— Благодарю Вас, Киришима, — склонила голову она и продолжила, смотря на багровое лицо графа. — Пройдемте со мной. Здесь находится… Довольно опасно.
Она подождала, пока тот встанет, и они вместе отправились в другую часть замка. Прямо к герцогу. Прямо туда, где сейчас будут вершить дальнейшую судьбу юного Бакуго.
Масару сидел в своем кабинете, но заслышав чьи-то шаги и стук в дверь, сказал:
— Войдите.
В комнату зашла герцогиня, а из-за ее спины выглядывала красноволосая макушка Киришимы, вора его сына. Герцог тут же скривился и глянул на свою жену.
— Так ты все же его привела… — прошипел он, но Мицуки будто не слышала: она смотрела на мужа свысока, лицо ее было до жути спокойным.
— Нам нужно серьезно поговорить, — проговорила она, и герцог поднял на нее свой взгляд. — Я не хочу отдавать нашего сына замуж за старшего сына барона Мидории. Я требую, чтобы ты написал баронессе об отмене соглашения.
— К чему такие громкие слова, дорогая? — приподнял одну бровь Масару.
Отмена соглашения — не такое уж и легкое дело, даже если это касается мягкосердечной вдовы Инко Мидории.
— К тому, что мы наконец нашли достойного мужа нашему сыну, — она указала на Киришиму, который пуще прежнего покраснел и старался смотреть лишь в пол.
— Ты хочешь отдать нашего сына за этого вора? — разочарованно спросил он.
— Да, хочу. Потому что лишь с ним наш сын будет счастлив. Если тебе плевать на счастье нашего сына, то тогда я сама напишу баронессе Инко. Она не станет противиться.
— А ты уверена, что этот… Сын графа сможет дать нашему сыну счастье? — спросил герцог, указав на Эйджиро.
Украл их сына, а жена за него благословение просит? Что такого она нашла в этом холопе? Вот его отец был порядочным — славный был мужчина, жаль, что умер рано…
— Простите, что встреваю в Ваш разговор, но можно я скажу от себя пару слов? — поклонился Киришима герцогу, внезапно подав голос.
— Говори, — приказал Масару, и юноша поднял свой взгляд на него. «Решительность во взгляде — порода графа», — хмыкнул герцог, внезапно осознав, что все же сынок с отцом чем-то похожи.
— Я могу дать счастье Вашему с герцогиней сыну. Будь он миледи, или же юношей, я бы принял его таким, какой он есть. Вы наслышаны, что в моем саду растут белые маки. Редкость для наших земель. И я готов заявить, что Ваш сын гораздо прекрасней, чем эти цветы. Я полюбил его давно, и прошу простить меня за то, что украл его пару месяцев назад. Опрометчивое решение и недопустимое, особенно для меня, старшего сына графа Киришимы. Я готов выплатить компенсацию за это. Но… Если Ваш сын позволит, я бы хотел попросить Вашего благословения на нашу с ним свадьбу.
Герцог внимательно слушал слова Киришимы и, когда тот закончил, вновь склонив голову перед Масару, задумался. Вот оно как значит… Любит и руки просит. Это облегчает бракосочетание, особенно, если сын его любит в ответ. Да и к тому… У Эйджиро вроде есть состояние, целый замок и сад, обеспечить Кацуки он сможет, вполне. А что сможет этот сынишка вдовы, который до сих пор с ней живет?
— Раз уж ты так просишь за моего сына, то… Я не могу отказать. Да и к тому же, не думаю, что сын баронессы Мидории любил бы Кацуки так же, как и ты. Я благословляю Вас.
Мицуки кивнула ему, а потом повернулась к Эйджиро, который до сих пор не поднимал головы. Герцогиня видела краем глаза, как он широко улыбнулся от счастья.
***
— Герцогиня Бакуго, можно я Вас спрошу кое о чем? — спросил Киришима, когда они с Мицуки вышли из кабинета.
— Спрашивай, — сказала она, остановившись.
— Почему Вы решили нас благословить?
Герцогиня сначала задумалась, но потом хмыкнула и улыбнулась, впервые за все то время, что Киришима пребывал в их замке.
— Потому что именно тебя мой сын полюбил. Да, прошло всего пару месяцев, но любовь ведь может родиться очень быстро. Она словно море. Такая же необъяснимая и загадочная. Здесь ему плохо, он здесь лишь медленно погибает. Я очень виню себя за то, что мы творили с ним все эти годы. Ужасные порядки в нашем обществе. Раз сын родился омегой, то это позор семье. Какая же чушь! А я даже не замечала, как ему было плохо. Он всегда терпит, всегда молчит, и почти никогда не говорит, как же ему больно может быть. И лишь недавно я поняла, какие же мы болваны… Как мы не увидели, что наш сын страдает? О боже… — она зажмурилась, а по щеке потекла слеза, которую она поспешно вытерла. — Пожалуйста, я прошу тебя, сделай так, чтобы нашему сыну жилось хорошо. Мы не смогли дать ему того счастья, которое ему так было нужно. Лишь ты сможешь это сделать.
Киришима застыл и даже не знал что сказать. Счастье… Но какое счастье нужно их сыну?
— Н-но… Что нужно Вашему сыну, герцогиня? — спросил Эйджиро.
— Просто люби его. И оберегай. Это все, что ты должен делать. Когда он очнется, а течка кончится, я поговорю с ним. А ты можешь ступать. Пусть он отдыхает, — проговорила Мицуки, на что Киришима кивнул и отправился в свой замок, держа в руках порванный, изуродованный букет цветов, в котором не осталось ни семян, ни жизни. Все это перешло другому цветку, который нуждался в этом намного больше.
Комментарий к Глава 2. Зовите графа, срочно!
Я не знаю, возможно ли то, что я здесь описал. Пожалуйста, строго не судите и тапками не кидайтесь, я правда пишу впервые омегаверс. У меня не было до этого еще каких-нибудь попыток.
Осталась еще одна глава. Там я вам оставил самое сладкое, хы.
========== Глава 3. Забеременей! ==========
Спустя 2 года
Киришима лежал в постели, ворочался, но сон никак не приходил. Место рядом пустовало, оно было холодным, а человек, что должен был здесь лежать, сидел и мучился в другой комнате. Вновь течка, и он ушел подальше, чтобы там сделать гнездо и спокойно ее перенести, не беспокоя еще и своего мужа. Но так было холодно, просто жуть… Каждый раз такое, когда Бакуго уходил…
Прошел час. Второй. А Эйджиро все не спит, ворочается, тоскует. Даже скулит, тихо так. Еле слышно. Жаль, Кацуки не услышит - ему самому сейчас плохо, не до графа.
Но внезапно дверь распахнулась, а комнату ворвался душистый запах лаванды, от которого тут же стало пусто в голове. Тихие шаги и шепот на ухо, смысл которого Киришима понимает лишь спустя пару мгновений.
- Я хочу от тебя детей, Эйджи-и-иро…
- Кацуки… Нет, ух… Уходи, - рычал Эйджиро, пытаясь оттолкнуть омегу, но тот, вместо того, чтобы последовать приказу, навалился всем телом, прижался грудью к груди графа, а потом и вовсе заполз верхом, усаживаясь на бедрах Киришимы. - Бакуго… Ты не в себе… Иди к себ…
Красноволосый попытался его скинуть, сделать хоть что-нибудь, пока он еще мог думать и соображать, но последние капли здравого рассудка уже покидали голову Эйджиро, падая в огромную пропасть и разбиваясь о душистый запах лаванды. А Бакуго все не останавливался: он стал тереться бедрами о пах Эйджиро, вызывая у того учащенное и прерывистое дыхание. Он закусил губу до крови, стараясь не поддаваться - у омеги просто течка. Но…
- Я же знаю, что ты хочешь тоже ребенка, - на удивление голос Кацуки, даже не смотря на то, что тот слегка сипел, был тверд. - Ну же, Эйджиро, чего же ты ждешь?
Бакуго наклонился и приблизился к губам мужа, настойчиво впиваясь в них. А Киришима даже и не дышит почти, два чувства борятся в нем: заняться любовью с омегой или же, собрав последние силы в кулак, выставить за дверь, чтобы не наделать что-нибудь с любимым цветком. Кацуки уже шарит во рту у графа, обводя языком нёбо, ряды острых зубов, аккуратно, чтобы не поранить себя. Он продолжает потираться пахом, вырывая редкие, резко обрывающиеся стоны, но они были так сладки и вгрызались в мозг Бакуго, что только с еще большей напористостью стал шарить в чужом рту.
Кацуки отстранился, почувствовав, как чужие руки нежно оглаживают его бедра, ягодицы, бока, как Киришима привстает с постели и забирается рукой под ночную рубаху, что-то очерчивает на прессе, а потом резко хватает за подбородок и приближает к себе. Тяжелые вздохи, чмокающие звуки и вязкая, тягучая атмосфера. В тишине комнаты, которая по крайней мере была до прихода Бакуго, так отчетливо слышались все звуки: эти самые вдохи, горячие поцелуи и шорох постели. Кацуки выгнулся в спине, пытаясь слиться с телом Киришимы. Тот резко отстранился и прижался носом к изгибу шеи, шумно вдыхая запах лаванды, который уже стоял в носу, но был таким желанным.
