Мориц почувствовал, что его лицо заливается краской. Сколько можно? Довольно об этом напоминаний!
-- И что вы хотите?
Внезапно ядовитая мысль, змеёю просочившись в сознание, заставила его нервно сжаться. Изабелла! Враг в замке... Что если...
Захватив её, они получат в свои руки серьёзный козырь. Мориц почувствовал, как стремительно зародившаяся тревога охватила его подобно пожару, выжигающему все мысли, эмоции, и не оставляющему ничего, кроме животного страха. Приобрести и вновь потерять?
--Только попробуйте! И я вам обещаю!..
-- Поостынь. Это требование обязательно. Нам нужен контроль...
-- Нет, никогда! С меня предостаточно чужой воли! Только попробуйте вновь забрать её, и я вам клянусь, что я подожгу даже небо и искрошу в щебень горы, лишь бы добраться до вас...
-- Успокойся, -- незнакомец отступил на полшага назад с таким выражением на лице, будто на долю секунды заглянул в преисподнюю и отшатнулся, когда ему навстречу поднялась стена жаркого пламени.
-- Мы не настолько глупы. Если что и побуждает тебя изменить своим прежним Хозяевам, то это только она. Мы только хотим убедиться, что твоё поведение со временем не изменится. Вот, -- он протянул вперёд правую руку, ладонью вверх, и, разжав пальцы, показал Морицу красную капсулу. -- Это медленно действующий яд. Он оседает на стенках желудка и накапливается во всех жизненно важных органах организма. Он не выводится.
-- А вот это, -- незнакомец показал синюю капсулу, -- нейтрализатор. Он уравновешивает действие яда. Возьми его.
-- Ты думаешь, что я поверю в эту нелепую сказку? Сейчас ты скажешь, что Сифакс год назад заключая с тобой соглашение, чтобы дать вам гарантии, принял красную капсулу, и теперь я, чтобы не помереть от накопившейся в этом теле отравы, должен плясать под вашу дудку и выслуживаться как цирковое животное, дабы заслужить небольшой кусок сахара, то есть синюю капсулу?
-- Нет, это не для тебя.
-- А для кого?
-- Подумай. Неужели у тебя больше нет никого, кто был бы тебе особенно дорог?
-- Чёрт возьми!.. -- Мориц потянул пистолет из кармана, но тот зацепился курком за пропоротую прокладку. -- Я же сказал, не смейте трогать её!
-- Ты не понимаешь...
Грянул выстрел. Генерал, не извлекая из кармана пистолет, просто навёл его на врага и нажал на спуск.
В груди незнакомца образовалась дыра, из которой ручьём хлынула, дымящаяся на холодном воздухе, тёмная кровь.
Не сводя с него глаз, человек от Владыки произнёс:
-- Ты так ничего и не понял. Ну что ж. Тем хуже для тебя. Сифакс бы сказал: "Да будь ты проклят, вечно ПОВТОРЯТЬ ошибки прошлого". Но я всё же надеюсь, что мои слова достанут тебя, и ты поймёшь, что мир это нечто большее, чем просто машина для исполнения твоих невзрачных желаний. До встречи. Увидимся в наших снах, -- он шагнул навстречу и внезапно растаял, скомкав ставшую нереальной действительность.
Мориц вздрогнул и, пребольно ударившись о воздух локтем, проснулся, вновь оказавшись в кресле в безлюдном зале для совещаний.
Потирая ушибленный о подлокотник кресла локоть, Мориц, ещё не вполне очнувшись от сна, огляделся по сторонам. Сны -- довольно странная вещь. Иногда они настолько реальны, что даже происходящий в них полный абсурд принимаешь за чистую правду, воспринимая его болезненно и эмоционально.
Сон -- это как бой с тенью, состязание с самим собой. Разве приснившийся ему диалог не является отображением его внутренних страхов, усиленно игнорируемых в часы бодрствования? Разве не так?
Мориц решительно встал, будто стряхивая с себя остатки вздорных видений.
Сны -- это своеобразное предупреждение, и в данном сне имелся скрытый намёк, указание на то, что свобода выбора иногда бывает лишь иллюзорна. Он возжелал быть не зависимым, но не является ли это желание навеянным волей очередного Владыки? Философы утверждают, что свобода -- это осознанная необходимость. Но в таком случае, разве раб, сознательно сделавший выбор между смертью и подчинением, может считаться свободным? И может ли считаться свободным человек, поступки которого предопределены чей-то волей, но который не осознаёт, что находится под контролем?
Ответов на эти вопросы Мориц не знал, а потому поступил так, как неоднократно поступал раньше, -- он отбросил эти мысли прочь, постаравшись сосредоточиться на чём-то другом. У него было целое море не философских, а вполне реальных проблем, и все они требовали верных и быстрых решений.
В дверь постучали, и Генерал вздрогнул, когда она приоткрылась, и в зал один за другим вошли "переписчики".
Они приблизились, и хотя темнота скрывала выражение их лиц, Мориц уловил исходящую от них волну отчуждённости, направленную против него. Он удивился. Их появление было для него неожиданностью и в тоже время особенным образом вписывалось в течение его мыслей, не нарушая их хода и как бы являясь их материальным воплощением - как если бы он спал и грезил, влияя своим подсознанием и эмоциональным настроем на развитие сна.
Он знал зачем они пришли, и его удивляло лишь то, что они не сделали это раньше. Прежде чем кто-нибудь из них заговорил, Мориц сказал:
- Я знаю, что вас гнетёт. Вы спрашиваете себя: что изменилось в вашем мире? И не знаете, как произошедшая перемена отразится на течении вашей жизни. Вы долго думали и сомневались, и ваше решение, прийти ко мне и установить истину, оформилось окончательно лишь после нашего совещания. Что ж, не буду от вас больше скрывать. Да, действительно...
- Он был для нас больше чем Повелителем, - голос, прозвучавший из темноты, резанул Морицу слух, спутав мысли и напомнив ему, что он здесь чужой. Что он лишь случайно забрёл в этот замок, и то, что он был столь дерзок и нагл, чтобы облачиться в одежды хозяина и присвоить себе его собственность, сумев даже залезть в постель к его девушке, не даёт ему право претендовать на преданность и любовь Сифаксовых подчинённых.