И сунул в руки Георгия Валентиновича опломбированный конверт.

Утехин кивнул и, словно не своими, а какими-то чужими, рваными, механическими движениями, самостоятельно распечатал документ. Тот неподатливо трещал сухим сургучом, словно единичные выстрелы уже решили участь приговорённых.

Потом прочитал напечатанное, вздрогнул. Недоумённо нахмурился. И, подняв глаза, оглянулся, выискивая виновника созданной им же самим проблемы. Нашёл. И снова замер, глядя уже по-другому. Ошеломлённо.

– Непонятненько? – продолжил Ян, с преувеличенной любезностью, которую, однако, уже никак нельзя было принять за лакейскую услужливость. – Ну, я зачитаю, значит, сам.

– Не стоит, – сухо отозвался Утехин. – Здесь личная приписка Иосифа Виссарионовича. Рота, командование операцией полностью возложено на товарища полковника. Я и генерал Худояров… – голос споткнулся, но генерал поправился и закончил, – советники.

– Ну, вот и ладненько. Пока советники обедать будут. В пельмени китайские капуста добавлена для мягкости… мы потренируемся, как собирались. Рота, на выход!

У машины Ян отвёл Худоярова в сторону.

– Просьба у меня к тебе, Рашид Ибрагимович, прям, как к коммунисту. Я бы посоветовал тебе приглядывать за генералом, особенно, после вступления его в новую должность. Мне некогда смотреть. А он, вон какой слабый-то, оказался. Мне бы не хотелось привезти в Москву его глиняную фигуру…

***

В страшный год ельцинской перестройки, когда были вскрыты центральные архивы КГБ, и чьи-то потные от вожделения и грязные руки ковырялись в секретных документах уходящей эпохи, когда американские советники, бледнея от ужаса, рассматривали схемы прослушки своего посольства – из темноты сосновых ящиков извлекли этот документ:

«Сов. секретно. Экз №2 от 2 февраля 1946 года № 562/б

В соответствии с постановлением №3477ОС—ЧВ от 21.05.1943.

Возложить на начальника отдела обязанности командующего, (вплоть до трёх дивизий), с предоставлением ему широчайших полномочий. Все приказы непосредственно начальнику Особого отдела могут носить ТОЛЬКО СОГЛАСОВАТЕЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР.

Подпись.

Заместитель председателя Совета министров Союза СССР Берия Л.П.

Внизу приписка, оставленная рукой И.В. Сталина:

«Не мешать!»

========== Глава 2. Наследие Дракона Часть 12 ==========

Ни тысячу лет назад, ни в прошлом веке, ни сейчас, в головы живущих в Китае не приходит и мысли потревожить покой похороненного в подземном дворце императора Поднебесной – Цинь Шихуанди. А ведь найденная археологами терракотовая армия и вскрытое пространство составляют не более одного процента подземного комплекса. Работы ведутся только в этом месте, и дальнейшие археологические раскопки не планируются. Почему?

Может быть, китайцы не хотят тревожить покой предков? Или верят в проклятие? Или что-то другое тревожит их и не позволяет удовлетворить исследовательского интереса?

Найденные же при раскопках вещи удивительны.

Восемь тысяч глиняных фигур в натуральную человеческую величину, обожжённые в плавильных печах, при температуре в тысячу градусов, и раскрашенные минеральными красками. Как их удалось сделать мастерам, жившим более 2000 лет назад? С какой целью были приложены такие усилия? Неужели для вечной охраны покоя Цинь Шихуанди?

***

Придерживая оружие, рота рысцой, молча, словно боясь нарушить тишину, бежала по дороге к горе, следом за весьма раздражённым командиром.

Илья, не оглядываясь, гнал сам себя, беспощадно вбивая свою обиду и раздражение в хрустящий под ногами снег.

Наконец, когда от ватников повалил пар, и лица приобрели ярко-красный цвет, словно люди парились в бане, раздалась команда: «Стой».

Ян придержал за рукав Илью и, полюбовавшись на пышущих жаром подчинённых, громко сообщил:

– Значица, так! Первое и самое главное – ничего не бояться! Страх – это зло! За страхом всегда приходит паника. Паника – это смерть! – помолчал, оглянулся на поросшую редким лесом пирамидальную гору и, наконец, высмотрев знакомое лицо, поманил к себе, – Свят!

Армия учит слушать начальство без промедлений. Даже странное.

Так что рядовой Святошин как-то заполошно взмахнул руками и, споткнувшись на хрустящей после оттепели ледышке, сделал шаг.

– Ага! – удовлетворённо хмыкнул, почему-то не запыхавшийся после пробежки, полковник. – Итак, задача! На тебя с копьем на перевес идёт… э-э-э-э… глиняный истукан! Твои действия?

Округлив глаза, и, поправив съехавшую на лоб ушанку, рядовой выпалил:

– Враг! Стреляю на поражение!

Полковник прищурился:

– Ты стреляешь, он идёт! Он древнее оружие, танк. Но глиняный. Давай, Свят, мы сейчас тут помёрзнем, не дождавшись нападения! Думай, давай! Твои действия?

– Прикладом его разбить, раз глиняный, – подсказал Телицын.

Ян недовольно скосил глаза. Потом взглянул на застывший от сложных мыслительных усилий строй и махнул рукой:

– Запомнить истину! Страх – наше поражение! Нет страха. Перед нами враг. И всё.

Ясный день сменился быстро сгущающимися зимними сумерками. Над горой тёмно-красное зарево отмечало начало ночи. По этой затаённой среди лесов и полей безмолвной снежной пустыне ползала рота, отмечая места для каждого бойца.

Илья дважды лично проверил минёров.

Телицын, с тяжеленным разводным ключом, смешно простучал рельсы спешно проложенной к горе китайскими товарищами узкоколейки. Привычная работа отгоняла нехорошие предчувствия и помогала обрести какое-никакое спокойствие.

Луч света мигнул на белых буграх и пропал, оставив людей один на один с подступающим в темноте ужасом ночи.

Отряд, хрустя ломающимся под валенками ледком, рысью возвращался к теплу.

Илье, как и утром, при виде глиняного истукана, резко стало не по себе в этой сплошной тишине. В безмолвной затаённости горы что-то ждало, и капитан обернулся.

– Смотреть вперёд! – зло рявкнули сзади. – Я те покажу подарочную открыточку! Потом! Не оглядываться! Бегом! Бегом!

***

Литературный исполнитель замыслов своего отца и редактор почти всех посмертных работ великого сказочника, Кристофер Джон Руэл Толкиен с 1943 года участвовал в военных действиях в качестве лётчика вспомогательной авиации. В 1947 году вышел в отставку, стал лектором в Оксфорде. А вот в 1945 и 1946 он, вместе с ограниченным контингентом, базировался в Тунхуа, а затем и в Нанкине. Дважды совершил полеты в Сиань.

В мемуарах Ганса Райхарда есть описание горящей пирамиды: «В багровых сумерках мы, (штурман у лётчика Г.Райхарда – К.Толкиен), смогли рассмотреть горящую гору. Она пульсировала кроваво-красной, какой-то завораживающей, неживой радужной чернотой. Весь восточный склон был охвачен очагами пожаров…».

Мог ли сын рассказать о своём боевом эпизоде гениальному отцу? Мог ли образ Ородруина зародиться там, в древней, полной тайн, земле Китая?

***

Но из змеиного шипения позёмки и ледяной неизвестности лесов всё ближе и ближе надвигалось, оставляя зарево на припорошенных синевой откосах, отчаянно гремя колесами, неслась громада теплопаровоза «Сталинец», выпуска 1940 года. В нём, сменяя друг друга, падали от усталости, по-пьяному тыкая утром в подушку белые головы, двадцатилетние старики.

В этой лобовой атаке не было выстрелов. Только извивающейся позёмкой лютый холод, проникающий в сердца неверующих.

Василий Иванович, ясным днём отдирая негнущимися пальцами иней с век ставшей ему почти родной странной женщины по имени «Факел», (по-гречески Елена), со вздохом, убеждался: «Жива!».

И она кивала ему в ответ: «Жива! Груз будет доставлен». Потом они вдвоём, с трудом переставляя отёкшие ноги, ползли туда, где стояли их защитники.

«Живые, вот, и слава Богу, – крестил каждого Непершин. – Господи, по живым к мертвецу – мертвеца везём. Куда мы его? Неужто, сгинуть предназначено?», – пугаясь этих мыслей, доставал он маленькую картонку с ликом Царицы Небесной. И истово молился, каясь…