— Прости, но тебе придется стать моей невестой, — твердо сказал Киришима, смотря на нее. Он понимал, что если будет упрашивать — ничего толком не выйдет. Придется брать «силой». И вот так ты не хотел отпугнуть ее, Эйджиро?

Девушка вырвала свою руку из ладоней юноши, скривилась, тяжело дыша — корсет до сих пор мешал нормально вздохнуть — и внезапно, даже для самой себя, выпалила:

— Я не стану твоим женихом! Да ни за что в жизни, чертов ты остолоп!

Киришима так и осел на подоконнике, смотря вслед убегающей девушке. Точнее, вовсе не девушке, а юноше, что так глупо раскрыл свою личность.

***

Дни шли своим чередом, Киришима не трогал сына герцога, которого он так опрометчиво украл. Кто ж знал, что вместо миледи окажется лорд, одетый в платье и обтянутый тугим корсетом? В замке никто не знал о внезапном открытии Эйджиро, все было как и раньше — юноши кушали вместе, сынишка герцога постоянно молчал, будто кошка ему язык откусила, а после уходил в свою комнату, не желая даже появляться где-нибудь в замке и мелькать перед глазами у кого-нибудь. Он похудел еще сильнее и стал похож на скелет, обтянутый кожей. Нет, так дело не пойдет. Цветок должен быть красивым, нежным, живым.

Юноша ни за что не мог сдаться так просто. Ну подумаешь — лорд вместо миледи, что это меняет? Он все равно остается тем самым цветком, в которого когда-то с первого взгляда влюбился юноша. Любовь не посмела даже утихнуть, Эйджиро не позволил ей это сделать. Он заполучит его, любой ценой. Но для начала нужно узнать: что же здесь, черт возьми, происходит, и почему герцог выдает своего сына за дочку?

Но решение проблемы не заставило себя долго ждать. В час, когда луна поднялась высоко над горизонтом, не давая тьме проглотить абсолютно все на своем пути и освещая своими лучами небольшое пространство около окна, в дверь тихо, но настойчиво постучали. Киришима резко вскочил с постели и посмотрел туда, откуда доносился звук. Послышалось, что ли? Кого в такой час могло принести?

Но человек, стоящий за дверью, не унимался. Раздался еще один стук, куда более громкий.

— Войдите, — проговорил сонным голосом Эйджиро, и из щели между проемом и самой дверью показалась светлая макушка, в которой Киришима тут же узнал сына герцога.

Юноша тихо вошел в чужую комнату и закрыл ее на щеколду, чтобы никто не посмел сюда больше войти. Красноволосый смотрел на него своими сонными, еще не отошедшими от сна глазами, пока сын герцога присаживался на его постель и смотрел ему в глаза. Он долго ерзал, пытаясь усесться поудобнее.

— Что-то не так? — спросил Киришима, усаживаясь рядом с ним. То самое платье было до сих пор надето на нем, а юноша тяжело дышал, тихо, совсем неслышно похрипывая. В тишине комнаты это слышалось куда отчетливее, чем в тот раз на подоконнике.

— Мне нужно с тобой поговорить, — проговорил он и решительно глянул на Эйджиро.

— О чем же?

— Тебя не волнует то, что вместо девушки ты украл парня? — прошипел сын герцога, на что тот лишь отрицательно покачал головой. — Вот же ж… Животное.

Он хотел было что-то еще добавить, но зашелся тихим кашлем, начиная хрипеть и присвистывать через сжатую челюсть. Киришима тут же дернул за одну из нитей корсета, отчего тот свалился на пол, скатившись по подолу платья и глухо стукнувшись о каменную поверхность. Юноша, не отрываясь, глядел на то орудие пыток, что так долго доставляло ему дискомфорт.

— Я уже вроде сказал, что ты можешь не носить его при мне, — сказал Киришима, на что сын герцога лишь цокнул и со злостью пнул ногой корсет, отчего тот отлетел к самой стене.

— Легко сказать, но не так-то просто сделать. Я уже прикован к этой треклятой вещи, — прошипел юноша, но потом вспомнил, ради чего он в столь поздний час наведался к Эйджиро, и успокоился. — Ты же, наверно, уже представляешь, о чем я хотел с тобой поговорить?

Киришима снова кивнул. Он представлял, еще как. А ему нужно было объяснение всего того, что здесь происходит.

— Раз уж тебя не смущает то, что я юноша, то это уже прекрасно, но сразу тебе скажу — твоим женихом я не стану, можешь даже и не надеяться. Усек?

— Как скажешь, — ответил красноволосый, но в мыслях у него было совсем другое: «Ну уж нет. Я же не так просто тебя украл». — Так как так вышло, что ты парень, а в платье разгуливаешь?

— Отец решил, что его сын станет позором для всей семьи, — на удивление спокойно ответил сын герцога.

— Отчего же?

«Ну что за болван мне попался, скажите на милость?» — подумал юноша, но говорить вслух не стал. Мало ли что этот болван захочет с ним сделать за излишнюю ворчливость…

— А ты не чувствуешь ничего? Вот только не мели чепухи, что ты даже ничего не почувствовал!

Киришима принюхался и, шумно шмыгая носом, приблизился к сыну герцога. Тот старался не шевелиться, давая возможность юноше самому понять, что тут происходит и с чем это едят. Сладкий, приятный, почти не уловимый сейчас запах лаванды. И чего-то еще, более сладкого. Только чего — юноша понять не смог.

— Так ты… Омега значит, — приговорил Эйджиро, отстранившись от него.

— Угу, — пробубнил сын герцога и снова повернул к нему голову. — Отец решил выдать меня за девушку, ведь старший и единственный сын, который оказался омегой, был бы позором для всей семьи…

— Но во многих семьях так бывает… — предположил Киришима, но юноша его отдернул, даже не давая продолжить эти пустые размышления.

— Думай головой своей, а не на других гляди, — прошипел он. — Мой отец — герцог, чье имя знает каждый в округе. Как ты думаешь, что скажут другие, узнав, что его сын — омега, что лишь может приносить детей, когда у других сыновья служат своему народу?

— Я понял тебя, — проговорил Киришима и затих, обдумывая вопрос. — Но как твой отец смог такое провернуть?

— Что выдал меня за девушку? — спросил сын герцога, и Эйджиро кивнул. — Корсет, платье — и меня уже не отличить от леди. Я родился хрупким, впрочем, как и под стать омеге, и это дало возможность скрыть мою настоящую масть.

Киришима снова задумался. То есть его отец, герцог, пошел на такой шаг? Как странно… И все это из-за того, что сын был омегой? И что самое странное — сам сын относится к этому как-то чересчур спокойно, он сидит и рассказывает об этом, словно это его долг — быть девушкой. Но ведь это вовсе не так. Куда же катится наш мир?

— А как твой отец выдал бы тебя замуж, раз уж ты стал «девушкой»? — спросил юноша, все не унимаясь. Столько вопросов роились в голове, что даже и за ночь они бы не успели нормально поговорить.

— Одна из семей, приближенная к герцогу, знала о том, что я юноша, и старший сын согласился стать моим женихом, — тихо ответил сын герцога.

Вот оно как значит… Как же все это запутанно.

— А ты хочешь вернуться домой и стать его женихом? — спросил внезапно Киришима, отчего юноша призадумался.

— Нет, — твердо ответил он. — Там меня ждут лишь новые мучения, которые я буду испытывать изо дня в день.

Красноволосый на секунду задумался. А что, если…

— Если ты захочешь, я смогу выделить тебе эту комнату. Ты сможешь жить у меня в замке, пока не решишься на что-нибудь, — начал говорить Эйджиро, надеясь, что сын герцога все же согласится.

Юноша глянул исподлобья и снова задумался. Раз… Сам похититель предлагает кров и пищу, то что мешает принять это? Только вот…

— Что я буду должен взамен? — спросил он, ища хоть какой-нибудь подвох.

Киришима на пару секунд затих.

— Ничего. Только во время течки ко мне не приближайся, чтобы чего ненароком не произошло, — пробубнил он и отвернулся.

— То есть ты мне просто вот так даешь пищу, воду и крышу над головой? — переспросил сын герцога.

— Да. А что я еще могу сделать? Раз я тебя украл, то и мне давать все это тебе, — пожал плечами Эйджиро. — И… Раз уж так сложилось, что ты оказался юношей, завтра тебе сошьют новую одежду. Ходить в платье, наверно, та еще пытка.

Юноша кивнул и хмыкнул, встав с постели. Он направился в сторону двери, как голос Киришимы его вновь остановил.