Наши труды были вознаграждены. Мы с аппетитом смотрели на куски нежнейшего мяса в соусе, основой которого являлась кровь черепахи. Ароматный дымок поднимался вверх, а от запаха этого блюда можно было захлебнуться слюной. Жутко хотелось накинуться на него, и проглотить, не жуя, но мы помним, как наш наставник учил нас постоянно сдерживать себя. Дворяне не жрут еду, они ее едят – медленно и тщательно пережевывая, какими бы голодными они при этом не были. Это – правила придворного этикета, и нам нужно уметь вести себя соответственно.

Я взял вилку, нанизал на нее аппетитный кусочек нежнейшего мяса и положил его себе в рот так, как это надлежало делать по этикету. Вкус тут же растекся у меня во рту. От удовольствия я мог бы прикусить язык, если бы двигал бы челюстями достаточно быстро, но я делал это медленно, тщательно пережевывая нежнейший кусочек. Честно говоря, мясо было настолько нежным, что его можно было бы жевать и деснами.

Я посмотрел на брата. Тот ел точно так же, как и я, так, как положено это делать по придворному этикету, но он еще позволил себе закрыть глаза. Это не возбранялось. Подобное поведение воспринималось окружающими, как наивысшая похвала повару. Прикрыть глаза можно, но вот жмурить их, или мычать при этом, считается признаками дурного тона. Поэтому мы не позволяли себе лишнего. Попрактиковаться подобным образом удается крайне редко. И для нас это действительно серьезное испытание. Вы даже не представляете себе, как хочется откинуть вилку, взять ложку и раз за разом запихивать себе в рот большие куски нежнейшего мяса, которое так и тает во рту.

В этот вечер мы наелись впрок. На завтрак осталось и даже на обед. Дальше мы ели мясо черепахи, обсыпанное порошком из пустынных колючек. Вкус был намного хуже, но нам настроения это не испортило. Не испортило нам настроение даже то, что весил этот панцирь невероятно много. Нет, для нас это был небольшой вес. Любой из нас мог поднять этот панцирь на вытянутых руках над головой и вприпрыжку добежать до дома. Но нас могли случайно увидеть. Поэтому мы старательно волокли за собой на веревке эту драгоценность, когда поднимались на дюну. И съезжали на нем, если надо было спуститься. Когда мы вышли к горам, то просто волокли за собой панцирь.

Мы переживали, что по пути нам встретятся путники, которые захотят завладеть нашим сокровищем, но все обошлось. Нам никто не повстречался, и мы благополучно добрались до катакомб. Пришлось даже немного задержаться, потому что, по мнению других, два обычных человеческих юноши не могли двигаться достаточно быстро, волоча по земле тяжеленный панцирь.

Только мы зашли в катакомбы, как услышали звуки боя. Мы напряглись и мгновенно переместились в другой тоннель, куда шел воздух с того места, откуда были слышны звуки битвы. Этот запах мы сразу узнали. Это был наставник; он бился с боевой группой дургАнов. Видимо, их послали за теми двумя разведчиками, что мы в прошлый раз убили.

Королевство Аория. Катакомбы близ города Семерион.

Долго не раздумывая, мы с Лихтом побежали к месту сражения и успели вовремя. Джон держался максимально близко к стене, не давая обойти себя сзади. В руках у него было по мечу. По левой руке стекала и капала кровь. Правый сапог тоже был прокушен, но крови не было видно. Видимо, она стекала в сам сапог. Пятеро дургАнов, ощерившись и постепенно приближаясь, расположились напротив него полукругом. У одного из них, в сочленении, была подрублена передняя лапа, у двух других на мордах остались зарубки от мечей наставника.

От понимания происходящего во мне заклокотала ярость, к глазам прилила кровь, а руки сами по себе потянулись к оружию.

«Да, как вы, шавки, посмели раскрыть свою пасть на моего наставника??!!! Изрублю…. Разорву голыми руками!!!», – мысли сами полезли в мою голову, но я тут же вспомнил то, чему меня учили: холодный разум и хладнокровие. Ярость тут же отошла в сторону, и на ее место пришли анализ обстановки и разработка тактики боя.

Я бежал первым, поэтому подпрыгнул под потолок и перелетел к другой стороне схватки, чтобы дургАны не могли уйти. Если хоть один из них вернется в стаю, остальные узнают, что тут всего трое врагов. И тогда сюда прибежит вся стая. В этом случае нам придется убить всех. А это ни есть хорошо. Поскольку тогда их место обитания опустеет. И с одной из сторон наше жилище не будет охраняться. А кто его знает, что тут водится на нижних этажах катакомб, и кто захочет поселиться на месте убитой стаи?

ДургАны умны и не суются туда, где погибают их боевые отряды, которые они посылают за пропавшими разведчиками. И делают они это не часто. Чтобы стая не сильно потеряла в численности. Но вот свою территорию они охраняют очень жестко. Там, где есть дургАны, никто больше не живет. Ну, кроме нас. Даже кротокрысы – вездесущие создания подземелий держатся как можно дальше от жилищ дургАнов. Так что их охотники уходят далеко от своих пещер, чтобы добыть еду для стаи.

Когда я приземлился, Лихт уже воткнул свой нож снизу в челюсть твари, пронзив ей мозг. Ближайший ко мне дургАн кинулся на меня, но я молниеносным ударом отрубил тому голову, рубанув в сочленение его брони на шее. Еще трое не стали ждать и кинулись на наставника. Однако, двое из них не успели долететь, упав замертво возле ног Джона, пронзенные нашими ножами в глаза. А вот третий долетел. Но так и завис с открытой пастью, насаженный на один из мечей наставника.

– Зачем ты сюда полез? – обозлился я на необдуманный поступок Джона.

– Вы не выходили и не отзывались, вот я и решил, что у вас проблемы. Ну и пошел вас вызволять из беды. Не мог же я вас бросить, – понимая, что мы поменялись ролями оправдывался наставник.

– И как успешно? – пошутил Лихт. – Наставник, тебе не стоит сюда заходить, когда нас нет. Даже если у нас проблемы, ты не сможешь нам помочь. А мы бы очень не хотели, чтобы ты погиб.

– Это так, – добавил я.

– Я понимаю. Я просто испугался за вас, – пояснил Джон. – Где вы были?

– Мы решили, что нам официально можно принести добычу, которая будет стоить подороже шкур ящеров. И с которой, по мнению всех, мы в состоянии справиться, – ответил я.

– И кого же вы принесли?

– Мы принесли панцирь пустынной черепахи.

– И, как же вы объясните остальным то, что вы сумели справиться с пустынной черепахой?

– Мы придумали способ, которым ее легко можно убить, – похвастался Лихт.

– Ага. А еще мы хотим этот способ продать. Чтобы люди знали, как мы это сделали. Тогда у нас официально появится много денег. И мы устроим для тебя праздник. Пожарим мяса на углях с овощами. Купим кувшин пива. А на остальное купим одежду или оружие. Точильный камень нам тоже не помешает, – добавил я.

– И как же вы ее убили?

Мы рассказали ему, как это сделали.

– Отличный способ. И что он реально действует?

– Ну, как видишь, – ответил я.

– Блин. Точно. Мы ж его недалеко от входа бросили.

– Я принесу, а ты позаботься о наставнике, – распорядился Лихт и убежал.

– Идти сможешь? – глядя на его раны, спросил я Джона.

– Да, но медленно.

– Тогда я тебя понесу. Я подхватил наставника на руки и умчался с ним к нам в жилище.

Я принес Джона к нам в пещеру. Помог ему раздеться и осмотрел раны.

– Ничего смертельного, но пасть дургАнов содержит останки пищи. Причем, подгнившей пищи. Они не всегда питаются свежатиной. Поэтому может быть заражение крови. Надо расширить раны и выдавить с кровью то, что в нее могло попасть, – констатировал я.

– Действуй, – дал разрешение наставник. В этот момент в пещеру вбежал довольный Лихт, держа в руках огромный панцирь.

– Вот, наставник. Смотри какой огромный, – радостно заявил брат.

– Ух, ты. И вправду огромный, да за такой все восемь серебрушек дадут. А-а-агхх, – скривился Джон, потому, что я в этот момент надрезал рану на его руке. Сначала стоит выдавить зараженную кровь с той раны, что ближе всего к сердцу. В данном случае, это была левая рука.