– Не могли бы вы принести свежей воды и тряпку, пожалуйста? – осторожно попросил ее Киран.

Девушка только кивнула, прежде чем поспешить прочь. Через мгновение в юных руках Кирана оказались маленькая миска и кусок ткани.

– Тебе запрещено делать подобное, – предупредила я.

– Долг жреца – заботиться о своем Атоне. А значит, и об Атенах тоже.

Но как он мог позаботиться об обоих, когда они постоянно враждовали?

Прояви Киран ко мне доброту, ему обязательно отплатят жестокостью. Я попыталась отодвинуться, но жрец остановил меня:

– Не двигайся.

Киран окунул светлую ткань в прохладную воду и скользнул на свободное место Сарика. Мое зрение снова затуманилось, а живот тревожно сжался. Прохладная ткань замерла на моей шее.

– У тебя отметины на горле, – прохрипел Киран.

Я не кивнула, не заговорила.

Сдвинься я хотя бы на дюйм, меня бы стошнило.

Жрец прижал тряпку к моему горлу и подержал ее там некоторое время. Прохладная вода впиталась в мою кожу, но Сол быстро высушила влагу. Киран снова смочил ткань, прижимая ее к моей губе. Прикосновение кольнуло. Рана снова открылась. Я лизнула порез и почувствовала привкус меди.

Чтобы все вокруг снова не закружилось, я прикрыла глаза и осторожно потрогала затылок, где набухала шишка размером с гусиное яйцо.

– Голова тоже? – спросил Киран.

Мимо прошел охранник, один из людей Зуула. Он замедлился, переводя взгляд с меня на молодого жреца.

Я запаниковала и выхватила тряпку из рук Кирана, после чего прижала ее к ушибленному месту.

– Спасибо, жрец, – поблагодарила я официальным тоном. – Я просто упала.

Охранник продолжил свой путь, но медленно, явно напрягая слух, чтобы подслушать наш разговор.

Киран вернулся на свое место. Он, вероятно, почувствовал страх, исходивший из моего сердца, почувствовал, как этот страх отражается от деревяной поверхности, к которой мы оба прислонились.

Сколько раз я «падала» за свою жизнь? Эти слова казались мне пустыми, в то время как сама я была переполнена праведным гневом.

Отец хотел корону лунного света больше всего на свете. Он подталкивал собственных дочерей к соблазнению Люмина, чтобы одна из нас вышла за него замуж и, украв источник силы своего мужа, передала Люмоса и его великую корону нашему отцу. Огня Сол было недостаточно, чтобы удовлетворить нынешнего Атона.

Как богиня могла допустить подобное? Неужели она так отчаянно хотела освободиться? Мое горло пульсировало, напоминая, что я нахожусь в таком же отчаянном положении, как и она. Может быть, моя ситуация даже хуже. Битва между отцом и мной должна закончиться. Так или иначе.

Сарик вернулся и занял свое место между Кираном и мной. Его нежные глаза встретились с моими.

– Спасибо, – сказала я так, чтобы только он мог услышать.

Жрец слегка наклонил голову.

– Сарик? – Я сделала паузу, подыскивая слова и силы, чтобы их произнести. – То, что он сказал, правда? Сол заключила с ним соглашение?

Пожилой жрец сжал свои иссохшие губы в тонкую линию.

– Мне жаль, Нур, но Сфинкс действительно передала ему такое пророчество.

Я совсем не доверяла отцу, но я доверяла Сарику. Если он сказал, что сделка между моим отцом и богиней состоялась, значит, так оно и было. И хотя жрец не стал вдаваться в подробности о том, как это произошло: убедил ли отец богиню дать ему шанс освободить ее или Сол сама выбрала его и захотела, чтобы он навсегда стал ее сосудом. В конце концов, это ничего не меняло. Результат оставался прежним.

Тупая пульсация барабанила у меня под веками. Со мной все будет в порядке. Мне просто нужно отдохнуть. Надеюсь, отметины на моем горле не слишком заметны, а губа каким-то образом заживет до того, как я встречу нового Люмина.

Я не собираюсь выходить за него замуж, но мне все равно нужно с ним сблизиться. Даже больше – необходимо, чтобы он возжелал меня. Чтобы выбор представителя сумеречных земель не пал на Ситали.

А в процессе соблазнения я помешаю сводной сестре отыскать источник силы Люмина.

Потому что сама украду корону лунного света.

Не для отца.

Даже не ради той власти, которую эта реликвия способна мне дать.

Но чтобы удержать отца от превращения во что-то непреодолимое, во что-то разрушительное.

Мне надоело жить в его тени. Терпеть угрозы, побои и страх.

Если смогу найти корону, уничтожу Атона и выиграю эту войну.

И когда отец падет, я без колебаний вырву солнце из его разрушительной хватки.

Я освобожу себя.

А потом освобожу Сол.

Надеюсь, огонь богини не испепелит меня за то, что поставила собственную свободу выше ее.

Чем дальше мы спускались вниз по реке, тем больше я замечала, что Сол, все еще застрявшая на небосводе, не двигалась вместе с нами. Я почувствовала странную тягу – как будто богиня держала конец веревки, обмотанной вокруг моей груди. Нежелание оставлять ее свет и тепло поселилось внутри меня.

На пятый час третьего дня нашего путешествия слова речного путешественника снова всплыли в моей памяти. Я все еще могла видеть часть лица Сол в северном небе, но богиня почти исчезла.

Над нами опустилась тень. Небо было в состоянии войны, яркая синева проигрывала битву приглушенно-серому. Тревожный оттенок. Температура тоже упала. Хотя большинство людей на борту восхищались ощущением прохладного воздуха на своей коже, у меня по спине бежали мурашки.

Огонь Сол, поселившийся в моих венах, раз за разом отважно прогонял холодящее душу чувство.

Киран и Сарик прогуливались по палубе. Молодой жрец наконец приспособился к волнообразному движению корабля на воде. Старшему же жрецу нужно было размять спину и ноги, но они все равно время от времени поглядывали на меня.

Отец не разговаривал со мной с тех пор, как поделился своим секретным планом, а потом попытался задушить меня. Когда боль в голове утихла, а приступ страха от произошедшего отступил, я наконец смогла расслабиться. Киран продолжал бросать на меня многозначительные взгляды.

– Что такое? – тихо спросила я.

Он не хотел говорить, поэтому я порылась в сундуках, пока не нашла ручное зеркальце. Я с ужасом увидела, что в моем правом глазу лопнул сосуд, а из карамельного зрачка вырывалась красная молния.

С тех пор я не разговаривала ни с ним, ни с Сариком. Не потому, что злилась на них. Отец мог заметить внимание, которое они уделяли своей Атене. Тогда он причинил бы им боль, только чтобы ранить меня. Молчания может быть недостаточно, чтобы обеспечить их безопасность.

Когда Киран и Сарик оказались на другой стороне палубы, я встала, потянулась и направилась на корму, прислонившись к перилам и наблюдая за ходом корабля. Без мощных лучей Сол вода выглядела мутной и расплывчатой. Я не могла видеть пятна травы и водорослей, которые лежали на дне. Если рыба и поднималась на поверхность, даже мерцание ее металлической чешуи ускользало от меня.

Ситали подошла и встала рядом со мной, прислонившись бедром к перилам и скрестив руки на груди. Я подумывала о том, чтобы выбросить ее за борт; улыбка украсила мои губы при мысли о том, как она барахтается в реке и привлекает крокодилов, которые прячутся поблизости.

Чем дольше я игнорировала ее, тем все более нетерпеливой становилась моя сводная сестра.

– Что ты о нем знаешь? – наконец спросила она, расслабляясь.

Впервые с тех пор, как мы были детьми, Ситали выглядела неуверенной, почти нервной.

Хотя она и не назвала имени, я поняла, что она имела в виду таинственного Люмина. Что я знала о нем? Честно говоря, знала не так уж много, и, конечно, этого недостаточно для планов, которые мне предстояло осуществить. Люмин был недавно избран. Я слышала о его силе, но понятия не имела, какой он человек. А ведь он был мужчиной, которого мне нужно изучить. Я должна заслужить его доверие и разгадать его темные секреты.

– Уверена, что не больше, чем ты.

– Некоторые из охранников поговаривают, что он наполовину зверь, – прошептала Ситали. – Якобы он питается чужой кровью и плотью.