Второй объективный критерий наличия ценности у человека, с моей точки зрения, это присутствие ценности в его жизни и поведении. Если один из супругов рассказывает всем, какой важной, ценной и необходимой является для него семья и другой супруг, а сам поглядывает на сторону, склонен к любовным приключениям и связям на стороне, то на самом деле семья не является для него ценностью, ибо в своем поведении он обесценивает и её, и своего партнера. Если кто-то клянется в верной и вечной дружбе, а сам то и дело «кидает» своего товарища, то дружба не является для него ценностью, как бы часто он об этом ни говорил.
И вот страшный для многих людей вывод. Если вы не способны отказаться ради чего бы то ни было от удовлетворения собственных потребностей, если декларируемые вами ценности не проявляются в вашем поведении, значит, у вас НЕТ ЦЕННОСТЕЙ. Значит, у вас есть только потребности. И в этом смысле вы – РАБ СВОИХ ПОТРЕБНОСТЕЙ, ибо они руководят вами, они определяют ваше поведение, они предопределяют вашу жизнь!
Как различить потребности и ценности? Во-первых, потребности не насыщаемы. Возьмем, например, потребность в пище. Человек нуждается в пище ежедневно: утром, в обед, вечером. Сколько бы он ни съел, рано или поздно он снова захочет есть. Также он рано или поздно захочет спать, дышать, пить, заниматься сексом, любить, получать признание и даже самоактуализироваться! Лишь на некоторое время удовлетворенная потребность позволяет забыть о себе. Лишь на некоторое время. А потом, снова становясь актуальной, напоминает о себе и требует удовлетворения.
В отличие от потребности ценность не требует насыщения. Она просто существует. Я склонна думать, что ценности, как и смыслы, живут в особом ноэтическом измерении (об этом писал Франкл). Они не находятся во внутреннем мире человека. Они трансцендентны. Именно их трансцендентность позволяет быть им быть опорой для человека, своеобразными «костылями», позволяющими человеку опираться на них тогда, когда у него самого «отказывают ноги». Например, вам ценны отношения с супругом, вы любите его, счастливы с ним. Но если вдруг у вас появляется интерес к другим мужчинам, то вы справляетесь и со своим сексуальным влечением, и можете ограничивать или даже останавливать свое внимание к ним, начинаете осознанно уделять больше внимания дорогому для вас человеку, проводить с ним больше времени. Опираясь на ценность любви, близости, доверия, вы тем самым укрепляете ваши отношения с супругом. Только если они по-настоящему для вас ценны. А если для вас ценна любовь, то встретив новое чувство, вы не станете жить двойной жизнью, не станете обманывать супруга, вы найдете в себе силы разрешить треугольник, разорвать отношения, в которых нет чувств.
Мои размышления о том, какие существуют ценности, на этом жизненном этапе привели меня к пониманию, что есть ценности – процессы, о которых пишут В. Франкл, К. Обуховский, и ценности – нравственные категории, о которых говорят остальные исследователи. К первым относят творческий труд, переживания, отношения. Ко вторым – честность, веру, любовь, верность, дружбу, ответственность…
О потребностях мы говорим: «Я хочу!» Я хочу есть, пить, заниматься сексом, любить, творить… О ценностях так сказать нельзя. О них правильнее сказать: «Я учусь». Я учусь любить, дружить, творить, верить… Учусь честности, ответственности, верности… Это обучение связано с постоянной проверкой – соответствует ли мое поведение заявленной ценности? Нет ли противоречий между тем, что я говорю и что я делаю? Способен ли я ради этого отказаться от удовлетворения собственных потребностей? Только в том случае, если вы отвечаете на эти вопросы положительно, вы можете быть уверены в том, что ценности у вас есть.
Для чего нам нужны ценности? Их наличие позволяет чувствовать себя по-настоящему уверенным в себе. Эту уверенность правильнее назвать СИЛОЙ ДУХА. Именно сила духа позволяет человеку избавиться от зависимости, преодолеть соблазны, выстоять в борьбе за свои ценности и идеи, оставшись порядочным, уважающим себя человеком.
Гуляя по развалинам своего «Я»…
Эта страшная картина наверняка есть в памяти или воображении каждого человека… Разрушенный до основания город. Улицы в пыли и грязи. Останки домов. Ни одного признака жизни – ни воды, ни зелени. И только ветер гуляет в разбитых окнах, порушенных стенах, поднимает мусор, пыль и в надежде гонит их куда-то вдаль…
Так город может выглядеть после войны и ожесточенных боев, после бомбежки или массированного артобстрела, – словом, после его полного разрушения… Подобные кадры мое поколение помнит по военной кинохронике, видит в кошмарных снах постстрессового синдрома, боясь представить их наяву.
Мне повезло. Я не видела этого ужаса в реальности. Думала, что не видела…
Как вы думаете? Какое отношение имеет эта картина к человеку? И имеет ли? Неужели на самом деле имеет?
Сегодня я хочу рассказать о том, что так может выглядеть внутренний мир человека. Человека с порушенными границами, разрушенным собственным Я, растоптанным и выжженным внутренним психологическим пространством.
«Что ты напялила на себя? – кричит взбешенная мать дочери – младшей школьнице. – Посмотри на себя, корова! Переодевайся быстро! А то вообще из дома не выйдешь!..»
«Чтобы к моему приходу с работы ни одной игрушки на ковре не было! А иначе все они полетят в окно!» – угрожает отец своему четырехлетнему сыну, распинывая по комнате маленькие машинки, кубики, разноцветные кусочки конструктора лего…
«Я тебе покажу длинные волосы!!! Будешь сейчас бритым налысо!!!» – надрывается отец, наматывая на одну руку отросшие волосы сына – подростка, а другой – доставая машинку для стрижки волос…
Что объединяет все эти и подобные ситуации? Только ли крики и гнев родителей, слезы и горе детей? Общим во всех похожих случаях является процесс разрушения психологического пространства личности ребенка. Уничтожая интересы ребенка, заменяя его личные потребности своими собственными, родители мерно, изо дня в день, разрушают Эго своих детей. Это действо может быть шумным и грозным, как описано выше, может быть тихим и малозаметным, может быть замаскировано под заботу и родительскую любовь.
Девочку – школьницу бабушка не пускает после обеда в школу. Нельзя ходить на кружки и на спортивные секции, нельзя гулять с подружками, нельзя кататься на лыжах по парку – так бабушка заботится о внучке, бережет от подстерегающих ее опасностей. «А что можно?» – спрашивает девочка. «Садись со мной на диванчик! Сейчас телевизор смотреть будем. 125 серию «Богатые тоже плачут». Бабушка достает мешок семечек и ставит его перед плачущей вместе с богатыми внучкой. «Хочешь на лыжах покататься? Вон иди по огороду покатайся! На улице-то опасно. Можешь лыжи потерять, сломать! Не дай Бог – лыжи могут отобрать!»
«Коленька! Вставай! Тебе пора в детский садик!… В школу!… На работу!…» – такими словами на протяжении уже двадцати с лишним лет любящая бабушка будит своего внука. А внук не хочет вставать! Прячется под одеяло, закрывает лицо подушкой, то притворяется спящим мертвым сном, то огрызается и кричит на старушку. Он еще не успевает умыться, а бабушка уже стучится в ванную комнату, возвещая, что завтрак на столе, что мальчику нужно покушать, что ему нужно одеться потеплее, т.к. на улице сегодня прохладно и т.д. т.п. Этот мальчик, сегодня уже великовозрастный, никогда не хотел возвращаться домой – ни после детского сада, ни после уроков, ни после работы. Ведь дома его ждала бабушка, контролирующая его жизнь, удовлетворяющая как волшебница, любую его потребность, даже ту, о которой он не успевал подумать. Правда, делала это бабушка всегда так, как хотела именно она.
Мягкое разрушение. Но от этого оно не перестает быть РАЗРУШЕНИЕМ. Такой способ выстраивания отношений через разрушение психологического пространства партнера относится к одному из типов СОЗАВИСИМОГО поведения.
Елена Емельянова подробно описывает четыре типа созависимости в своей книге «Кризис в созависимых отношениях». Все эти типы отношений объединяет одно – в них нет места реальному живому человеку: ни супругу, ни ребенку. Реальный человек, с его достоинствами и недостатками, отвергается. Вместо этого выращивается иллюзия о партнере, заполненная чужими представлениями о нем, порою совершенно не соответствующими реальности. Так строятся супружеские отношения. Что же касается детско-родительских, то для них обычным явлением становится разрушение Я собственного ребенка.
