В рабочем состоянии находилась лишь одна батарея, — очевидно, новая, раз была плотно накрыта полиэтиленовой упаковкой, порванной лишь в нескольких местах — которую мне пришлось вручную очищать от мусора и грязи, а после — пыхтеть, балансируя на высоте и замещая негодные детали. Вся свистопляска заняла три с половиной недели, в которые мне приходилось заботиться ещё и о себе. Поиск еды и добыча воды занимали неприлично много времени, ведь я внезапно осознала, что не могу питаться святым духом, когда упала от изнеможения у полуразрушенной стены. Повезло тогда — ни одному хищному животному не пришло в голову соваться в здание, но с тех пор я стабильно питаюсь один-два раза в день, если повезёт.
Основой моего рациона стала рыба, весьма обнаглевшая и расслабившаяся, раз стабильно попадала в неловко расставленные мною сети, над которыми я билась два вечера, сшивая найденные мешки из-под картошки. Рыбак, как оказалось, из меня не очень, но рукодельница вполне сносная, что, впрочем, не мешало мне выкидывать порванную одежду в дальний угол и забывать о ней до худших времён.
Охотник и стрелок из меня хреновый тоже, что я поняла, когда, увидев зазевавшуюся пташку, попыталась застрелить её из пистолета. Мало того, что израсходовала патрон, так и спугнула всё местное вороньё, взлетевшее вверх с громким клёкотом. «Ну, хоть в медведя с близкого расстояния должна попасть. Наверное…»
Как оказалось, человек довольно слабое существо, живущее припеваючи лишь в обществе. Но когда он оказывается в условиях дикой природы, то понимает, что он — имбецил, в совершенстве владеющий лишь своей профессией и не имеющий понятия ни как расставлять ловушки на зверей, ни как определять время по солнцу, ни как, чёрт подери, справиться с одиночеством и не начать кидаться на стены.
— Я бы согласилась даже на общество Остин, — пожаловалась себе я. — Вот именно так и выглядит отчаянье…
Хихикнув, я подумала и сказала:
— Пока меня спасают мои шуточки, но что будет дальше? Прочитанная статья о людях в изоляции не добавляет оптимизма. Какая стадия будет дальше? Сначала появится воображаемый друг, начнётся апатия, после — депрессия, мои когнитивные возможности начнут снижаться, возникнет дезориентация в пространстве и времени. А если долгое время будет отсутствовать общение, то мозг начнёт самостоятельно его воспроизводить, и появятся галлюцинации.
Хоть я и говорила всё это мерным и спокойным тоном, убеждая себя, что это меня не коснётся, по спине всё равно пробежали мурашки при мысли, что я могу даже не осознавать своё сумасшествие, ведь вокруг появятся чётко детализированные образы — здесь моя память играла против меня.
— Лучше бы моей способностью были прыжки во времени, — напряжённо улыбнулась я. — Ни чёртова Комиссия, ни чёртов апокалипсис… Да что может вообще страшить, когда ты обладаешь временем?
Я заставила себя вернуться с небес на землю. Придумала ещё — прыжки во времени! Какую бы сумятицу не вносили «одарённые», их способности гипотетически не приводили к краху мира. Бог бы не допустил возникновение такого опасного человека, но всё же чего бы я смогла наворотить с таким «тузом» в кармане!
— Хотя… Меня бы придушили ещё в люльке, — усомнилась я. — Быть костью в горле у Комиссии хоть и заманчиво, но слишком опасно. Слишком…
Подойдя к столу, на котором лежала стопка бумаги, активно использованная мною для расчётов, я глубоко задумалась.
— Надо быть честной с собой, — медленно сказала я. — Человек — существо социальное, и момент, когда моя выдержка даст трещину — дело времени. Когда сосредоточена на деле, я не замечаю, как оно летит, и это является большим плюсом. Но я устаю, раздражаюсь, радуюсь, волнуюсь… Испытываю эмоции, и мне надо с кем-то их разделить, почувствовать поддержку и прочее ванильное дерьмо… Да и если я найду людей, то смогу быстрее отремонтировать панели и вернуться домой… Хватит ли заряда на группу людей? Сомнительно даже хватит ли его на меня… Но тут уж дело выбора, Саша, либо ты вернёшься домой с потёкшей крышей… И даже не спорь, что стёртые воспоминания гарантируют душевное здоровье, подсознание не обманешь! Либо ты вернёшься домой счастливым и здоровым человеком, не болеющим шизофренией или чем-то пострашней, тьфу…
Я замерла на месте, внимательно вглядываясь в расчёты и формулируя ту мысль, обрывки которой порой крутились у меня в голове.
— «RTWS», — хмыкнула я. — Сработает ли? А хрен знает, рискнём!
Я села за стол, думая, как воплотить в свет мою идею. «RTWS» — радио, изрядно нашумевшее в своё время, ведь оно решило не мелочиться и не ограничиваться умами одной страны, и крупными суммами денег и своим примечательным контентом вскоре получило статус международного, транслируясь одновременно в пятнадцати странах. Америка была на почётном первом месте в этом списке, ведь его создатель был выходцем из этой страны. Самым забавным было то, что материал был одинаковым в каждой стране, не меняясь и не редактируясь, да и транслировался с некоторым опозданием в одну-три секунды.
«Для работы моего радио нужны лишь башни телевещания, » — гордо сообщал создатель радио Джон Гордон. — «Управление же производится из одной точки — моей станции в Чикаго.»
Улыбка расползлась по моему лицу — какова была вероятность того, что я попаду в город с таким сокровищем?
— Поумерь аппетиты, — поспешила я ударить по макушке слишком уж воспарившую себя. — Не известно, будет ли работать аппаратура, сможешь ли ты обеспечить её энергией, сохранились ли башни телевещания, да и существование выживших тоже вызывает вопросы… Чёрт. Но если подсчитать… То это займёт меньше времени, чем починка электростанции и создание машины примерно в… Сотню раз. Ладно-ладно! Только в восемь-девять…
Вспомнив расположение радиостанции, я скривилась — топать надо было почти в другой конец города.
— Семь-восемь часов туда, семь-восемь обратно, — тоскливо протянула я. — И это я не учитывала обход дороги, непредвиденных ситуаций, отдыха, в конце-то концов… Надо будет брать с собой еды и воды, а в случае, если я задержусь там надолго, очень много еды и воды… Катить за собой тележку с рыбой и водой? Но рыба быстро портится… Тогда растягивать ягоды на долгий срок… Чёрт, не это я имела в виду, когда говорила, что хочу похудеть, совсем не это…
Вздохнув, я начала писать те трудности, которые могли возникнуть в ходе операции под кодовым названием «Земля вызывает Марс». На третьем листе я подумала, что растрачивать бумагу на это дело — очень уж затратно, облокотилась на спинку стула и произнесла уныло «пф» так, будто бы я была сдувающимся шариком.
— Боже, дай мне сил…
***
— Привет, жителям Америки, Канады, Мексики, России и Украины, всем тем, кого я не назвала, но которые слышат мой голос! Я — Рейчел Поллак, очаровательная девушка двадцати пяти лет, приглашаю вас присоединиться к моей компании. Что полезного найдёте вы в моём обществе, кроме остроумного и эрудированного собеседника? Ничего особенного, если не считать возможность возвращения в другой временной период, в котором вас за слова об апокалипсисе положат в дурку. Хочешь узнать поподробнее и увидеть вживую мои прекрасные глаза? Тогда записывай адрес! Соединённые Штата, город Чикаго, улица Линкольн Роуд, 16. Ищи телебашню Гордона, заходи на второй этаж и жди меня — твоего ангелочка, что проложит тебе путь в прекрасное будущее. Пришедшему первым бонус — мои горячие поцелуи и объятия!
Мой бодрый голосок — на самом деле, я перезаписывала запись тринадцать раз, потому что звучала слишком вяло, так как от нервов спала лишь два часа в день, — озарял своим великолепным тембром Америку и другие страны — в теории, конечно — вот уже третий день, повторяя одни и те же слова то на английском, то на русском, то на французком и немецком, хотя в этих странах никакой трансляции не проводилось. Меня уже подташнивало от вызубренных на зубок предложений, которых сменяла лишь скаченная с телефона музыка, переходящая после окончания на «Привет!.. Я — Рейчел Поллак!..».
