Маргарет снова впилась ногтями в предплечье и прикусила губу. Снова подумала о сестре, когда мельком посмотрела на раскаленное железо в пламени. Боль обжигала ее кожу, и она молилась, чтобы в конце концов для нее все закончилось хорошо. Как она всегда и надеялась. Что бы там ни планировал Джек Вудс.

Она нервно перебирала пальцами по запястью и смотрела, как незнакомый кузнец жестом предложил гостю составить ему компанию. Джек снял куртку и положил свою сумку на одну из ржавых полок. Затем вынул из сумки что-то, аккуратно завернутое в кусок ткани. Он развернул ткань, и Маргарет затаила дыхание. Она рассчитывала увидеть кольцо, которое Джек украл у ее друга Константина, но, к ее удивлению, это оказалось что-то другое.

Она прищурилась, пытаясь лучше разглядеть, что же именно Джек положил в какую-то каменную кружку и с помощью длинных клещей поставил ее в пламя. Он кивнул кузнецу, который тем временем вытащил из печи свой кусок металла, затем запаял его в чане с маслом и покинул кузницу. Металл в кружке зашипел, а нервы Маргарет уже натянулись до предела. Глядя вслед незнакомцу в кепке, она снова задалась вопросом, что сейчас собирался расплавить в печи Джек Вудс. Этот предмет имел продолговатую форму. А по размеру был явно крупнее, чем кольцо. Кажется, что-то из серебра, но… Точно не обычное серебро. Хотя женщина находилась довольно далеко и не слишком разбиралась в плавлении металлов, она понимала, что металл не должен так бурлить. А еще эти золотые испарения… Тоже как-то ненормально.

Золотое испарение… Маргарет на миг показалось, что она спит. Что бы Джек ни расплавлял там сейчас в этой кружке – оно сопротивлялось.

Мое сердце бешено колотилось, а по коже вновь пробежали мурашки. Хотя, может, это не от страха. Точнее, не только из-за него. Это могло быть и из-за холодного мрамора гробницы, к которой я прижималась. Тень же медленно спускалась по лестнице. Все ближе и ближе.

Я с трудом подавила всхлип, зажав ладонью рот, и затаила дыхание. Вот они, шаги. Ближе, еще ближе. Я видела, как тень скользит по земле, будто бестелесный призрак. Она тянулась ко мне, затем плавно переплыла за угол мраморной гробницы и оказалась на другой его стороне.

Я готова была вскочить. Готова даже сбежать – или попасться. Я напряглась. Шаги уже слышались совсем рядом. А вот они уже с противоположной стороны от последнего пристанища адмирала Нельсона. Но человек не остановился. Он пошел дальше. Тень отступила, и я услышала, как раздались шаги на лестнице, ведущей в святилище.

Дрожа, я выдохнула. У меня кружилась голова, так долго я не дышала. Несколько раз я беспокойно вдохнула и выдохнула. Осторожно выглянула из-за угла. Никого. Тогда я побежала. И на этот раз оглядываться я бы не стала. Мне нужно поскорее выбираться отсюда!

Я взбежала вверх по лестнице. Ступеньки скрипели под моими шагами, но меня это не волновало. Появились проблемы посерьезнее – мне вдруг стало невыносимо жарко. Я покачнулась и на бегу врезалась в стенку. Это еще что такое? Меня бросило в жар. Золото будто стекало с моей кожи, а когда я протянула руку к двери, ожидая, что она откроется, не произошло ровным счетом ничего.

– Давай же! – нетерпеливо крикнула я и налегла на дверь. Меня охватил такой жар, что я едва могла дышать. Дверь по-прежнему оставалась запертой, и поэтому, чтобы выйти на улицу, мне пришлось нажать на защелку. Сила во мне куда-то пропала. Выбравшись из кустов, я пошатнулась, но заставила себя идти дальше и неуклюже перемахнула через кованый железный забор. Я потрясла руками, будто это могло прогнать золото, но оно продолжало накатывать на меня, как морские волны. Со мной явно что-то было не так. Мне казалось, что я не просто светилась. Я будто сгорала. Я оттянула в сторону воротник рубашки, но легче не стало.

– Бастиан, – хрипло выдавила я. Он бы знал, в чем дело. Он бы мне сейчас помог.

Боль сводила с ума, и я чувствовала, что больше не могу сдерживать тьму внутри себя. Я теряла контроль, но не понимала почему. Так жарко.

Задыхаясь, я бросилась к автобусной остановке и, недолго думая, с силой толкнула женщину, ожидающую автобус. Тьма овладела мной, и я сунула руку в ее сумку, пока не нащупала ее кошелек. Без угрызений совести я вытащила оттуда несколько купюр и сунула кошелек обратно. Подошел автобус, и я купила билет. Затем я села на самое дальнее сиденье и опустила пониже голову, надеясь, что никто не посмотрит в мою сторону, потому что все мое тело покрыли золотые плетения. С головы до ног. А украденные деньги, что лежали сейчас у меня в кармане, почти не утолили голод, который меня обуревал и мешал ясно мыслить. Перед мысленным взором резко вспыхнули какие-то мрачные картинки, и я машинально вытащила из кармана брюк лист бумаги и карандаш и начала рисовать. Грифель затупился, а ножа, чтобы заточить его снова, у меня больше не было. На мгновение меня охватило отчаяние, но пальцы уже сами тянулись к бумаге. Я рисовала жар, который чувствовала. Рисовала что-то, что окружало меня плотной стеной, чувствуя, как языки пламени бушуют вокруг меня. Рисовала узоры, которые папа выковал мне на рукоятке моего ножика, потом начала растирать их кончиком пальца, как будто они плавились. Я не задумывалась, что именно я рисую. Мотив шел откуда-то из сердца.

– Папа, – прошептала я, уставившись на листок. – Ну хватит, пожалуйста!

Я прижала рисунок к груди, словно он мог меня защитить и не дать моему сердцу выпрыгнуть из груди. Жар внутри не стихал. Я вся вспотела, и воздух в автобусе внезапно показался мне таким сухим, что я закашлялась. Я медленно скомкала рисунок, карандаш выскользнул из моих пальцев и покатился по полу салона автобуса.

Жар все усиливался, и я уже находилась в полуобморочном состоянии. Какую же я совершила ошибку…

У меня больше не было ножа – и с ним исчез и контроль. И теперь я сгорала изнутри.

Мне показалось, что прошли часы, когда я, пошатываясь, наконец-то добралась до палисадника Флоренс. Я вся дрожала, будто в лихорадке, и мне казалось, что мир вращается слишком быстро. Из последних сил я дошла до задней двери. Моя кожа так светилась, что даже кот испуганно мяукнул при виде меня и спрятался под стул.

– Флоренс! – позвала я, и хотя, скорее всего, напугала бы ее так же, как и кота, но больше помощи ждать было неоткуда. Она мне так нужна. – Флоренс! – снова прохрипела я, но ответа не последовало. Она наверняка уже ушла в ателье.

Еле живая, я потащилась вверх по лестнице. Надо вернуться к Бастиану. Но я не посмела бы прийти к нему без кольца сердца. Стал бы он помогать мне после того, как я украла кольцо и тем самым подвергла жизнь Скай опасности… Впрочем, даже если я отдам ему кольцо теперь, когда я точно знала, что отец солгал мне, я не могла быть уверена, что он захочет мне помогать.

И все же хотелось бы в это верить. Потому что я не могла забыть своих чувств к нему, хотя они и поблекли. К тому же у меня просто не оставалось другого выбора, кроме как надеяться, что он поможет мне, потому что я медленно сгорала. И бог знает, сколько у меня осталось еще времени…

Мне бы только забрать кольцо, а потом как можно скорее отправиться в Даркенхолл и попросить его о помощи. Бессильно рухнув на кровать, я притянула Эдди Спаркла к себе. Сунула руку в дырку на пятке мишки и попыталась нащупать кольцо.

– Да ладно, – пробормотала я. – Оно ведь спрятано где-то здесь…

Бастиан почувствовал ее присутствие еще до того, как вошел в дом. Еще когда стоял на улице и смотрел в сторону окна на втором этаже, за которым сгущались плетения, манившие его. Он видел ее страх. Сильный и темный страх цвета оникса, который смешивался с мучительной болью. Никаких сомнений – эти плетения могли принадлежать только одному человеку. Тут же, словно сам собой, проснулся его голод, и он сжал кулаки. Эбби всегда оказывала на него такое воздействие, и легче от этого сейчас не становилось. Он ужасно разозлился на нее. Разочаровался в ней. И все же безумно скучал по ней, как ни по кому другому до сих пор. Поэтому он поддался желанию приблизиться к ней и протянул руку в тень домика. Хотя ему стоило немалых усилий оставаться в тени, он некоторое время наблюдал за ней из своего надежного укрытия, потому что ее вид просто очаровал его.