Пройдемте по любому городу…
Вот играет в продавца молоденькая девочка. Она совсем недавно начала играть эту роль, поэтому ей еще не надоело улыбаться покупателям и заискивающе заглядывать им в глаза. «Чем я могу вам помочь?» – щебечет она и, смущенно улыбаясь, отходит, про себя обижаясь из-за своей ненужности. Дома эта милая девчушка легко превращается в скандалящую с матерью дочь, слезами и криком отстаивающую собственные потребности.
В соседнем магазине дородная женщина уже давно наигралась в продавца, поэтому ее роль вызывает у нее в основном раздражение и недовольство. Но вынужденная ее разыгрывать с 9 до 21 два дня через два, она с надеждой ищет бестолковых и глуповатых покупателей, чтобы вылить на них все свое недовольство личной и сексуальной жизнью, зарплатой и начальством, непослушными детьми и немощными родителями. Обязательно находит – и поток агрессии льется на головы ни в чем не повинных граждан, вся вина которых в том, что они глуховаты, подслеповаты, не особенно умны. Дома ее ждет огромная овчарка, ее любимая, самая лучшая на свете собака. Для нее наша продавщица подворовывает на рабочем месте косточки и обрезь. С какой любовью варит она своей любимице кашу, выгуливает ее по утрам и вечерам, как тщательно вычесывает ее, не уставая повторять, что собаки порой лучше иного человека!
Вот хирург. Он играет в доктора уже много лет. И надо сказать – плохо играет. Его характеризуют профессиональная неграмотность, безапелляционность («Только рЭзать, я сказал!»), неудачные операции, послеоперационные осложнения… Зато какой он дедушка рядом со своим внуком – добрый, заботливый, практически нежный!
А вот женщина, врач—гинеколог, знающая, опытная, много лет разыгрывающая из себя профессионала, любящего свою профессию, с уважением относящуюся к женщинам самых разных возрастов. Но это тоже роль. Потому что дома… Дома она совсем другая – жесткая и агрессивная по отношению к собственной дочери, тоже женщине и матери. Дома она настолько жестка, что однажды дочь решает уйти из жизни после разговора с матерью.
Вот курит в подъезде девочка-подросток. Ей кажется, что вот сейчас она играет такую взрослую, такую… такую… женщину. Она сама еще не знает, какую. А дома она послушная дочка, тихо проскальзывающая в свою комнату и закрывающая за собой дверь, чтобы не мешать отдыхать маме, которая «горбатится, чтобы у нее все было». И мама никогда не узнает, что делает ее дочь за закрытыми дверьми – плачет или смеется, думает о хорошем или плохом, танцует или дергает своим телом, мечтая, как вечером в подъезде она спрячется в алкогольном забытьи, чтобы уйти от силы подростковых переживаний…
Вот играет свою роль психотерапевт. Он внимательный и эмпатийный рядом со своим клиентом. Он улыбается и готов дарить свое тепло нервной измученной созависимостью женщине, интеллигентному стеснительному очкарику, стыдливой прыщавой девушке. Благодарные клиенты и не представляют, что вне терапии они рискуют встретиться с совсем другим по характеру человеком – агрессивно настроенным, взбалмошным, высокомерным, завистливым…
Какие разные люди! Какие разные роли! Всех объединяет только одно – на рабочем месте они представляют собой одного человека, а дома – совсем другого. Вот это я и называю – ИГРАТЬ РОЛЬ. Это и есть первый стиль жизни. Его суть можно выразить хорошо известными словами Шекспира:
Вся жизнь – театр,
А люди в нем – актеры.
Суть этого стиля жизни – играть. Играть, несмотря ни на что. Играть на работе или дома, на улице или в кафе, в магазине или на пикнике. Играть можно хорошо и не очень, более или менее реалистично, с яркими аффектами или без них. Каждый человек старается в меру своих артистических способностей. Многие играют годами, а некоторые всю свою жизнь! Я слышала истории о том, как на поминках за столом в разговорах о покойном люди вдруг неожиданно понимают, что говорят вроде бы об одном человеке, но как будто о совершенно разных.
Иногда человек вроде бы и не хочет играть роль, но по-другому у него не получается. Про такие ситуации люди говорят: «Я не могу быть самим собой, когда…» Продолжите это предложение, если хотите…
Что же заставляет нас играть роли? Страх. Страх отвержения. Мы боимся быть отвергнутыми, если кто-то увидит наши слабости, если неуместно засмеемся, когда спросим о чем-то другого человека, если невпопад ответим на чужой вопрос, если не успели накрасить глаза, забыли погладить рубашку и почистить ботинки, если выглядим не так презентабельно как другие, если просто кто-то вдруг обратит на нас свое внимание… Мы боимся, что о нас подумают плохо или не то, что нам хотелось бы, что негативно оценят, что посмеются над нами про себя, что… Мы боимся сказать «нет» и рвемся на части, чтобы выполнить ненужные нам обещания… Словом, мы хотим быть для всех хорошими. И можем так никогда и не узнать, что ЭТО НЕВОЗМОЖНО.
Но есть люди, правда их не так немного, кто по счастливой случайности с детства не боялся быть собой. Такие люди по характеру бывают очень разными – добрыми или сердитыми, нежными или тревожными, пессимистичными или оптимистичными. Главное же их отличие в том, что они ВСЕГДА ОДИНАКОВЫЕ.
Моя соседка и учительница по биологии, Голубева Людмила Васильевна, – самая добрая на свете женщина! Она с одинаковой добротой относилась ко всем детям в моем классе, в своем классе, к каждому ребенку в школе. Доброта была ее сутью, ее натурой. Разумеется, ей трудно было работать в школе с авторитарным директором. Порой слишком трудно. Но ей всегда удавалось оставаться доброй. Иногда я встречаю ее на улице. Шурясь на меня из-за толстых линз своих очков, она неизменно восклицает: «Леночка! Милая! Какая же ты красивая! Как твои дела? Как детишки? Как Ирочка! Как Кирюша? Какие они у тебя красивые стали! Приходи ко мне чай пить! Посекретничаем. Поболтаем…»
Еще одна замечательная женщина из моей юности – руководительница нашего школьного драмкружка, Вакулина Ирина Федоровна. Мы все ее обожали! Обожали за энергичность, динамичность, прямоту, искренность, верность нашей общей страсти – театру, честность и умение отстоять наши драмкружковские принципы перед школьной администрацией. Тогда я не понимала и не смогла бы сказать, чем ее отношение к нам отличалось от отношения других учителей. Мы только понимали, что оно другое. Сегодня я называю его уважением. Эта женщина навсегда стала для меня эталоном уважительного отношения к ученикам.
Перебираю в памяти учителей, преподавателей двух своих институтов, знакомых, приятелей, друзей, коллег по работе в разных школах и в вузе… И понимаю, что людей, не играющих роли, в моей жизни было не так уж и много. Они были разными – мягкими и жесткими, интеллигентными и не очень, авторитарными и добрыми. Они могли сердиться и радоваться, ругаться и смеяться, плакать и стыдиться. Но они всегда при этом ОСТАВАЛИСЬ СОБОЙ. Всегда быть собой – вот второй стиль жизни, второй способ. Способ одновременно очень простой и очень сложный. Потому что нет ничего проще, чем быть собой. Потому что нет ничего сложнее, чем быть собой…
Особенно важно быть собой людям помогающих профессий и тем, чья служба и деятельность связана с человеческим общением. Среди них учителя, врачи, священники, психологи, социальные работники и, конечно, психотерапевты.
«Надеваешь пиджак психотерапевта!» – так говорю я своим студентам, если на стуле консультанта они перестают быть самими собой. Веселая, обаятельная девушка вдруг превращается в важную напыщенную даму, которая будто бы все знает и обладает огромным жизненным опытом. Поучая клиента, она не замечает, как перестает быть собой – молодой, неопытной, но очень открытой и наивной.
А вот женщина – сама доброта. Клиент обманывает ее, не скрывает своего презрения, обесценивает и самого терапевта, и всю ее работу. А она продолжает оставаться доброй! Где-то глубоко внутри себя она чувствует поднимающееся раздражение, но «психотерапевт должен оставаться принимающим!» – считает она и останавливает свой гнев, свою злость, разрушая себя при этом изнутри.
