– Это иммигрант. Он приехал в Данецар пару лет назад, но не прижился: кражи, вооруженные грабежи. Герой стащил у охранников какую-то штуку, которая не позволяет засечь его через Когнию. Придётся побегать по городу.

В голове Гейла что-то щёлкнуло.

– Я заброшу тебя домой и вернусь в Артель.

– Погоди, – возразил Гейл, – этим лучше заняться мне.

– Ты – дурак? – резко спросил Форси. – Мало получил?

– Я сегодня засёк по камерам одного чужака. Попытался проверить через Когнию – чисто. Думаю, я знаю, кого искать.

Форси наклонился, пристально смотря на Гейла.

Некоторое время отец и сын молча боролись взглядами. Потом Луцен-старший развернул лётер.

Получив от старейшины материалы дела, Гейл понял, что чутьё его не обмануло.

Беглеца звали Сарби Кацуб; он происходил откуда-то с отрицательной оси ординат, половину жизни изучал структуру связей и приехал в Данецар их исследовать. Судя по фотографии, городские камеры засекли именно его.

Гейл отправил снимок в аналитический отдел и тоже туда подошёл.

Идмон Фаболи, старший обозреватель, вывел на дисплеи все сектора Малка.

Гейл оглянулся: исторический центр, спальные районы, деловые кварталы, развлекательные комплексы. Фреймы парили под куполом, и внутри мелькали люди, лётеры и дома.

Идмон управлял экранами с помощью перчаток-манипуляторов; гибкие серебристые нити с крохотными сферами на концах вытягивались из кончиков пальцев и перемещались от дисплея к дисплею, то укорачиваясь, то удлиняясь.

– Сможешь определить, где он? – Гейл кивнул на фотографию Кацуба в одном из фреймов.

– Рано или поздно, так или иначе… – философски откликнулся Фаболи.

– Как насчет жилого квартала? Там проще всего затеряться.

– Говоришь, он не регистрировался? Значит, его нет в малковском реестре?

– Ага.

– Ага-ага… – эхом повторил Идмон и подтянул к себе экран с картотекой. – Тогда, если найдём всех неотметившихся туристов, то сузим круг поисков, так?

На ближайшем дисплее появилась разделённая на сектора карта города, и в них высветились какие-то цифры. Гейл с интересом остановился возле обозревателя. Тот свёл полученные данные в таблицу, посмотрел результаты и закрыл фреймы с не представлявшими интереса районами. Большинство приезжих, вопреки ожиданиям Гейла, проводили время в центре.

– Всего пятьдесят человек, – резюмировал Фаболи. – Прекрасно. И целых сорок девять находятся в Малке меньше восьми часов. Смотри-ка, твой парень любит развлекаться.

– Отлично, – часовой хлопнул Идмона по плечу.

– Не торопись. Поищем, где он засел…

Обозреватель подключился к камерам, и вокруг вспыхнули сотни экранов. У Гейла зарябило в глазах от обилия картинок: он не привык работать с такими объёмами графической информации, в отличие от обладавшего математически точным визуальным восприятием Идмона. Фаболи отыскал среди дисплеев фотографию Кацуба, обрисовал манипуляторами контуры его лица и загрузил абрис в программу-анализатор.

– Вот, вот и вот, – сказал Идмон через несколько минут.

Все фреймы, кроме трёх, погасли; обозреватель сдёрнул оставшиеся вниз, поближе к Гейлу.

– Этот, – часовой указал на иностранца.

Фаболи проверил найденного человека по картотеке и меланхолично произнёс:

– Браво.

– Отличная работа, – поблагодарил Гейл. – Дай адрес, и я поехал.

Гейл взял служебный лётер без опознавательных знаков и отправился в центр.

Перед выходными несколько улиц с клубами и барами превращались в сплошную пробку – он едва нашел, где припарковаться. Бросив лётер в воздушном кармане на втором уровне, молодой человек спустился вниз и двинулся по выданному Фаболи адресу, на ходу включая коммуникатор:

– Идмон, чужак ещё на месте?

– Да, попросил счёт. Так что, поторопись.

– Понял.

Бар находился через два перекрёстка вверх по улице, и Гейл ускорил шаг, пока не остановился перед большими жёлтыми окнами заведения. На стёклах полыхала неоном реклама, однако внутри всё просматривалось отлично. За стойкой суетился бармен, на сцене играл гитарист, официантки сновали между столов, а посетители приятно проводили время.

Сарби Кацуб сидел у окна и слегка рассеянно смотрел на улицу. Гейл поспешно отвернулся, но – поздно.

Чужак его заметил – и узнал.

Он торопливо запихал плату за ужин в пепельницу, встал и заторопился вглубь зала.

– Объект движется, – сообщил Фаболи.

– Я в курсе и на хвосте…

Часовой вбежал в бар, нашёл глазами долговязую фигуру Сарби и устремился за ним. Отмахнувшись от охранника значком Артели, Гейл протиснулся между официанткой и встававшим посетителем и ворвался на кухню в тот самый момент, когда чужак выскочил на улицу. Часовой бросился следом и едва не опрокинул на себя кастрюлю с кипятком. Повар выругался, но Гейл не различил ни слова.

Оказавшись в переулке, он потянулся за шокером и крикнул беглецу:

– Стой!

Кацуб даже не обернулся.

Он вылетел из переулка на запруженный людьми проспект, и на лице Гейла заиграли желваки. Не останавливаясь, часовой вогнал оружие обратно в кобуру и тоже врезался в человеческий поток. Данецарский преступник определённо знал, как удирать от его коллег, – только не на того напал. В отличие от многих часовых, для которых толпы превращались в сущую пытку, Гейлу было плевать на любой эмпатический фон.

Подтвердив предположение Гейла, чужак скрылся в клубе.

«Вот ты и попался», – ухмыльнулся часовой.

Беглец прошмыгнул под рукой амбала на входе и бросился к танцполу. Гейл показал охраннику значок, спокойно зашёл внутрь и, чувствуя, что полностью контролировал происходящее, посмотрел на зал сквозь Когнию. Грохочущие каналы музыки, яростное возбуждение танцоров, застойные лужи пьяных, радуги влюблённых – буйство ощущений заставило бы растеряться любого.

Но – не Гейла.

Его взгляд остановился на чужаке, дёрганом чёрном пятне в вихре красок.

Гейл уверенно двинулся сквозь танцующих. Он обошёл чужака по дуге слева и прыгнул вперёд. Тот отскочил, однако недостаточно далеко, и часовой схватил его за запястье. Кацуб развернулся, попытался с размаху врезать в челюсть, но Гейл ушёл от удара и сильнее сдавил кисть беглеца. Выкрутив ему руку, часовой потянулся за наручниками.

Люди отхлынули прочь. Винил взвизгнул под пальцами диск-жокея. Кто-то позвал охрану.

– Сарби Кацуб, вы арестованы за нарушение четвёртой арки третьего свода канона, – громко произнёс Гейл, – незарегистрированное пребывание в Малке.

Он сковал беглецу руки и развернул к себе лицом.

Сарби выглядел так же, как на фото: лет сорока, в нелепых очках, русый, взъерошенный и остроносый. Он беспомощно щурился и напоминал скорее безумного учёного, чем грабителя.

Дрожа, чужак с трудом разлепил бледные губы и сказал тихо, но отчётливо:

– Не отдавай меня им. Я прошу тебя: не отдавай.

Гейл вытащил Сарби из клуба и повёл к лётеру.

– Гейл, у тебя всё в порядке? – прозвучал в коммуникаторе голос обозревателя.

– Да, можешь передать мастеру Осану, что я уже везу в Артель данецарскую пропажу.

– Отлично. Так и сделаю.

Кацуб плотно сжал губы, смотря на часового из-под редкой чёлки. Гейл нахмурился: взгляд чужака, рассредоточенный и испуганный, совершенно не подходил преступнику.

«Только не отдавай…» – эхом звякнуло в голове.

Отведя глаза, Гейл подтолкнул его к лифту.

Двери сомкнулись, кабина поползла на второй уровень.

– Я не хочу обратно, – повторил чужак. – Данецарцы убьют меня. Они…

– Послушай, – перебил Гейл, – хватит. Ты свой послужной список видел? Я уже молчу о нашей встрече в Когнии.

– Но я проследил, чтобы тебя вытащили… – словно извинился Кацуб.