Моно внушал себе, что никому ничего не должен, ведь это был личный выбор Зеро помогать ему. Никто не заставлял его отзываться на крик или спешить на выручку. Он пришёл к нему сам. И если на то пошло, то в этом и заключалась его ошибка. Моно не обязан был отвечать взаимностью и стараться подружиться с незнакомцем. Они оставались чужими друг другу, даже после того как Зеро спас его. И короткий односторонний разговор ничего не значил. Возможно, примерно также рассуждала и Шестая, сбросив Моно в пропасть, заглянув ему прямо в глаза. Тогда она научила его одной очень страшной истине: кто угодно может предать и разбить сердце, если ты подпустишь к себе слишком близко. Но чем он будет лучше Шестой, если уйдёт даже не попрощавшись и пообещав вернуться? Моно взглянул на своё отражение в экране, и в какой-то момент ему показалось, что оттуда на него пялиться кто-то другой — уродливый и злобный, готовый на что угодно, ради достижения своей цели. Может быть именно его заметила Шестая прежде, чем кинуть на растерзание Башни? Или же сама Трансляция успела исказить Моно напоследок?
Моно посмотрел на свои маленькие ладони, что были покрыты шрамами и мозолями. А потом коснулся пальцами лица, но ничего особенного там не обнаружил. Всё было по-прежнему. Его черты совершенно не изменились. Лишь кожа оставалась чуть прохладной и влажной от дождя. На ней не было ни отвратительных морщин, ни деформаций, что встречались у монстров. Под ладонями ощущалось обычное лицо со всеми привычными его особенностями: те же губы, нос, глаза и подбородок, что и прежде. Вот только теперь они казались какими-то фальшивыми и ненастоящими, будто Моно прятал под ними нечто ужасное. Будто вместо лица он носил чью-то маску. Ему нестерпимо хотелось спрятаться или убежать от этого чувства. Вот только нельзя было скрыться от себя и собственных эмоций. Моно казалось, что с него содрали панцирь, сломав защиту и оставив абсолютно уязвимым перед внешними угрозами. Он вновь вгляделся в тусклый экран напротив, ожидая увидеть там мёртвые провалы глаз. Но там отражалась лишь едва различимая тень. И ему требовалось от неё поскорее отстраниться. Моно осторожно встал на ноги и попятился, стараясь держать телевизор в поле своего зрения. Он шёл на носочках, будто опасаясь разбудить кого-то большого и опасного. Развернулся Моно, лишь когда наткнулся на что-то спиной.
Он очутился в коротком коридоре, в котором оказалось сразу две двери. Одна была распахнута и вела на кухню, вторая же легко отворилась, стоило на неё немножко надавить. Перед ним открылся вид на лестничную клетку. Напротив была дверь в другую квартиру. Вниз уходила длинная лестница, теряясь где-то в темноте. Это определённо был выход наружу. У Моно появилась прекрасная возможность уйти. Никто не препятствовал ему — даже монстров не было видно поблизости. Его окружала лишь гулкая тишина и шёпот собственных мыслей. Моно застыл на пороге, не зная как ему поступить. Что-то толкало его вперёд, подсказывая путь. Но в тоже время перед внутренним взором возникло лицо Зеро. Серые глаза смотрели на него с грустью и осуждением. Он остался абсолютно один, как и Моно, когда его бросили на растерзание Трансляции. А ведь Зеро наверняка будет долго ждать, надеясь на возвращение своего нового товарища. Точно также, как Моно ждал, что за ним вернётся Шестая.
Моно развернулся и медленно побрёл на кухню, двигаясь точно во сне. Каждый шаг давался ему с трудом, будто к ногам прилипали тяжёлые комья грязи, как в болотной топи. Он словно преодолевал какое-то невидимое препятствие, возвращаясь в квартиру. Чувствовала ли что-то подобное Шестая, уходя в портал? Или же наоборот — она разом освободилась от сожалений, позабыв о друге в тот же самый момент, как погас экран телевизора? А ведь её не связывали обязательства. Они никогда и ничего друг другу не обещали. Их сотрудничество лишь подразумевалось само собой, но не озвучивалось вслух. Не стоило обманываться на её счёт. Она лишь пыталась выжить любой ценой. У неё была своя правда, которую Моно не понимал. Зато понимал, что не хочет оставаться должником перед Зеро, и собирался отплатить за своё спасение, чтобы потом спокойно уйти. А для этого ему предстояло кое-что сделать. Например, принести что-нибудь полезное на чердак.
Моно немного успокоился, решив для себя одну важную вещь — он не будет привязываться. Не станет воспринимать Зеро, как своего постоянного спутника. Тогда будет проще его оттолкнуть, когда наступит подходящее время. Моно стало легче от этой мысли. Он уже не сомневался в своём выборе, а потому прекратил медлить и поспешил на кухню. Страх отступил, дав ему хорошенько обследовать помещение. Моно залез на обеденный стол и обнаружил там пластиковую зажигалку, а перебравшись на тумбу — швейцарский ножик и пустой бумажный пакет. Больше ничего интересного на кухне не нашлось. Холодильник оказался абсолютно пуст. В шкафах тоже не обнаружилось ничего съестного, словно жители квартиры успели всё подчистить, прежде чем исчезнуть. Моно подобрал зажигалку и нож, а потом немного подумав, расстелил на столешнице пакет. Привычно рассчитав расстояние, он аккуратно вырезал на нём отверстия для глаз, ведь это была далеко не первая и скорее всего не последняя его маска. Лишь надев на голову пакет, Моно вновь ощутил себя в безопасности, словно наконец обрёл свою недостающую часть, потерянную в битве с Тощим Человеком. Что удивительно, ему даже дышать стало свободнее, хотя по идее пакет должен был наоборот ему мешать. Но для Моно это было привычно, а значит и удобно. Испарилась даже та странная уязвимость, что он испытывал с самого своего возвращения из Башни. Моно словно вернул себе защиту и личный доспех, лишь снаружи выглядящий жалкой бумажкой. Для него же это был своеобразный символ, обозначающий границу, куда он больше никого не собирался пускать
Назад Моно возвращался уже совсем другим. Его разрозненные страхи и сомнения рассеялись, обретя цельное решение. Ему больше не было страшно, ведь маска не только скрывала его лицо, но и переживания, которые остались в закоулках сознания лишь жалкой тенью. Он бодро направился к окну, больше не оглядываясь на тёмный силуэт телевизора. Его уже не так сильно беспокоило прошлое. Моно оборвал эту нить. Запер дверь, оставив её позади. Сейчас у него имелись маленькие проблемы. И маленькие кошмары, которые можно было с лёгкостью преодолеть, стоило лишь немного постараться: запрыгнуть на подоконник и выбраться на улицу, чтобы потом подняться обратно на чердак — к Зеро.
========== Маска ==========
Зеро, как оказалось, терпеливо сидел в убежище. Он по самую шею завернулся в старое полотенце, которое по размеру для него было точно плед и закрывало почти полностью. Шорты и свитер тем временем сохли вне шалаша, накинутые на игрушечного медведя, морда которого казалась какой-то перекошенной. Возможно, именно поэтому Зеро оставил его снаружи, будто какого-то уродливого стража, которому надлежало отпугивать незваных гостей ещё на подходе. Моно не устрашился грозного охранника и заглянул в коробку. Зеро, завидев, что к нему лезет некто с пакетом на голове, тут же завозился и отполз к картонной стенке, готовясь то ли бежать, то ли нападать. В полумраке блеснуло что-то металлическое.
— Эй! Спокойно! Это я! — Моно поднял руки, сжимая в одной нож, а в другой — зажигалку. Зеро же, видимо узнав его по голосу, чуть наклонил голову, словно приглядываясь. И лишь тогда опустил гнутую вилку, которую до этого выставлял вперёд, точно пику. На его лице отразилось сперва недоумение, а потом любопытство. Моно и сам несколько растерялся, не зная, как ему объяснить свой изменившийся внешний вид.
— Мне… Так привычнее, — сказал он, касаясь бумажного пакета так, будто это был его личный панцирь.
Зеро внимательно осмотрел Моно с головы до ног и пожал плечами, будто давая понять, что в принципе это не его дело. Потом сделал приглашающий жест и похлопал возле себя рукой, показывая, что полотенца с лихвой хватит на двоих. Настороженность испарилась, будто её и не было вовсе. Зеро вновь улыбался Моно, будто старому знакомому. Но тот уже запомнил его неподдельный ужас. Это был настоящий первобытный страх перед неизвестным, который слишком быстро сменился на нечто другое. Зеро словно зверёк распушил шерсть и тут же её пригладил, стоило ему осознать, что находится в безопасности. Он явно умел быстро приспосабливаться. И прекрасно понимал, когда требовалось проявить дружелюбие или показать когти. Моно уже знал эту тактику. Примерно также вела себя и Шестая, когда ей было что-то нужно. Она частенько огрызалась на Моно, но в определённые моменты вела себя с ним ласково. Особенно когда дело касалось делёжки еды.
