Ещё весна далёко, за горами,
а здесь уже великая молва…
синиц десятка два, на сеновале,
сорока бойкая и серая братва.,
Хлопочут – звуки не роняя,
сплетают в хор возможные слова,
самих себя немного удивляя,
перелетают с крыши на дрова…
До весны
Снег опустился паутинкой,
В прозрачном облаке искрясь
Носились редкие снежинки,
Как будто бы, над чем смеясь.
Потом вдруг небо потемнело,
Раздули щёки облака
И в одно мгновение упала
На землю белая стена…
Такого снегопада не видел наш народ,
Огромными охапками
Снег вырастал у ног, казалось…
Мы утонем в начале января,
Вода совсем сухая текла через меня,
Порой так напирая, что падал тут же я
И всё бы было весело, но вот пришла беда.,
Мы заблудились полностью,
Возможно на всегда,
Кричать – себе дороже, уже не прошибёшь,
Но силы есть и вроде бы орёшь…
Звук медленно обходит вокруг тебя и вот,
Он вновь перед тобою, но не летит вперёд…
Уставшие, бессильные мы сели там где шли
И вот оно чудесное – мы лаз в снегу нашли.,
На корточках – как кошечки
И надо же прошли до станции «Подснежная,
Там скорый – «До весны…
С табачком
Отсыпь немного брат махорки,
быть может закурю в последний раз,
быть может мы с тобой на той высотке
уже не перекурим, как сейчас.
Не будет времени крутить цигарку,
обмолвиться о чём-нибудь таком,
как в прошлый раз на дикой переправе
ты помнишь, не разжились огоньком.
Потом тебе не дался берег правый,
мне левый оказался бугорком…
давай задумаем, кто встанет первым,
давай тихонечко покурим здесь вдвоём.
Покурим и вперёд одной дорогой
на верх, на высоту, пусть под огнём,
под шквальным, что любого легко срежет,
оно душевней, если с табачком…
Клевета
Это птицы мои с неба сброшены,
По лугам да полям не покошенным
Собирают теперь всяку семечку,
Всяку зелену, нежну травочку.,
Доля выпала, им, глубокая,
Рассердилась на них Желтоокая,
Прокляла – за характеры
Своенравные, неподатливые.
А хотели то птицы белые,
Чтоб услышали люди смелые,
Что летят на них чёрны вороны,
Птицы запада – сила клятая.,
Закрывают собой небо синее
И клевещут и лгут, будто инеем
Покрывают людей гнилой плесенью
И становятся люди слабыми,
Неумелыми, не охотливы…
Равнодушными к бедам ближнего,
Словно травы в поле сникшие,
Без глотка воды правды не испить,
Не восстать уже против лжи большой,
Не дойтить дождям с высоты такой,
Не коснуться им земли – матушки,
Быть им высохши в небе камнями.,
Вот и птицы мои с неба сброшены,
По земле идут – крылья сложены,
Видно им уже – правды не испить,
Значит умереть – чем так дальше жить.
Удивлять
Небо низко к воде наклонилось,
Уткнувшись в макушки домов
И, как бусинки вниз покатилась
Крупа белых, воздушных снегов.,
Это чудо снежинок и шариков,
Что игра цирковых ловкачей
Проскакать по бульварам, по улицам,
Обгоняя старух и детей
И уже больше нет равнодушных,
Такой крепкий заряд доброты
От колючих, но очень воздушных
И весёлых снегов, если ты
Не упал и не тюкнулся носом
Об корзину свеклы на углу,
Так меняй свои кеды, колоши
На сибирские, с мехом унты
И опять, не беги за трамваем,
Он по снегу такому, замрёт,
Часа на два, и всех развлекая
В репродукторы сам запоёт.,
Запоёт, потому что так надо,
Когда дальше себя не видать,
А в инструкции чёрным написано,
Надо чем-то народ удивлять…
Как ангелы
Летят птицы над землёю,
Птицы призраки летят…
С поля брани, где под ивой
Сотни воинов лежат,
Все – как ангелы, святые,
Чуть с улыбкой на лице,
Полегли в безумной схватке,
На той бешенной войне.,
То ж курсанты, молодые,
От макетов и вот, в бой
Против танков и снарядов,
С детской праведной душой…
Ни один не дрогнул телом,
Ни один не побежал,
Только каждый стиснув зубы
Смерти скорой пожелал.
Там, где дьявол, невозможно
Жуткий ад перетерпеть,
Это было дико страшно
В поле, заживо гореть,
Быть разорванным на части
И при этом ещё жить,
Видеть, как земля родная
В котле огненном горит.
На четыре километра,
Без поддержки фронтовой,
Выдвинулись в глубь ребята
И остались там… травой,
Дикой яблонькой – картинкой,
Ивой – вечно молодой
И от сих, во все сторонки,
Птицы тихо над землёй…
С песней…
Утро серое, через дерево,
Опустилось в старый двор,
Чуть окрасило мелом розовым
Рыжий, выцветший с лета забор
И поплыло мягким облаком
По кустам, да в огород,
Затаилось между грядок,
Удивляясь… кто бы мог.,
Тут то грянул хор синичек
Из-под крыши, на крыльце,
Дополняя песню трелью,
Затрещал скворец в дупле…
Воробьям не оставалось,
Как войти в припев гурьбой
И полилась песня – диво
Над деревней, над тайгой.,
Голосами прибавляясь
Она вышла на простор
И опять во двор вернулась,
Уже с солнцем… с синевой…
День раскрылся, как ромашка
Подставляя лик теплу,
Обнимающего землю,
Расплываясь по двору…
Ставни сами распахнулись,
Пес из будки всем зевнул,
Повернулся, лёг удобней
И опять, смешной, заснул.,
Вышла баба на крылечко,
В небо вскинулась рука…
Замер хор шальных синичек,
Ругань крепкая пошла.,
Так она день привечает
Каждый раз, когда семья,
Просит есть и чтобы вкусно,
Да побольше, чем вчера
И опять, как в карусели
Печь – дрова, мука – вода,
Чугунками развлекаясь,
Песня в небо поплыла…
На холсте
Ты такая вся – как масло,
как вода в реке,
отливаясь жёлтой краской,
дышишь на холсте
тонким звуком, ярким светом…
слышишь в тишине…
капает живая краска,
тенью тает на стекле.
За тобою устремилась
лента в синеве
обернулась белой птицей,
осень на окне.,
как прекрасно ты вернулась
помня обо мне…
следом скрипка нежным светом
на качелях вниз
опустилась тонкой струйкой
выводя каприз.
Оживился ветер в шторах
лёг на белый лист
мой рисунок чёрно белый,
на пластинке твист.,
не забыла,
помнишь значит,
как вода в реке
отливаясь жёлтой краской,
дышит на холсте…
Из земли
Дом на окраине деревни,
Весь покосившийся назад,
Как будто бы ногою в стремя
И на дыбы, в поводья взят,
Как памятник осевший в время,
Не поддержавший стройный ряд,
Он не проросший через семя,
Он из земли рукой изъят,
Поставлен вехой вековою,
Чтоб путник, там, или солдат
