Кэйд жеманно улыбнулась, и они обе рассмеялись. Толстушка приходилась вдовствующей герцогине невесткой. Их знакомство длилось почти полвека. Они могли понимать друг друга почти без слов.
— Ей более к лицу современная мода, чем мне, — печально проговорила Кэйд. Экка удержала улыбку. Незадолго до Праздника зимы из Хаба пришли драматические новости — платья-трубы вышли из моды, в моде опять были турнюры. Дамы успели за короткое время сделать себе новые туалеты, но турнюр совершенно не шел тетушке Кэйд. Она постаралась одеться построже, на ней было платье из темно-синего атласа и одна-единственная нитка жемчуга, к ней она одолжила у Экки ее жемчужную диадему, но даже в этой простоте герцогиня все же смотрелась толстушкой, а турнюр делал ее смешной.
— Сзади она действительно смотрится прекрасно, — согласилась Экка. — Но она несколько молода для такого выреза. — Герцогиня не одобряла современную моду на глубокие вырезы, они отвлекали мужчин от разговора.
— Ну, в вырезах я знаю толк, — сказала Кэйд, прикрывая рот веером. — Моя племянница имела дерзость заявить, что в моей фигуре по крайней мере две части слишком велики.
Тонкие сухие губы Экки дрогнули в улыбке.
— И ты, конечно, хорошенько выбранила ее за мысли, не подобающие юной леди, и за вульгарность?
Оркестр заиграл галоп, и пары с энтузиазмом понеслись по залу.
— Конечно, — ответила Кэйд. — Но Кинвэйл и так имел на нее благотворное влияние! Полгода назад она ляпнула бы это при всех!
— Хочу тебя спросить, дорогая, как идут дела у нашего молодого гусара?
Кэйд опять вздохнула.
— Она высказала предположение, что он, по-видимому, слишком долго держал свой шлем на солнце. Со своей головой внутри.
— Похоже на то, — согласилась Экка. — Боюсь, что я перебрала всех возможных кандидатов, Кэйд. Если ты не передумала уезжать в начале лета, у нас остается не так уж много времени. Может, пересмотрим наши запросы?
— Главное для нее — характер, — грустно сказала Кэйд.
— Это не так просто. Все остальное легко. А что касается характера, его не только трудно найти, его нельзя сразу разглядеть. Хотя ничто так не раскрывает его, как брак.
— А тогда уже слишком поздно. — Кэйд взяла с подноса кубок с искрящимся вином. — Холиндарн настаивает, чтобы она сделала свой собственный выбор, я тебе говорила. — Она помолчала. — Даже если ее счастье потребует, чтобы она осталась в Империи.
Экка изумилась.
— Правда? — постаралась она сказать как можно спокойнее, всячески обдумывая любопытное обстоятельство. Она знала по крайней мере несколько семей, которые с удовольствием бы приобрели ничего не значащий королевский титул при условии, что их сыну не придется ради него отправляться жить в северной глуши. Да взять хотя бы ее собственного сына! Тут было о чем подумать.
— Это расширяет возможный круг, — сказала Экка. — Ты хочешь сказать, что он позволит Иносолан отказаться от трона?
Ее невестка опять поколебалась.
— Он может уже не принадлежать ей, дорогая.
Экка молчала. Молчание, как ничто другое, вызывало на откровенность.
Кэйд нахмурилась, как будто сказала больше, чем следовало.
— Здесь в Империи у вас неоднократно правили женщины.
— И в большинстве своем компетентные!
— Я не так уж хорошо знаю историю, — проговорила Кэйдолан, продолжая наблюдать за Иное, кружащейся в танце. — Но в Нордландии может править только мужчина. В Краснегаре никогда не правили женщины.
— И кто это решает? — спросила Экка, кивая проходящим дамам.
— Он, — уверенно сказала Кэйд. — Король должен назвать наследника.
Экка подождала, потом спросила:
— Но как он сможет добиться, чтобы Иносолан признали после его смерти?
Кэйд невольно улыбнулась.
— Время не притупило твой ум, дорогая. Это будет зависеть от множества обстоятельств. Признает ли ее народ? И Нордландия? И Империя?
М-да… Что-то гораздо более серьезное беспокоит невестку, решила Экка. Что-то, что вызвало эту вспышку откровенности, иначе бы Кейд заговорила об этом много раньше.
— А его решение и отношение подданных будут зависеть от того, кого она выберет себе в мужья?
Кэйд кивнула с отсутствующим видом, приветствуя проносящихся мимо них в танце друзей.
— Боюсь, что так. Во всяком случае, со стороны Нордландии. — Помолчав, она добавила: — Тут важно время. Так вот оно!
— Время, дорогая?
Инос проплыла мимо них в танце. Она заметила тетку и счастливо улыбнулась. Она была здесь почти единственной, кому шел такой оттенок зеленого. Он прекрасно подчеркивал ее глаза и, вместе с золотистыми волосами, позволял Кэйд легко выделить ее в толпе.
— Холиндарн может подготовить преемника, — продолжала она, — будь то Инос или ее муж. Править королевством, даже таким однокомнатным, как Краснегар, надо уметь.
На этот раз молчания было недостаточно, и Экка спросила:
— Но ведь он еще сравнительно молод?
— Конечно.
Но в голосе Кэйд прозвучало сомнение. Так вот о чем речь! Значит, с королем не все в порядке! Добраться в Кинвэйл из Краснегара зимой было невозможно. Конечно, охотники могли бы дойти, если надо. Им только нужно было заплатить. Если Кэйд беспокоилась о здоровье брата, она должна была договориться с кем-нибудь во дворце, чтобы ее извещали о положении дел, — в действительности она совсем не была такой легкомысленной, какой хотела казаться.
— Но ты ведь не получала вестей оттуда в последнее время, правда? А никаких новостей — хорошие новости!
— Говорят, — согласилась Кэйд со спокойствием, которое ни на минуту не обмануло вдовствующую герцогиню.
Ведь если Холиндарн не хотел, чтобы сестра что-то знала, он вполне мог выяснить, с кем она договорилась, и помешать ему. Если бы в Кинвэйле появился гонец из Краснегара, Экка непременно знала бы об этом. Значит, «никаких новостей» могло означать «плохие новости», и это мучило Кэйд.
А если не Иное, кто тогда будет претендентом?
— Итак, мы отошлем гусара назад к его лошади, — заявила Экка, — или мы направим его внимание на другой объект, девицу Астилло, например… А не мог ли кто-нибудь из его предшественников зажечь этот огонь?
— Ну да. Я как раз хотела тебя спросить о нем. Ты разожгла огонь с первой попытки, дорогая, и не оставила топлива для других.
Экка удивилась.
— Этот молодой торговец? Как же его звали?.. Ну этот, из Джини-Фанда.
— О Боги, нет! — воскликнула Кэйд с несвойственным ей возбуждением. — Его даже я не могла вынести. Нет, это молодой Андор.
— Андор? А, этот! И что, до сих пор?.. — Экка нахмурилась. — Но это был не мой кандидат, Кэйд. Вспомни, ты не предупредила меня. И потребовалось время, чтобы взять дело под контроль. Его пригласил Анджилки. — В этот момент она заметила сына, танцующего с дамой Илоринги. Лицо его было так же лишено выражения, как поверхность полированного стола.
— Тогда это был счастливый случай, — оптимистически заметила Кэйд.
— Наверное.
Теперь уже Кэйдолан почувствовала сомнение в голосе собеседницы. Она вопросительно посмотрела на нее.
— Это, в конце концов, его дом, — заявила Экка. — Я вряд ли имею право запрещать ему приглашать своих друзей.
— Конечно, дорогая, — согласилась Кэйд.
Это был не первый случай, когда Анджилки необдуманно нарушал планы матери. Она неоднократно говорила ему, что он может приглашать кого угодно, кроме мужчин — и женщин. Он так и не понял этой шутки. Он их вообще редко понимал.
— Пожалуй, у Андора действительно есть характер, — сказала Кэйд, — или, по крайней мере, обаяние. Если для правления Краснегаром необходимо быть дипломатом, а это на самом деле так, то он достаточно подготовлен. Что еще мы о нем знаем? — Инос опять промелькнула невдалеке.
Да, хороший вопрос! Экка не думала, что память начала ее подводить. Она привыкла гордиться своей памятью. Но в данный момент она не могла припомнить совершенно ничего об этом мальчишке Андоре. Конечно, она несколько раз вовлекала его в разговор и пыталась осторожно выспрашивать. Любопытно, однако, что тема прошлого Андора постоянно каким-то образом ускользала из разговора. Все, что она помнила, это свой неудержимый смех над некоторыми его шутками.
