И только лёгкий холодок удивления, поддувающий сквозь неровные щели между своим и чужим не давал мне забыться.
Моё. Не моё. Чётко вижу. Осознаю. Припоминаю. И удивляюсь.
"Ты кто?"
"Конь в пальто".
Злость, помноженная на усталость, вложилась в ответ пробуждённому нахалу, не успевшему ещё открыть глаза и отхаркнуть из лёгких хотя бы часть дыхательной жидкости, а уже вопрошающего.
Настойчиво и навязчиво.
Не шевелясь. Не подавая признаков жизни. Не раскрывая рта.
"Конь, твоё знамя и звание?"
Апатия окутывала разум плотным туманом, сглатывая краски дня и гася все эмоции, за исключением бескрайнего, как морские просторы, раздражения.
- Да пошёл ты.
- Что?
Самый Гл. З. смотрел на него большими глазами полными удивления и фанатичного блеска. От него веяло просто волнами восторженности, приобретшей запах и цвет. И то и другое удивительно омерзительные. Вызывающие устойчивую аллергию.
О Наставники, ну зачем он в это ввязался? Сам ведь влез. Исключительно по нехватке банальной соображалки. Раз оступился, и в него тут же вцепились, побуждая к новым проступкам. Ещё и ещё.
Проступком является работа с людьми.
Но кто эти Спящие? Кто они?
Не из наших.
"Кто ты?"
"Да уймись ты. Тебе нужен отдых".
И он вколол ему изрядную дозу снотворного.
И вот теперь их, чёрт возьми, двое.
Постоянно гудят. Давят. Лезут. Выворачивают душу. Что-то им надо.
Он им колет снотворное.
Такое решение пришло произвольно.
Самочувствие его в последнее время ухудшилось. Вялость, жар и апатия заключили тело в оковы. Он много спал, забившись под толстое одеяло, упившись большим количеством терпкой горячей жидкости с какими-то тёмными листьями.
В сны вторгались Они.
В голове фон их голосов стоял постоянно. Шелестел, бормотал, изредка вспыхивал искрами словесных разрядов. Башка трещала по швам.
И однажды он встал и просто вколол им снотворное.
Мозговой фон пресёкся.
С тех пор сонный дурман стал их постоянным спутником и его верным союзником.
СГЗ или, как они называли его, Преподобный - сухенький, плюгавенький старикашка - сидел на вращающемся стуле, и более всего напоминал сжатую до упора пружину. Внутри него всё напряглось. И внешнее спокойствие было скверным прикрытием, ибо множество мелких признаков, подобно течи в старой плотине, проступали наружу и ясно читались любым, кто хоть чуть-чуть разбирается в людской натуре.
Кажется источник их беспокойства был общим.
Преподобный:
- Ты знаешь зачем я?..
- Догадываюсь.
- Ты мне должен помочь.
- Почему?
- Почему меня это так беспокоит? Да потому, что я ощущаю угрозу. Они роются в моей голове. И...
- Тебе они не подконтрольны. Скорее наоборот. Ты подконтролен их воле.
Преподобный моргнул, на миг сбросив маску спокойствия, и выдохнул: "нет" - что значило "да".
Страх. Ты познал страх. Ты сумел разглядеть нечто такое, чего не заметили твои подчинённые. Ты полагаешь, что разбудил древнее зло, каких-нибудь демонов из преисподни. Тёмных. Мстительных. Злобных. Живое оружие, выкованное Завоевателями во время их долгого противостояния. Это оружие против фейри. Они обладают особыми навыками и необходимыми знаниями. Константин это понял только сейчас. Их нельзя пробуждать. А тех, что пробудили, следует усыпить. И будь проклято любопытство!
- Они не дадут, - Преподобный был пессимистичен. - Они не позволят вернуть их в гробы. События развиваются на бешеной скорости. Они приступили к реализации Плана и... Этот маховик нельзя остановить не переломав себе кости. Вот почему ты...
- Вместо тебя?
- Ты ничем не рискуешь. Никто не посмеет поднять руку на фейри. Убей их, запри, усыпи. Сделай хоть что-нибудь!
Компьютерный зал был холодным и вызывал устойчиво неприятные ощущения. Народу присутствовало немного, но достаточно чтобы создать напряженную атмосферу.
Болезнь в последние дни отступила, но неприятная слабость осталась. Хотя возвращающиеся жизненные силы вновь стали пропитывать тело и душу. Разум, отряхнувшись от болезненной спячки, зашевелился. Эмоции оттаяли. И производительность мыслительных процессов восстановилась, должно быть, процентов на 85 от возможного максимума.
Запустить их на полную мощность! Разогнать мозги до предела и далее!
