покончила с собой. Ее машину нашли на берегу реки Эруэлл: дверцы распахнуты, на приборной панели предсмертная записка. Чейз явно не обрадовалась, что эта тема некстати всплыла на такой удачной пресс-конференции, но придала взгляду выражение вселенской скорби.

– Судьба Терезы Кляйн – трагическая случайность. Страдающая депрессией сотрудница ушла из полиции и лишила себя жизни, уже будучи вне действия нашей службы психологической помощи. Да, ее случай – излюбленная тема спекуляций прессы, но давайте избавим скорбящих родственников от ненужного внимания. Сегодня мы говорим о совершенно отдельном, циничном и спланированном деянии.

Журналистка не спешила садиться на место.

– Учитывая жестокий характер преступления, санкционируете ли вы применение оружия против разыскиваемого человека?

Чейз, похоже, была благодарна за возможность завершить пресс-конференцию на верной ноте. Она направила взгляд в центр зала. Блеск в глазах теперь выражал решимость.

– Мы сделаем все, что только потребуется, чтобы убийца констебля Ренника ответил за содеянное.

Представители прессы повставали с мест и скопом двинулись к дверям, на ходу сравнивая заметки, обмениваясь шутками и жалобами на похмелье. Паррс посмотрел красными глазами на меня, затем на репортера, с которым недавно пикировался. Я кивнул и, протолкнувшись сквозь толпу, поймал Чарли Слоуна за руку.

Похожую на теплую сардельку.

Слоун медленно повернулся ко мне. Лицо у него было щербатое и мясистое, с раздутыми ноздрями, будто новости он и правда вынюхивал.

– Мистер Слоун, можно вас на пару слов?

Он прошел за мной в боковую комнатку, и я закрыл дверь.

Спустя мгновение вошла Наоми и села рядом со мной. Я не просил ее приходить, но начал привыкать к тому, что у меня есть тень. На самом деле Слоун меня не интересовал, но, если Паррс увидит, что он беспрепятственно ушел с пресс-конференции, мне самому грозит оказаться в больничной палате. Интерьер зала для пресс-конференций и допросных кабинетов был оформлен в духе безликой и ширпотребной современной эстетики. Разработчики бюджетных интерьеров могли бы в свое время спроектировать бункер Гитлера – никому бы не удалось лучше передать атмосферу тихого отчаяния. Слоун откинулся на спинку стула и поковырял мизинцем в ухе, будто там находилась кнопка включения. У него было кряжистое туловище, похожее на ствол дуба, и недовольная складка вместо рта.

– Итак… – Он побарабанил по столу толстыми пальцами без костяшек. – Чем могу быть бесполезен?

– Мы хотели бы поговорить о фотографии Мартина Вика, которую вы напечатали в воскресном номере.

– «Мейл» напечатала в воскресном номере, – поправил Слоун.

– Автором статьи указаны вы…

– Ничего-то не ускользнет от вашего внимания, – улыбнулся репортер. – Кроме заключенных под стражу.

– Сомневаюсь, что Мартин Вик стал бы сравнивать свою мучительную смерть с побегом из тюрьмы, Чарли.

– Кстати, а с кем я говорю? – Слоун сложил руки на груди. Такие короткие, что ему пришлось обхватить себя за плечи.

– Я детектив-сержант Уэйтс, а это…

– Уэйтс, – протянул он. – Охрана Вика собственной персоной. Вы же были там или должны были быть…

– Информация не из открытых источников, и я не буду спрашивать, кто вам сказал. Однако, думаю, вы понимаете, почему нам интересно, кто сделал фотографию.

– Ну, насколько я понимаю, кроме Вика, там присутствовали лишь трое сотрудников, причем двое из них уже бездыханны. – Слоун посмотрел на Наоми. – Как говорится, на воре и шапка горит. Вам следует арестовать своего напарника.

Наоми улыбнулась:

– Не скажете, кто продал вам фотографию, Чарли?

– Я не разглашаю свои источники.

– У вас даже заголовок неправильный, – заметила она. – Вик не был серийным убийцей…

– Вы не знаете наверняка. В книге Кевина Блейка допускается такая вероятность, и, как я уже сказал вашему темному лорду, люди имеют право знать, что их дети рождаются в том же здании, где убийца мочится в судно.

– Лучше бы ходил под себя? – поинтересовалась Наоми.

– Лучше бы сдох в тюрьме, как и планировалось.

– Его приговорили к пожизненному заключению, – возразила Наоми. – А не к смертной казни.

– Вдвойне жаль.

Наоми начала отвечать, но Слоун ее перебил:

– Я еще не закончил, барышня. На эту тему я согласен разговаривать с кем-то из взрослых, кто сможет вознаградить меня за труды. Делом ведь занимается старший инспектор Джеймс, верно?

– Мы разрабатываем дополнительные версии, – сказала Наоми.

– Вашего старшего инспектора не заинтересовала самая правдоподобная.

– Какая же?

Слоун выудил из кармана телефон и продемонстрировал нам фотографию пропавшей без вести Тессы Кляйн. В наряде, похожем на вечерний: черное платье и вырвиглазная розовая сумочка. Скорее всего, я встречал Тессу в коридорах, но наверняка вспомнить не мог.

– При чем здесь она?

– По моим сведениям, она того же года выпуска, что и Ренник…

– Я тоже, – ответила Наоми. – Но никогда его не видела. Как самоубийство полугодичной давности связано с тем, что случилось в субботу?

Слоун пожал плечами:

– Зачем бронировать номер на двоих в отеле на уик-энд, а потом лишать себя жизни? Почему не нашли тело?

– Потому что она тогда мыслила иррационально, – сказала Наоми. – Тело? Найдется, Чарли. Всегда находится.