— Ах!.. — затрясся подо мной Аз.
Я хихикнула, но всего пару раз: чтобы не затягивать с долгожданным удовольствием. Потом принялась покрывать поцелуями дорожку из чуть более длинных волос, протянувшихся от солнечного сплетения до самого лобка — прямиком через твердые кубики мощного пресса. Но не успела я припасть языком к центру его плоского живота, обозначенного пупком, как Азриэль снова принялся трястись. На сей раз не от удовольствия, а от смеха:
— Фриск, нет!.. Не надо!.. Здесь тоже щекотно!..
Я фыркнула и, вообще говоря, немного обиделась, что вкладываемая страсть вернулась мне в виде смеха, но ничего не сказала. Пересев с накачанного живота на траву перед его бедрами, я приняла удобную позу и наконец-таки раздела Аза полностью, сняв трусы и бросив их в общую кучу.
— Ваааау… какой огромный… — замурлыкала я себе под нос.
Я взяла его член в рот примерно наполовину. Аз хрипло замычал. Само собой, это было у меня впервые, но я все же знала, что нужно делать. Девчонки из моей компании в разгар полового созревания постоянно обсуждали, как лучше всего доставляется подобного рода удовольствие, а Терпия так и вовсе считалась негласным экспертом, хотя никакой практики у нее, естественно, ни разу не было. Я испробовала все виды фрикций, и вскоре поняла, какие нравятся Азу больше всего. Можно сказать, что он был для меня как открытая книга: каждое легкое вздрагивание, возглас, а также учащавшийся или замедлявшийся пульс будто сообщали мне, когда стоит ускориться, сбавить темп, или вообще «сменить пластинку». Я прикрыла глаза от удовольствия, постепенно пробуя взять в рот на пару-другую сантиметров побольше. Его пальцы слега придерживали мою голову, будто подталкивая навстречу. Мне не о чем было волноваться: я знала, когда примерно стоит остановиться.
Мой язык вдруг ощутил усиливающиеся с каждой долей секунды биения где-то в самом центре горячего члена, и я, тут же подалась вверх, чтобы не дать случиться неизбежному:
— Погоди, Аз, только не сейчас! — затараторила я, отплевываясь. — Потерпи еще чуть-чуть… мы только начали…
— Ой, Фриск, да ну тебя… — выдохнул он, поднимая голову к черному небу и недоверчиво поглядывая на меня после серии вздохов и выдохов. Его грудь вздымалась и опускалась, как будто он проделывал дыхательные упражнения перед марафоном. — Ты… когда-нибудь… раньше… делала…
Длинные темные ресницы придавали его лиловым глазам почти женскую застенчивость. Он выглядел таким хрупким, что я поневоле улыбнулась ему:
— Ни разу. Наверное, у меня талант…
И я всегда знала, что он у меня когда-нибудь проявится...
Сев на колени, я уж было хотела снять с себя трусики, как вдруг до меня донесся обиженный голос Аза:
— Т-т-ты что?.. —
— Ну а как ты сам думаешь? Я не хочу, чтобы они мешали тебе… ну… — тут уже настала моя очередь краснеть и опускать очи долу. Но Азриэль настойчиво коснулся моего колена:
— Я сам хочу снять их с тебя. Своими руками…
— А? Ну… гхм… чего же ты тогда ждешь? Задай мне жару…
Аз не заставил меня повторять дважды, одним движением обхватив бедра и повернув меня вокруг своей оси, утверждая на четвереньках.
— Эй!!! Ты что удумал?! — запаниковала я.
— Сестричка, не боись. Теперь моя очередь!
Эта «сестричка» пронзила меня сильнее, чем что-либо другое, более подходящее в данной ситуации. Он что, нарочно так меня назвал?..
Времени на раздумье у меня, однако, не нашлось: Аз засунул большие пальцы под резинку, и, будто дразня меня своей неторопливостью, стянул трусики на траву.
— О Боже… — тихо произнес он.
— В-в чем дело?.. — произнесла я, чувствуя, будто с меня сняли не нижнее белье, а кожу.
— Ты вся мокрая…
— Извини… — зашевелились мои губы. — Я просто так…
Окончить фразы я не успела. Аз схватил меня за самые мягкие места, и я почувствовала, как внутрь вошел его горячий язык, в котором тонко билась кровь. Я застонала, потому что по спине как будто прошел разряд тока, и закачалась: ноги были вот-вот готовы разъехаться в разные стороны. Он с причмокиванием приложился к разгоряченной полости, словно бы пытаясь выпить из меня все соки.
«Аз!!! Аз!!! Аз!!!» — только и было слышно сквозь все влажные звуки.
Я прижала тыльные стороны ладоней к пылавшим глазам и напрягла каждый мускул, поддаваясь всем порывам Азриэля доставить моему телу удовольствие. Ни одна точка или складка не осталась нетронутой. Мне казалось, что я таю, и из меня вытекает удовольствие. Прямо ему в рот…
— Ты такая сладкая!.. — обалдело прохрипел он с высунутым языком, наконец отрываясь от моих половых губ.
По подбородку у меня рекой катились слюни: я вообще едва дышать могла и единственное, чего мне в этот момент хотелось — отдаться ему окончательно. Я выгнула спину, предоставив Азу свою заднюю часть, и представила, как головка его огромного члена достает мне до самого сердца, но, поняв, что счастливый обладатель столь немаленьких гениталий никак не решается приступить, вскочила и повалила его на траву. Я окончательно сняла измятые трусы и швырнула их куда подальше. Одежды на нас не осталось.
Его великолепное тело, белоснежное и неподвижное, как лежащая в траве статуя из каррарского мрамора, умоляло меня начать, и как можно скорее. Я снова перебросила ногу через его пах, и приняла все еще влажный член внутрь. Во всю длину.
— Фриск!.. — задохнулся Азриэль.
В самое первое мгновение мне показалось, что я лопну — таким острым был болезненный толчок, переросший в горячее покалывание, но потом… потом… это было не описать. Аз впервые стал частью меня — мы были ближе, чем когда-либо до этого. Я задрожала от невероятной силы этого нового удовольствия.
— Ммм… — чуть наклонила я верхнюю часть туловища, боясь, что Азриэль в отличие от меня ничего не чувствует и разорвет эту внезапную связь, если я перестану проявлять свою инициативу. Но ладони Аза снова оказались у меня на талии, удерживая мое тело в прежнем устойчивом положении. Слегка поерзав и поняв, в чем истинная соль подобной позы, я все-таки наклонилась и в очередной раз поцеловала его. Удовольствие, пробежавшее по моему телу огненной волной, сожгло в себе все ненужные мысли. Сладкий зуд, настойчиво коловший внутреннюю сторону бедер, отнял у меня вообще все мысли, которые по какой-то причине пощадило удовольствие: тело было как будто стиснуто между двумя стенами дрожи, которые выжимали из меня липкую влагу, текшую прямо на белый лобок Азриэля. Чистота наших тел совершенно меня не заботила: если бы мы слишком сильно перепачкались, то нашли бы способ, как привести себя в порядок. Но это потом, потом…
Я терлась о его мохнатые мускулы, стараясь, чтобы наши запахи тоже стали одним целым. Из глаз у меня сыпались искры, и я едва не кричала ему в уши своим сдавленным шепотком:
— О, Аз, о, Боже мой…
Мои ногти прошлись по его мокрой спине. Аз заурчал, как дикий зверь, а потом слегка приподнял меня над собой, толкнувшись бедрами, возвращая выскользнувшую треть члена на прежнее место.
На сей раз — никаких огненных волн. Только зуд. Все такой же сладкий и неутолимый.
Постоянный темп нащупал тоже Азриэль, хотя двигался он неуверенно и как-то рвано. Правда, я была так возбуждена, что, наверное, даже если бы он лежал бревном, то все равно вскрикивала, дрожала и пищала ему комплименты — так хорошо мне было. Но Аз чувствовал все, постепенно понимая, что же так нравится моему телу. Он замедлялся, ускорялся, пробуя то резкие, то мягкие толчки, как будто испытывая меня на прочность. Думаю, это было следствием такой долгой жизни под одной крышей: он ловил каждый мой вздох, гримасу или взгляд почти что с детской внимательностью, так в итоге пригодившейся ему. Но он все же очень волновался — об этом можно было судить, чувствуя, как судорожно он сжимает мой зад:
— З-з-зачем т-ты так вцепился?.. — заикалась я после каждого поцелуя, потому что мне не хватало дыхания.
— У тебя… такая упругая попка… — шипел он.
Я снова упала ему на грудь, чтобы слиться в поцелуе, едва набрав в легкие кислорода. Милый, милый Аз… «такая упругая попка»…
