В чат конференции посыпались приветственные смайлики.
– Нашей организации, как вы знаете, чуть больше десяти лет, сейчас в ней семьдесят два участника, за каждым участником – команда разработки. Десять лет назад организация была основана Львом, Михаилом и мной, начинающим лидом, как площадка, объединяющая руководителей разработки, программистов. В этом году мы усложнили правила вступления в Профсоюз: если раньше нужна была рекомендация двоих тимлидов, после чего нужно было пообщаться со мной, то сейчас добавился дополнительный этап. Я почти всегда прошу одного из вас, не знакомого с кандидатом, пообщаться с ним и высказать свое мнение: усилит он наше общество или ослабит его. Также мы время от времени принимаем в коллектив не только тимлидов-программистов, но и лидов аналитики и тестирования. Перед нами не стоит цели расширения, увеличения числа участников, нам важно сохранить высокий уровень профессиональной компетенции и общность взглядов, при этом идти в ногу с развитием технологий. Важнейшей задачей, стоящей перед нами, является обеспечение устойчивого развития каждого из нас и наших команд. Люди прежде всего. Важно, чтобы каждый из нас получал максимум из возможного на рынке труда и чтобы он чувствовал себя под защитой в случае непредвиденных обстоятельств.
Говоривший на секунду замолчал, отвлекшись на дискуссию в чате конференции о том, где же физически находятся сейчас ее участники.
– Товарищи, ваше нетерпение подстегивает меня рассказать о планах на вечер. Помимо не приехавших, сейчас мы все находимся в разных барах в центре Петербурга, мы все рядом, в заведениях в основном на улицах Некрасова и Рубинштейна. Я бы не хотел, чтобы наше собрание привлекало ненужное внимание, поэтому не стал организовывать встречу в одной локации. Сейчас на часах начало девятого, и я не планирую тратить ваше время долгой речью. План на вечер следующий: познакомьтесь друг с другом лично, посмотрите в глаза тем, кого вы уже годы знаете дистанционно, выпейте на брудершафт и обсудите предложение, к которому я скоро перейду. Такая очная встреча вряд ли повторится в ближайшие годы: было не просто организовать всех вас с учетом вашей занятости и востребованности. Далее, около десяти вечера мы проведем что-то вроде архитектурного комитета, обсудим практический план действий, место проведения будет определено чуть позже. Ковидные ограничения закроют бары около полуночи. Желающие продолжить общение переместятся в те бары, которые игнорируют пожелания местного правительства и открыты до утра. Многим из нас завтра утром на работу, так что важные моменты постараемся обсудить пораньше.
Лиззи внимательно слушала речь в наушниках, краем глаза наблюдая, как ее заскучавший спутник болтал с девушкой, сидящей рядом за стойкой. Спутник этой девушки, как и Лиз, был в наушниках.
– Перейду к делу, которое хочу вам предложить. Хочу, чтобы вы его основательно обдумали, и те из вас, кто хочет быть его частью, сообщили мне об этом сегодня. Прошу не обсуждать это дело вне Профсоюза. Выглядит оно как опасное, но то, как мы его организуем, минимизирует наши риски. Вы знаете мою позицию: Профсоюз вне политики. Знаю, что некоторые из вас поддерживают оппозиционные организации, но всякий раз, когда вы предлагали мне какую-то политическую активность, слышали отказ. Я считал, что мы были не готовы, да и цель Профсоюза в другом. Сейчас я предлагаю вам кое-что попробовать, в формате приключения, впрочем, социально полезного приключения на мой взгляд. Это индивидуальный выбор каждого, и те, кто откажутся, останутся участниками Профсоюза как и раньше, ничего не изменится.
Звонок над дверью бара оповестил о новом посетителе. Лиззи, повернувшись, увидела Михаила, вошедшего в зал. Они встретились взглядом и улыбнулись друг другу.
– В Петербурге есть известная семья – Воловины. Андрей Воловин – банкир, последние пару лет он возглавляет Императорский банк, проект этой семьи, куда вложены сейчас, по мои данным, почти все их деньги, десятки миллионов долларов. Там есть и другие инвесторы, в основном друзья отца Андрея Воловина – Вилена. Вилен Воловин пенсионер, а раньше – с конца девяностых и первую половину нулевых – он, находясь на государственной службе, курировал наркотрафик, проходящий через Петербургский порт и по сухопутным границам с Финляндией и Прибалтикой. Надеюсь, не удивлю вас информацией, что уже двадцать лет вся организованная преступность в стране имеет своих организаторов и бенефициаров в государственных органах. Так вот, Вилен Воловин скопил внушительное состояние на торговле наркотиками и начал политическую карьеру, вы можете регулярно видеть его в телевизоре. Рейдерские захваты, которые были вторым направлением бизнеса Воловина, предоставили ему компании для инвестирования, так он легализовал деньги от наркотиков. Среди прочего Андрей и Вилен меценаты. Они финансово поддерживают один из детских домов в Ленинградской области, который используют для своих сексуальных развлечений, беря в аренду детей на выходные или приезжая с друзьями. Неделю назад одна из воспитанниц детдома повесилась, в прессу это не попало. Воловин-старший в восьмидесятые отвечал за применение к несогласным с режимом диссидентам мер исправления в психиатрических клиниках. Он же последние годы тратит большие деньги, ища пути закрыть «Мемориал», организацию, изучающую государственные репрессии советского и постсоветского времени. По слухам, есть документы, свидетельствующие, что его отец был в расстрельных командах, в том числе и в Сандармохе. Появление этих документов может сказаться на политической карьере и бизнесе Воловиных. Вернусь к делу. Императорский банк – это интернет-банк, у него несколько инвесторов, все они бывшие сослуживцы. Бизнес-модель следующая: деньги от нелегальных бизнесов и полученное на воровстве из бюджета под высокий процент ссужать it-стартапам. Когда стартап начинает приносить прибыль, основатели силой выводятся за скобки. Кроме того, банк финансирует несколько микрофинансовых организаций, кредитующих частных лиц под 200% годовых. Там же есть коллекторское агентство. Забыл про дочь Вилена Волошина – Агнию. Три года назад Вилен организовал для нее некоммерческую организацию «Прозрачный интернет». Эта организация занимается тем, что пишет в прокуратуру и полицию заявления, найдя в социальных сетях в аккаунтах школьников и студентов какой-то намек на нелояльность текущему правительству. По их доносам к тюрьме приговорено почти две сотни подростков за репосты и лайки под неправильными сообщениями.
Лица людей в зале были мрачны, эта часть речи сбила праздничный настрой.
– Как я уже сказал, основной бизнес этой семьи сейчас – Императорский банк, все остальное так или иначе финансируется из него. Это интернет-банк, у него почти нет офисов, физических отделений, филиалов. Есть информационные системы, приложения в App Store и Google Play, веб-версии для индивидуальных предпринимателей, юридических лиц, частных лиц. Основное конкурентное преимущество банка – использование государственного ресурса: от серверных мощностей до данных государственных ведомств. Клиентов у банка много, направление популярное. Много и конкурентов, ниша интересна и другим игрокам на рынке. Банк полностью зависит от своих приложений, если внезапно они перестанут работать, клиенты банка не смогут проводить операции, брать и отдавать кредиты, а инвесторы быстро всполошатся. Что мы знаем про их разработку? Воловины обворовывают даже своих соинвесторов и тратят на разработку четверть от утвержденного бюджета, остальное выводя через подставные компании в свой офшор. Их группа разработки, уставшая от самодурства руководства и постоянных не оплачиваемых переработок, готова к уходу. У нас есть доступ к документации системы. Готовимся уже несколько месяцев. Сейчас у нас есть техническая возможность сделать так, что в результате ряда не связанных друг с другом событий, деятельность банка остановится минимум на неделю. Исправлять будет некому, мы просчитали возможное развитие ситуации на несколько ходов вперед. За неделю из банка начнут выносить деньги вкладчики, появятся судебные иски. Банк станет банкротом за полмесяца. Это нанесет сильный удар по семье Воловиных, после которого они вряд ли будут занимать в городе и, подавно, в стране то положение, которое занимают сейчас. Мир бы стал без них лучше, но о таком я не говорю. План – отправить эту семью на заслуженную пенсию.
