— Ну почему тут ничего не происходит? — громким шепотом спрашивала Иное.

— А почему что-то должно происходить? — отвечала тетушка Кэйд.

Инос заскрипела зубами, с ненавистью глядя на вышивку. Они сидели в ивовой роще в Кинвэйле в обществе знатных дам. Все они вышивали, вязали или просто болтали под солнцем. Стоял жаркий летний полдень, и еще не случилось ничего интересного. Похоже, что в Кинвэйле никогда ничего не происходило. И не произойдет, судя по всему.

— Кроме того, — продолжала ее тетка с безмятежным видом, — кое-что вчера все-таки случилось. Ты потеряла брошь!

Это была горькая правда. Тетушка Кэйд редко позволяла себе откровенные упреки. Ее неунывающий характер очень раздражал Иное, и она постоянно старалась вывести тетку из себя, но сейчас напоминание о собственном промахе по-настоящему расстроило ее. Потерять одно из украшений, доставшихся ей в наследство от матери, было гораздо хуже, чем намазать один зуб сажей и постоянно улыбаться за обедом.

Вышивание было слишком большой нагрузкой для глаз тетушки Кэйд. Она вязала какое-то никому не нужное одеяние, которое будет наверняка сразу же отдано кому-то из слуг. Важен был сам процесс, а не результат. Инос же безуспешно пыталась вышить букетик цветов в углу льняной косынки и изнывала от скуки. Они жили в Кинвэйле уже месяц. Она проведет здесь еще девять или десять месяцев, но ничего так и не случится! Кроме того немногого, что принцесса сумела сделать сама.

Инос готова была признать, что Кинвэйл действительно красив, — огромное поместье, раскинувшееся на холмах, покрытых пышной растительностью. Она и не представляла, что природа может быть такой роскошной! Поместье располагалось к северо-востоку от залива Пэмдо, около крупного порта Шалдокана, который она так и не видела, но достаточно далеко от моря, так что жители могли не бояться набегов джотуннов даже в те далекие времена, когда Империя была еще слабой. Она мало бывала в соседних имениях и деревушках, но успела убедиться, что все они старые, спокойные и скучные. Как-то они ездили в находящийся поблизости город Кинфорд, и он тоже оказался старым, процветающим и откровенно скучным. Огромное же поместье герцога было древним, роскошным, но сводило ее с ума.

Ивовая роща, где Инос изнывала от скуки, поражала красотой. Она находилась на берегу озера, поверхность которого оживляли водяные лилии и грациозные лебеди. Среди зелени прятались беседки и мраморные статуи. Позади озера находился парк, за которым ухаживало множество слуг. Они убирали с дорожек олений помет, подстригали кусты самшита, чтобы придать им причудливую форму. Для девушки, которая за всю свою жизнь видела всего шесть деревьев, Инос пресытилась деревьями удивительно скоро. Зеленые холмы, фермы и виноградники произвели на нее большее впечатление, но принцесса видела их только издали — знатным дамам не подобало бродить по деревенской грязи, и ее попытки поближе познакомиться с этой стороной жизни были очень быстро пресечены.

Теперь Инос каждое утро проводила за уроками танцев, словесности и игры на лютне. После обеда она сидела с шитьем и беседовала с тетушкой Кэйд и другими матронами. Вечерами были танцы или музыкальные концерты. И все. Несколько раз ей разрешили поехать кататься верхом с другими знатными девушками, но ездить можно было только по специальной дорожке, идущей по парку, лошади были старыми клячами, и всадницы не лучше — хорошо воспитанные девицы, чьи мозги, видно, еще при рождении спрятали подальше за ненадобностью. Инос разрешалось читать книги, хотя и не слишком много. Она могла прогуливаться по террасе, но при условии не выходить из поля зрения тетушки Кэйд и не заговаривать с незнакомыми мужчинами. Она могла также изнывать над вышиванием, раздумывая, что будет, если она сорвет с себя платье и пройдется по бальному залу колесом.

Среди всей этой роскоши и великолепия Инос ужасно скучала по своему старому, заброшенному Краснегару. Среди людей знатнейшего происхождения она тосковала по обществу отца, Лина, Идо… Сойдет даже глупый Рэп!

Принцесса должна была постоянно находиться под присмотром тетушки Кэйд, если только какая-нибудь другая почтенная дама не брала на себя труд последить за ней. Это было унизительно! Уж не думают ли они, что Инос легкомысленна? Что ей нельзя доверять?

Конечно же, ей доверяют, терпеливо объясняла тетушка Кэйд. Это всего только правила приличия, которые нужно соблюдать. И не стоит вылезать на подоконник или кататься по перилам!

Откуда-то возник вышколенный лакей, чтобы предложить блюдо сладостей сначала тетушке Кэйд, которая отказалась, потом Иное.

— Спасибо, Юрни! — сказала Инос и указала на маленькое пирожное. — Вот это, пожалуйста. Это Алопа пекла?

Блюдо опасно дрогнуло в руках юноши. Малиновый румянец разлился по его лицу от тугого воротничка до напудренных волос.

— Прошу прощения, мадам? — пробормотал он, заикаясь.

— Я просто поинтересовалась! — Инос одарила его милостивой, но торжествующей улыбкой. — Мне пришло в голову, что ты, вероятно, пробрался в кухню прошлой ночью именно ради ее стряпни.

Юрни чуть не уронил выбранное ею пирожное. Блюдо опять угрожающе накренилось. Он судорожно сглотнул.

— Нет, госпожа, — еле выдавил он, — я хочу сказать… Нет, госпожа.

Инос тихо хихикнула и ничего не сказала, позволив ему поспешно удалиться. Молодой Юрни был совершенно неотразим, когда он был не на службе, — так, во всяком случае, говорили горничные.

Инос уже собиралась отправить в рот первый кусочек пирожного, когда тетушка Кэйд сказала со вздохом:

— Ты не должна никогда так говорить со слугами, дорогая.

— Да? — Инос положила вилку, чтобы преодолеть искушение швырнуть все на землю. — Тебя расстраивает, что все эти старухи увидят, что я не способна жить по их правилам и разыгрывать из себя надменную мумию? Ты хочешь, чтобы я вела себя как мраморная статуя? Что плохого в том, чтобы обращаться со слугой как с человеком?

Кэйд закончила ряд и перевернула вязание.

— Совершенно ничего плохого, к нему и надо относиться как к человеку.

— Не думаю, что поняла тебя.

— Ты ведь не обращалась с ним сейчас по-человечески. Ты с ним обращалась как с загнанным в угол медведем.

— Я… — Инос не договорила, застыв с раскрытым ртом.

— Они ведь не могут тебе ответить, дорогая моя. Они-то как раз предпочли бы иметь дело с мраморными статуями, уверяю тебя. — Казалось, Кэйд вообще не поднимает глаз от вязания, но неожиданно она добавила: — А вот и герцог.

На террасу вышел герцог Анджилки вдвоем с каким-то человеком. Это должно считаться развлечением, с горечью подумала Иное. Раньше она ожидала, что человек, уморивший двух жен, окажется чудовищем, теперь же она не сомневалась, что они умерли от скуки. Анджилки был самым скучным из всех известных ей людей. Высокий и полный, с дряблым красным лицом и отвисшей нижней губой, он напоминал рослого, но недалекого ребенка. Его мать, вдовствующая герцогиня, полностью подчинила его себе, и единственное, чем он увлекался, — это отделка интерьеров. Он расширял Кинвэйл во всех направлениях, но архитектура для него была только средством. Ни строительство, ни конечная цель не были по-настоящему важны для него. Важен был сам процесс работы. Герцог проводил целые дни среди художников и декораторов, с наслаждением обсуждая планы, наброски и образцы. Его художественный вкус был безупречен, а результаты деятельности внушительны. Кинвэйл действительно был красив.

Но что толку в этой красоте, донимала Инос свою тетку, если тут ничего не происходит? Правда, она больше могла не беспокоиться, что герцог Анджилки станет добиваться ее руки, желая стать королем Краснегара. Краснегар наверняка понравился бы ему еще меньше, чем Кинвэйл нравился Иное. Кроме того, герцог не проявлял интереса к женщинам. Вот будь она рулоном обивочного ситца или образцом обоев, тогда бы она могла привлечь его внимание и даже вызвать румянец на его щеках.