– Будете проходить обследование у нас?
Равнодушно кивнула. Мне все равно где, лишь бы помогло.
– Доктор вас скоро примет. Давайте-ка пока кровь сдадим, чтобы время не терять. Все равно отправят.
Кивнула и медленно поднялась на ноги. Делайте со мной что хотите. Хоть уколы, хоть промывание желудка, хоть капельницы. Только избавьте от этого мутного состояния.
Девушка повела меня в лабораторию, где быстро и практически безболезненно забрали кровь из вены и пальца. Пока ждала врача, заполнила бумаги. Процедура недолгая, отточенная. Все для удобства клиентов. Это вам не в муниципальном заведении, где выстоишь очередь, чтобы узнать, к какому кабинету надо занимать очередь. Не успела поставить последнюю закорючку, как уже пригласили в кабинет.
Меня встретила женщина-врач лет пятидесяти. Сухая, как палка, подтянутая, строгая. Люблю таких. Чтобы все по делу, без сюсюканий. Давление, температуру измерили, она меня опросила, всю обмяла. Начиная от лимфоузлов на шее, заканчивая животом, неприятно сжавшимся от ее прикосновений. Деловым тоном, без эмоций задала вопрос, от которого я впала в ступор:
– Беременная?
Моргнула и отрицательно покачала головой. Она нахмурилась и снова помяла живот. От ее прикосновений снова стало дурно. Еле успела скатиться с кушетки и нырнуть в уборную. Может, давление? Или отравилась чем-то? Например, общением с Градовым. При мыслях о нем в глазах потемнело, и меня повело в сторону. Цепляясь за бачок, еле удержала равновесие. Не хватало еще упасть в обморок в чужом сортире.
Собравшись с силами, вышла в коридор, но сделав несколько неуверенных шагов тяжело опустилась на лавочку, чувствуя, как лицо покрывает испарина. Сейчас точно отрублюсь.
Сквозь подступающую пелену увидела врача. Она что-то говорила, но я ничего не понимала. Улавливаю отдельные слова. Отдохнуть… Обезвоживание… Капельница…
Позволила себя поднять на ноги и отвести в один из кабинетов. Вроде даже ноги сама переставляла, хоть и грозила периодически завалиться. Меня уложили на простую кушетку, показавшуюся мягкой и бесконечно уютной. Поставили капельницу с глюкозой. Принесли таз на случай, если снова вздумаю давиться. На лицах врача и медсестер появились маски. Вдруг я еще и заразная? Подцепила какой-нибудь ротовирус или еще хрен знает чего.
Опять замутило. На этот раз без тошноты. Будто перепила. Вертолет в голове. Я прикрыла глаза, чувствуя, как проваливаюсь в серую мглу.
***
Кажется, прошла секунда, но когда я открыла глаза, тени деревьев за окном сместились. Времени прошло порядочно. Взгляд уткнулся в часы на стене. Ого! Выпала почти на четыре часа! Обалдеть! Ехала, ехала и.… бац! На полдня в клинику заехала. Поспать!
Осторожно пошевелила рукой. Капельницы уже нет, на месте укола повязка. Даже не почувствовала, когда вынимали иглу, когда бинтовали. Медленно поднялась на ноги, боясь, что снова станет плохо. Зря. Все нормально. После сна, а может, после капельницы почувствовала себя бодрой, здоровой и немного смущенной. Надо же было так распсиховаться, чтобы сначала самозабвенно блевать, а потом спать не пойми где.
Нервно пригладила волосы, поправила одежду и покинула кабинет. Надо поблагодарить медперсонал за помощь и уходить.
Медсестра, увидев меня в коридоре, громко сообщила:
– Зайдите к Ирине Львовне, там результаты готовы.
Результаты? Какие результаты? Ах да, я же кровь сдавала… Я прошла к уже знакомому кабинету, постучалась и, дождавшись приглашения, зашла внутрь. Врач кивнула на стул, приглашая сесть. Со вздохом опустившись на твердую поверхность, я поставила локоть на край стола, и печально подперла щеку.
– Ну что у меня там? – грустно поинтересовалась, пытаясь краем глаза заглянуть в результаты. Какие-то числа, закорючки. В общем, не понятно ни черта.
– Кровь хорошая. ВИЧ, RW— отрицательны. Гемоглобин чуть ниже нормы, зато ХГЧ зашкаливает… – Я молчала, ожидая продолжения. Ирина Львовна посмотрела на меня пристально в упор и, видя, что ничего не понимаю, пояснила: – Все-таки беременная.
– Не может быть, – категорично покачала головой, – у меня никого не было.
– Судя по уровню гормона, кто-то да был. Недель так десять назад.
У меня зашевелились волосы на затылке, за шиворот будто комья снега бросили.
– Десять недель?! Я бы заметила. У меня даже задержек не было. Все по плану.
– Такое редко, но бывает, – терпеливо пояснила она. – Не скажу, что стоит паниковать, но лишний раз провериться не помешает, чтобы исключить патологии, внематочную беременность. Возможно, организм просто ослаблен. Может, был какой-нибудь сильный стресс?
Сильный стресс?! Серьезно?! Да вся моя жизнь – один сплошной гребаный стресс!
И сейчас по ходу начинался очередной виток, под названием «полный абзац»!
– Пойдем-ка, дорогая моя, навестим нашего гинеколога. Посмотрит, УЗИ сделает. Заодно убедишься, а то смотрю, не веришь моим словам.
Не верю. Не хочу верить. Но иду за ней. Вернее, бегу, готовая обогнать и галопом ворваться в этот проклятый кабинет. Чтобы мне твердо и однозначно сказали: никакой беременности нет.
– Наталья Сергеевна, принимайте. Ваш клиент, – бодро сказала врачиха, – вот, привела вам Фому Неверующую.
И ушла, оставляя меня наедине с полноватой миловидной блондинкой лет тридцати пяти.
– Давай посмотрим, – ласково предложила она.
Я торопливо разделась и буквально взлетела на кресло. Сама не замечая, нервно грызла ногти, вытягиваю шею, наблюдая за ее работой.
– Расслабься, не мешай.
Я откинулась на подголовник. Сумасшедшим взглядом скользила по потолку, стенам, цветным плакатам… Пожалуйста, скажите, что у меня внутри никого нет! Что там абсолютно пусто! Пожалуйста!
– Да, – удовлетворенно произносит врач, – поздравляю. Беременность есть. Матка уже большенькая.
Сердце сжалось в комок и провалилось вниз, наверное, до этой самой матки.
– Пойдем теперь послушаемся маленько, – выбросила в корзину одноразовые перчатки.
Как в тумане, словно желе, я сползла с кресла. На ватных, еле держащих ногах побрела следом за ней в соседнюю комнату. Пока Наталья Сергеевна настраивала аппарат УЗИ, я улеглась, задрала кофту и вздрогнула, когда холодный гель коснулся кожи. Она неторопливо водила по животу датчиком, то надавливая, то ослабляя.
– Вот. Попался, – с улыбкой констатировала факт и развернула ко мне экран.
Квадратными глазами я смотрела на серую картинку. Ничего не понимала, в ушах звенело. Она показывала на какую-то пульсирующую, подрагивающую штуку:
– Это ваш ребенок. Знакомьтесь. – Она нажала что-то на приборе, и я услышала какой-то непонятный ритмичный гул. – Сердечко.
Захлестнула паника, когда, наконец, я поняла, что никакой ошибки нет. Я беременна. У меня в животе растет ребенок. Сердце взбрыкнуло так, будто хотело пробить ребра, потом подскочило к горлу. В ушах колокольный звон.
В этот момент я не ощущала ни намека на радость. Только страх. Жуткий едкий страх. Вытерла живот специальными салфетками, поднялась на ноги и пошла за врачом. Она вернулась за свой рабочий стол, а я снова напротив нее. У меня стучали зубы – громко, сильно, словно я на морозе. С трудом сжала челюсти, и дрожь тотчас спустилась по плечам. Сжала ладони коленями, уже подрагивая всем телом. Нервы гудели.
Она заполняла какие-то бумаги, задавая вопросы о моем здоровье, о здоровье родителей, о здоровье отца. Дернулась, осознав, что Зорин часть этой пульсирующей креветки у меня в животе. Механически отвечала. Да. Здорова. Нет. Наследственных заболеваний нет. Отец здоров. Мать погибла в аварии. Наркотики не принимаю, не курю, не пью… Тут запнулась, вспомнив про злосчастный вечер, ставший началом моего конца:
– Два месяца назад пила шампанское, – не узнала свой хриплый, надломленный голос, – и вот этот препарат…
Извлекла из сумочки белый пузырек, который на автомате вынесла из квартиры Градова. Наталья Сергеевна прочитала, что написано на этикетке, нахмурилась:
