- Я не...

   - А теперь посмотри, - Сифакс подбросил монету, и она упала на доску, встав на ребро. - Вуаля! Это я, вернее в моё отсутствие ты. Имеется уникальная ситуация, когда судьбой твоей владеют уже не они, а лично ты. Куда ты упадёшь? - Сифакс дунул, опрокинув монету, - Под чьим дуновением склонишься?

   - Не понимаю, как это тебе удалось?

   - Что именно?

   - Добиться иллюзорной независимости. Хоть ты и стал на ребро - борьба за овладение тобой не закончилась. У нас с тобой как не было, так и нет независимости.

   Сифакс стал серьёзен.

   - Тут есть тонкая грань. Прочувствовать её очень сложно.

   - И где же спасение?

   Сифакс пристально посмотрел на него.

   - Спасение в Игре. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы она для нас прекратилась.

   Они потратили на игру пять часов, увлечённо и даже азартно передвигая по одноцветным полям костяные фигуры, стремясь закончить то, что началось много столетий назад. На столике перед ними развернулась абстрактная драма, безмолвная для непосвящённого, но весьма красноречивая для людей знающих Правила и наделённых воображением.

   В первые же мгновения игры Мориц пожалел о смене сторон: его прежнее "воинство" было более мобильно - большая часть из разменянных на доске, вследствие "кровопролитных" перестановок, фигур находилась у него в резерве и безмолвно ждала, когда придёт её время и он, с тряхнув с костяных воинов многовековую пыль и вдохнув в их омертвелые души искорку жизни, повторно выставит их на поле боя, стремительным напором вновь возрождённых круша изощрённую оборону врага.

   Сифакс же, придерживаясь оборонительной тактики, выстроил надёжную "крепость" вокруг своего короля, затратив на это почти все резервы и оставив за пределами доски всего лишь с полдесятка отвратительно небоеспособных пешек, не применимых в обороне без поддержки другими фигурами и тем более бесполезных в нападении.

   Заметив его стеснение, Сифакс рассмеялся.

   - Тебя напрасно смущает этот незначительный факт. Ты в своё время превратил свою оборону в сплошное решето, сквозь ужасные дыры которого может просочиться всё что угодно. Конечно напористость в нападении - это прекрасно. Но рано или поздно энергия любого удара истощается и тогда следует контратака, и если ты к ней не готов, то её результат может оказаться для тебя очень даже печальным.

   - Я знаю.

   - Пешки зашагают вперёд и в конечном итоге превратятся в золотых генералов. Более отчаянные при размене, они потеснят чужие фигуры, завоюют превосходство в позиции и силе, и проложат дорогу к победе.

   - Тишина! - Мориц продумал стратегию, протянул руку и... двинул вперёд невзрачную пешку, - Не мытьём, так катаньем. Пришла пора раскрываться.

   - Преждевременно...

   - Твой ход.

   - Боже мой, до чего ж досадно видеть, как ты расшатываешь то, что создавалось мною с превеликим трудом.

   - Теперь это уже не твоё. Свыкнись с этим.

   - Глядя на такое отношение, я начинаю сомневаться, а стоит ли давать тебе в руки ключ к главным ресурсам. Ведь ты их потеряешь...

   - Если ты не дашь мне доступ - сократишь мои шансы на победу, а в случае моего поражения будет безразлично, сохранятся они или нет. Возможность воспользоваться ими всё равно будет безвозвратно потеряна.

   - Что ж, давай, отложим наш спор о стратегии до наступления момента истины. Только ход игры может показать кто из нас двоих прав. Забавная ситуация: нам предоставлена уникальная возможность, взглянуть на деяния рук своих с позиций врага. Мы часто замечаем чужие недостатки, а теперь, когда они стали нашими, сможем ли их устранить или же это судьба: знать и не мочь, и страдать, всё до конца осознавая? - Сифакс подвинул в сторону "летающую колесницу" уклоняясь от нападения и освобождая проход для проникновения в свою "зону" вражеских "воинов".

   Ещё одна исключительная особенность Сёги заключалась в возможности превращения при проникновении или перемещении во вражеской зоне, охватывающей одну треть доски, фактически всех фигур, за исключением короля и генералов.

   В этом Мориц тоже видел нечто символическое - не зря же его самого окрестили за глаза Генералом.

   Следующая сотня неспешных ходов показала, что оба они были неправы.

   Мориц привык атаковать, но отсутствие резервов принуждало его довольствоваться неспешным ходом событий: расставленные в оборонительной позиции фигуры следовало вывести и подготовить к атаке, на что ушёл не один десяток ходов.

   Сифакс же, привыкший обороняться и вдруг получивший в свои руки целую армию находящихся в резерве сильных фигур, не смог должным образом оценить такое богатство. И его голодные до драки, способные в мгновение ока оказаться в любой части доски солдаты оказались вовлечены в оборону, вместо того чтобы, сея ужас и разрушения, подобно призракам материализоваться посреди вражеского стана.

   Маневрирование фигурами - перемещения, отступления, уклонения, вывод резервов - продолжалось три десятка ходов, прежде чем наконец-то пролилась первая кровь. Последовала череда тщательно продуманных мелких разменов. Маневрирование продолжалось. Фигуры погибали и вновь выставлялись. Воинство Морица слегка потеснило Сифаксову армию, но в его рядах образовались разрывы, куда смог просочиться выведенный из резерва противник.

   Игра усложнялась. Разного достоинства фигуры ожесточенно сражались. Сифакс слишком поздно понял преимущества подготовленных к атаке резервов - все тяжёлые фигуры к этому моменту были уже им выставлены. Но и мелочь, неожиданно возрождаясь во вражеских тылах, причинила его противнику достаточно беспокойства, сковав часть его сил и замедлив и без того затянувшееся наступление.