– Можно ли пролить кровь бессмертного, оруженосец?

– Не знаю, милорд, – ответил Эндри.

Рыцарь обвел взглядом остальных бессмертных. Они прибыли сюда из полузабытых крошечных поселений, находившихся по всему Варду. Эндри затвердил их имена, как заучивал имена придворных, чтобы помочь сэру Гранделю не попасть в неловкую ситуацию, но также и из собственного любопытства.

Две Древних женщины выделялись на фоне остальных бойцов, при этом ни в чем им не уступая. Их присутствие повергло в шок всех смертных мужчин в Отряде – особенно рыцарей Галланда. Эндри они по-прежнему завораживали, если не сказать – повергали в трепет. Роуэнна и Маригон – равно как и Арберин – жили в городе Сирандель, скрывавшемся глубоко в лесу Каслвуд. Эндри предполагал, что они состоят в близком, кровном родстве: у всех троих были рыжие волосы, бледная кожа, заостренные лисьи лица и насыщенно-пурпурные кольчуги, переливающиеся, как змеиная кожа. Они напоминали осенний лес, в котором освещенные солнцем деревья чередуются с тенью.

Думая про Наура, Эндри использовал местоимение «они». Они были родом из Хизира – селения, расположенного в Великих песках Айбала, – и казались Эндри одновременно и мужчиной, и женщиной. Они не носили никаких доспехов; их тела были плотно обернуты сумеречно-розовым шелком, окаймленным россыпью драгоценных камней. Их кожа имела золотистый оттенок, глаза, отливавшие бронзой, были подведены сурьмой и искристо-фиолетовой краской, а черные волосы заплетены в затейливые косички.

И, наконец, в их рядах был Сурим, проделавший самый долгий путь из всех смертных и бессмертных Соратников: верхом на своей коренастой лошади он пересек бескрайнюю Темурийскую степь. Казалось, что этот мужчина с бронзовой кожей и глубоко посаженными глазами все еще носит на своих плечах путешествие из Таримы, словно тяжелый плащ.

Что касается Дома, он вызывал ассоциацию с дубом и оленьим рогом. Под серо-зеленой мантией Древнего виднелась кожаная одежда с рельефным изображением оленя на груди – символом его поселения и правительницы, которой он служил. На его руках не было ни перчаток, ни латных рукавиц, а на пальце сияло кованое серебряное кольцо. Его домом была Айона, затерянная среди долин и горных хребтов Калидона – место, где Соратники впервые повстречались друг с другом. Она четко отпечаталась в памяти Эндри: то был окутанный туманом каменный город Древних, которым правила бессмертная дама в серых одеяниях.

Его воспоминания оборвал голос сэра Гранделя.

– А что скажешь насчет наследника древней империи – принца, в чьих жилах течет кровь Древнего Кора? – прошипел рыцарь. О его слова можно было порезаться, словно о лезвие бритвы. – Каким бы царственным он ни был, разрази его Веретено, он такой же смертный, как и любой из нас.

Эндри Трелланд вырос во дворце. Ему было хорошо известно, как звучит зависть.

Кортаэль, наследник Древнего Кора, стоял в отдалении от остальных, топча сапогами дробленые камни паломнической тропы. Он замер, вглядываясь в тенистые лесные заросли, словно волк, затаившийся в своем логове. Кортаэль тоже носил мантию цветов Айоны, а на его стальном нагруднике были отлиты оленьи рога. По его плечам рассыпались волосы – темно-красные, как пролитая в сумерках кровь. Он не был подданным ни одного из королевств смертных, но на его твердом лбу и в уголках тонких губ пролегали тонкие морщинки. Эндри предполагал, что ему должно быть около тридцати пяти лет. Так же, как и Древние, он был наследником Веретенной крови, ребенком двух миров, чьи смертные предки родились под иными звездами.

То же можно было сказать и о его мече. Веретенный клинок. Обнаженное оружие, отражавшее серое утреннее небо, было покрыто символами, которые не мог расшифровать ни один из ныне живущих. В его присутствии слышалось шипение молнии.

Сэр Грандель прищурил глаза.

– Можно ли пролить его кровь?

– Это мне тоже неизвестно, – пробормотал Эндри, с трудом отрывая взгляд от клинка.

Сэр Грандель похлопал оруженосца по плечу.

– Не исключено, что нам предстоит это выяснить, – произнес он и принялся спускаться с холма. Каждый его шаг сопровождался лязгом тяжелых доспехов.

«От всей души надеюсь, что нет», – подумал Эндри, наблюдая за тем, как его лорд подходит к остальным смертным Соратникам. Сэр Грандель остановился рядом с кузенами Норт – двумя другими рыцарями из Галланда. Эдгар и Рэймон Норты были утомлены долгим походом не меньше своего соотечественника, и на их усталых лицах читались те же эмоции.

К ним приблизился наемник с рогатым шлемом на голове и чересчур широкой улыбкой на губах. К вящей досаде рыцарей и немалому удовольствию Эндри, Бресс, по прозвищу «Укротитель быков» не упускал возможности подшутить над почтенными мужами.

– Пусть вы не пойдете в этот бой с мечом в руках, вам все же следует принести молитву богам, прежде чем он начнется, – проговорил низкий голос, вкрадчивый, как раскат грома.

Эндри обернулся и увидел, как из-за деревьев показался еще один рыцарь. Окран из Кейсы – славного королевства, раскинувшегося на юге Оллварда, – приближался к нему, склонив голову в знак приветствия. Под его левой подмышкой был зажат шлем, а под правой – копье. На его жемчужно-белом нагруднике был выгравирован кейсанский орел, застывший в немом крике, расправивший крылья и вытянувший когти, готовый убивать. Улыбка Окрана была подобна падающей звезде – она казалась ярко-белой вспышкой на фоне его черной как смоль кожи.

– Милорд, – проговорил Эндри, склонив спину. – Не думаю, что боги захотят внимать словам оруженосца.

Окран изогнул бровь.

– Вот чему вас учит сэр Грандель?

– Я должен принести вам извинения от его лица. Он утомлен долгой дорогой, ведь за эти недели ему пришлось пересечь полмира под палящим солнцем.

Оруженосец был обязан исправлять любые несовершенства в образе своего лорда – как делом, так и словом.

– Он не хотел обидеть ни вас, ни остальных, – закончил Эндри.

– Не беспокойтесь, оруженосец Трелланд. Не в моих правилах обращать внимание на назойливых мух, – ответил южный рыцарь, махнув гибкой рукой. – Сегодня мне уж точно не до того.

Эндри с трудом удержался, чтобы не нарушить правила вежливости и не ухмыльнуться.

– Вы только что назвали сэра Гранделя мухой?

– А если так, вы ему расскажете?

Оруженосец ничего не сказал, но его молчание было ответом само по себе.

– Вы хороший парень, – усмехнулся кейсанец, надевая шлем и поправляя на носу аметистовую защитную планку. И вот перед Эндри уже стоял Орлиный рыцарь, словно герой легенды, воплотившийся из сна в реальность.

– Вам страшно? – выпалил Эндри, прежде чем успел остановиться. Лицо Окрана смягчилось, придавая оруженосцу храбрости. – Вас пугают волшебник и вор?

Несколько долгих секунд кейсанец молчал. Он неторопливо и задумчиво обвел взглядом храм, поляну и Кортаэля, стоявшего на ее краю, подобно часовому. По листьям стучали капли дождя, и лесные тени казались уже не черными, а серыми. Все было спокойно и буднично.

– Опасность представляет Веретено, а не те, что его ищут, – мягким голосом проговорил он.

Как бы Эндри ни пытался, он не мог их представить. Похититель меча и злонамеренный маг. Два человека против Соратников – двенадцати воинов, половину из которых составляли Древние. «Отряд сотрет их в порошок и одержит легкую победу», – подумал он и заставил себя кивнуть.

Кейсанец приподнял подбородок.

– Древние воззвали к правителям королевств, населенных смертными, и меня отправили им на помощь – так же, как и ваших рыцарей. Мне мало что известно о крови Древнего Кора или о Веретенной магии, и я едва ли в них верю. Похищенный меч и проход в другой мир, что вот-вот разверзнется? Мне кажется, все это не более чем распря между двумя братьями, до которой великим королевствам Варда не должно быть никакого дела.

Он усмехнулся и покачал головой.

– Но неважно, что я думаю о словах правительницы Древних или о предостережении Кортаэля. Моя задача – противостоять тому, что может произойти. В худшем случае ничего не случится. Никто не придет.