Вариант B Пришла в кафе прекрасная Елена Я нем; все неподвижны; нем гарсон Елена Ты встряхнула мёртвый сон Воскресла Ты из ́небытия плена. Я с подозрением поцеловал висок Но крепок он. Но он не знает тлена Мешает стол мне преклонить колена Но чу! оружие стакану в унисон. Изменника я войсковой оплот Вздымаю стул; но вдруг проходит год Смотрю кругом: не дрогнула осада О Троя что ж погибнет Ахиллес Но вот Улисс; он в хитру лошадь влез Иду за ней, хоть умирать досада Вариант C Парис и Фауст; Менелас, Тезей И все им современные цари Тебя ль не знают, что ж и днесь цари. О разомкнись пергамент и музей Я поступаю в армию. Смотри Вот! Троя вот! и сколько в ней друзей, Погибнем мы от дружеских связей Но Ты повешенная над землёй пари. Геракл раз уж брал несчастный град Зачем мы новых возвели оград. Миг гибели за десять лет сраженья Твои глаза за всю мою судьбу Ведь даже Гёте и Гомер в гробу Что жили лишь для Твоего служенья Париж. 26. XII. 924 12. «Оне сидели на блестящих стульях…» Оне сидели на блестящих стульях, А я за ними наблюдал в окне Ведь я живу [среди] рабочих в улье Где лестницы и нужники одне И попивая ароматный чай (Так там дымится жёлтая моча) Они слова бросали невзначай, Я даже выругался сгоряча. И ухожу, бросая взгляд косой, И вдруг заметил, от меня в углу Сидит скелет с блестящею косой И разливает кофе по столу. И вдруг заметивши меня в окне, Как будто поздоровался со мною Но замечали ли его оне Болтая за зеркальною стеною. 1924 13. «Скажу не может сладкая морковь…» Скажу не может сладкая морковь Вас заменить. Вас о безвкусны розы Сын Севера я полюбил морозы И шасть на юг. Но шасть назад любовь Однообразны и прекрасны грёзы Коль шарики катятся. Венка кровь За белым шаром шар морковный вновь Овалы губ. Затем овалы-слёзы Бесплодная вползает красота На кафедру за нею шасть! мечта «За всем» потом как завсегдатай – горе И заспанный служитель человек Сажает каждый нововшедший век На синее сиденье прямо в горы I. 1925 14. «Играли облака бравурно…» Играли облака бравурно Им хлопал воздух раз два три В лучах сиреневых зари Мне было холодно и дурно Касалась снега мокрая нога Спускался с неба зимний вечер падкий Река как дева хладная строга Не шевелила вовсе юбкой гладкой Украдкой дни летели без оглядки Святая жизнь топорщилась моя Как воротник что натирает шею Я часто думал вот та самая От коей умирают и лысеют Слегка течёт и вся во власти сил И всё ещё гордится хоть и нечем Как толстое пальто что я носил Невероятно поднимая плечи <1925> 15. «Как всё разошлось, как всё минуло… Как всё разошлось, как всё минуло Что мешало зачем мешать Ты нагнулась и камешек кинула Не боюсь мол словес мышат Властно мокрое небо шумело Бились ветви в холодном поту Твёрдый нос твой из белого мела В чёрном воздухе провёл черту Час итога как жёсткая тога День покрыл. Совершенно темно. Вышел поезд на горку из лога Пассажирка взглянула в окно И в гудении пара и жара В хлёстком лязге колёс-ножей Хрустнул вечер в зубах как гитара Разбудив постовых сторожей Семафор замахнувшийся шашкой, За железным упал соловьём, Мы надели неловко фуражки, Мы вернулись на дачу живьём. 1925 16. Аквар<и>ум Кафе, нейтральный час подводный свет Отёки пепла на зелёных лицах Вторые сутки говорит сосед И переутомлённо веселится Всплывает день над каменной рекой Возобновляется движение и счастье И воскресенью честь отдав рукой Восходит флаг над полицейской частью Так вот она [так вот она]: земля Я наконец достиг её и тронул Как рваный киль пустого корабля Что в мягкий ил врезается без стону Так вот она какая жизнь людей Вот место где пристёгнуты подтяжки Вот рай где курят и играют в шашки Под дикое жужжание идей Не верил я что можно жить в воде Не выплывая и не умирая И даже не заботясь об еде А как-то так вздыхая и играя Паря бездумно в голубой беде. Париж 1924–1925 |
