Мои родные человеки,
Чтоб не рвалась и с Богом связь,
Когда опустите мне веки,
Когда зима укроет сердце
Холодным снегом, ледяным,
Кто знает буду ли, я, ближе
К Нему, в молитвах, и один,
Но, а сейчас весна и реки,
Освободившись ото льда
Несут меня, родные человеки
В, мне неизвестные года
И, что ещё, нам, в предстоянии
Пред Богом должно совершить…
И я, и вы лишь в ожидании
Плоды сей жизни ощутить.
Когда, мне
Я не боюсь живого света,
И я сгорю в нём дочиста,
Когда мне будет искра эта,
Когда приму в свои уста
Простую истину Христа,
Не выходить из человека.
В лжи
Когда ручьи поганых слов
Сольются в грязные потоки,
Пересекут равнину пьяни и ослов,
То вынесут наружу все пороки
Того, кто их изверг
Из чрева тонущего в лжи,
Кто вольно иль невольно миражи
Окрасил чёрной кровью склоки
И захлебнулся в собственной блевоте,
Когда бы не был дьявольски умён.
Ты не…
Ты не права,
Когда в истерике заходишь
За матюгавую черту,
Когда сама себя изводишь,
Втемяшив в лоб, а вот умру…
И небосводы вниз сойдут,
И раскорячится планета,
Меня с работы враз попрут,
Лишат всех званий человека
И буду я гонимый ветром,
Без настоящего борща,
Из койки в койку зайцем прыгать,
Пока не рухну с этажа…
Ты не права, когда жизнь сводишь
К простому русскому борщу,
Но вот сметанки не положишь,
Сам положу и загрущу.
Шмыг
Ночь вылезла бандюгой
На пригорок,
Сфотографировала глазом
Ближние леса,
Потом дома, кусты, заборы,
Нашла лазейку, шмыг туда.
А там, не пряча очи,
Любовь творила чудеса,
Там Лёха Аллу за места
Нежнее сливочного масла
Брал и ласкал, да так,
Что сыпалась извёстка с потолка,
Блин, слишком дерзко,
Для подростка,
Извёстка свежая была.
Степи
Опять сегодня птицей смотришь,
на белый горизонт, за горизонт,
какие чувства мысленно торопишь,
из дома вон, из сердца вон…
Расстроен чем, чем озабочен,
в какую думку клин вколочен,
не выдернуть ничем и нипочём,
неужто ты опять влюблён…
В морские дали, скалы, острова,
которых степи наши никогда не знали,
чего ж терзаешь так себя,
лети уж, если с мыслями собрался.
Не убивай рождённые тебя просторы
смертельной нелюбовью к ним,
всё то лишь колыбель и звёзды,
в которых ты заквашен, не один.
Лети, пусть будет путь твой бесконечен
и если упадёшь на пол пути,
то вспомни наши степи,
позволь им в тело слабое войти.
Не будь беспечен…
все тайны тела степью рождены,
она за весь, наш род, в ответе,
пока мы здесь, мы ей нужны.
В начале…
Всё, дальше нет пути, стой и смотри,
Как город погружается во тьму,
Как фонари проглатывают пламя
И покидают чёрные столбы
Большими птицами,
На всё, оставшееся время,
В котором надо будет их
Потом найти, вернуть им память,
Чтоб они смогли
Нам объяснить, что с нами было
В начале нашего пути.
Ныне…
Осень ныне скоро обносилась,
к ноябрю была почти гола,
наготы ничуть не устыдилась,
сбросила остатки и пошла…
Будто баба выпившая крепко,
вольно, бесшабашно, как могла,
сохраняя направленье веса,
но в конце пути всё ж прилегла.
И затихла, вроде как уснула,
сонно растворилась в луже серебра,
оттого, как напрочь всё забыла…
с кем была, к кому пришла.
И всё
Бессмысленный, тупой день,
понедельник,
когда всей осени
в нём соберётся хлябь,
не всякий вспомнит…
было ль воскресенье,
осталось впечатленье, будто рад.
И было наслаждение от жизни
не осквернённой тяжкой суетой,
была молитва, было просветление
и в причащение слияние с душой.
Зовущей в неосмысленные дали,
подальше от работы, чтобы знали…
живи, как птица
и всё, сообразуется, само собой.
Всё не…
А ночь всё не проходит,
Не уходит день,
Куда ему прочерчена дорога,
Тревожно,
Не ложится от забора тень
И он повис,
Чему быть невозможно,
И почему никто не удивится,
Часы показывают
Двадцать пятый час,
Откуда ему было взяться
На циферблате именно сейчас,
Когда гусей весёлый клин
На воду не садится,
А в воздухе сиреневом торчит,
Быть может
Надо с кем-то объясниться,
Чтоб прежде времени,
Упасть и не разбиться.
Сошлось
Тьма, сама не уходит,
Её вытесняет свет
Белый, живой, тревожный,
Которого с возрастом след
Где-то теряется, чтобы
Тайно вернуться потом
В очень нешкольные годы,
И, не напомнить о том,
Что не свершилось, не сбылось,
Даже не началось,
Только немного забылось,
Но вот сегодня сошлось…
Утро ли так заглянуло
Через двойное стекло,
Птица ли с ветки нырнула
В озеро, как в молоко,
Белое, белое, белое,
Светом белым в окно,
Чтобы развеять сомненья
Жив ты ещё или мёртв,
Можешь ли встать на колени
Или с доски уже стёрт,
Не разрешив уравнения,
Не перейдя в свет живой,
Весь над землёю, но тенью
Птицы планеты другой.
Не так
Ещё один, во свете, день
С восходом и заходом солнца,
Не адресованный кому-то…
Мозги уходят набекрень
От мысли вляпаться во что-то…
С чего начать, к чему стремиться,
В какие окунуться лица,
Чтоб просветлиться на весь день,
Чтоб кто-то крикнул: – Как живёшь,
Мол терпишь или невтерпёж,
Кому руки не подаёшь или займёшь
До майских праздников, чудак,
Здесь всё иначе, всё не так.
Какое счастье…
И ты когда-нибудь сойдёшь
С дороги жизни, в смерть уставший,
Присядешь на остывший бугорок
И скажешь: – О, какое счастье,
Я пришёл, моё всем здрасьте!
И ангелы, и херувимы
Подымут над землёй, и понесут
Твоё несметное богатство,
Души твоей бессмертный труд.
За этим…
Сквозь марлевую занавесь дождя
не разглядеть обычного сюжета,
людей, спешащих в конце дня
в другую жизнь, без просвета…
И это на излёте лета,
когда сентябрь, осень впереди,
на ужин рыжие грибы
в сметанном соусе, котлеты.
Билеты в оперный, зачем…
зачем всё это в конце лета,
когда за окнами дожди,
туманы и живые силуэты,
после тяжёлого труда
домой спешащие – за этим.
С е два…
Вот глупость бы была,
Когда бы я родился не в России,
Не на больничной койке, белой,
Не в Сибири, не в марте первого числа.
Какая б кутерьма пошла,
В какую бы игру играли
Великие гроссмейстеры земли,
Когда бы пешки нужной не нашли,
С ума б наверное сошли.
Опять же я бы был, не я,
Когда бы упустил момент,
Пред вами объявиться
Здесь, в России,
Весною, в марте, первого числа,
Где белые поля Сибири,
С Е-два начавшейся игрой.
