А потом сделала бросок.

Смех и крики. Я обернулась и поняла, что его сжимает Терпия.

— Прямо ей в руки упал! Честное слово! — воскликнула Липпи.

— Я вообще даже не планировала… это, наверное, просто инстинкт… — пробормотала подружка невесты в бирюзовом платье, смотря на букет так, будто он был не из цветов, а из ядовитых змей.

Я смеялась. А потом мы с Азом помахали всем руками на прощание.

— Готов к медовому месяцу? — шепнула я ему, когда мы отошли подальше.

— Ты скоро узнаешь… — ухмыльнулся он, краснея.

Перед белым лимузином нас уже поджидал Папирус, переодевшийся в соответствующего цвета форму и фуражку. Они почему-то очень ему шли. На лимузине, кстати, настоял папа, сказавший, что «стильная машина нужна каждому, кто собирается хорошо провести время».

— КАРЕТА ПОДАНА, МИЛЕДИ!!! — воскликнул Папирус, широко открывая передо мной дверь. Аз помог мне влезть так, чтобы я не споткнулась о платье. На заднем сидении нас и правда дожидался пирог. Аз переложил его вперед — рядом с Папирусом.

— УХ ТЫ! КАКОЙ ПИРОЖОК! — поприветствовал то его. — САМЫЙ ВКУСНЫЙ НА СВЕТЕ! УВЕРЕН, ОН ОТЛИЧНО СОЧЕТАЕТСЯ СО ВСЕМИ СПАГЕТТИ, КОТОРЫЕ Я ПОЛОЖИЛ В БАГАЖНИК!

Аз пристегнулся и машина тронулась с места. Я посмотрела в заднее стекло. Огромная толпа народу махала нам руками и что-то выкрикивала. Мама. Папа. Альфис и Андайн. Санс. Меттатон со своим новым кавалером. Том и Джастин со своим огромным семейством. Элли и Алекс, державшие Эда на руках. Джаред, Терпия, Липпи и…

Я схватила руку Аза с такой энергией, что она хрустнула.

— Ой! — воскликнул он. — Родная, поаккуратнее. Синяки мне не нужны… что случилось?

— Я просто хочу держать тебя. Чтобы ты никуда не убежал…

— Ты же знаешь, что я никуда не убегу. Мы же в одном лимузине… — сказав это, он положил свободную ладонь мне на живот. — …лучше подождать пару месяцев — ни один врач не позволит тебе погнаться за мной…

— Знаешь!.. — шлепнула я по этой ладони. Но совсем беззлобно, потому что тут же поцеловала его в губы.

Интересно: заметил ли хоть кто-нибудь, что мой живот уже был кругловат? Я специально выбрала платье в греческом стиле, чтобы достаточно свободная ткань не дала никому догадаться о том, что было у меня под сердцем. Не подумайте: мне не было стыдно идти под венец беременной. Совсем нет. Я просто хотела, чтобы это было сюрпризом.

Аз, мой милый Аз…

Один-единственный раз я позволила твоему жару разлиться внутри меня, как тогда — под деревом на смотровой площадке. Перед этим ты попросил моей руки. И этого одного раза оказалось достаточно.

Я посмотрела в окно, по-прежнему крепко держа мохнатую руку в своей. Лиловые глаза ее хозяина становились все сосредоточеннее и сосредоточеннее.

— Может, что-то все-таки случилось, Фриски?.. — наконец сказал он.

— Все лучше, чем я могла себе представить… — ответила я, мягко ему улыбаясь.

Я не врала. Ни в одном сне меня не посетило бы большее счастье, чем в этот вечер. Даже знакомое лицо, промелькнувшее в ликующей толпе, не смогло бы омрачить его своей натянутой улыбкой, от которой на щеках появлялись аккуратные ямочки…

Чара.

Она махала мне вместе со всеми. Махала и сверлила бампер уезжающей машины тем самым взглядом, который я, не находя себе места, видела только в зеркале и ощущала на своей коже, утопая в бездонной трясине отчаянья. Я не почувствовала себя менее несчастной, потому что прекрасно понимала, что на самом деле означал этот взгляд.

Страх.

Чара боялась меня. Она была бессильна.

Я поняла это только тогда — чужое счастье причиняло ей боль. Наверное, она убежала без оглядки, когда увидела, что лимузин отъехал уже достаточно далеко, потому что до глубины души боялась таких счастливых аплодисментов и таких широких улыбок, которые не приходилось натягивать. Но как можно убежать от своих ног, если ты всего лишь чья-то тень? Её никто не любил. И никто не ждал. Растеряв всех своих пленников, она поняла, что намертво увязла в отчаянье, и ничто не подымет ее к свету, даже если он будет висеть прямо над ее макушкой; над копной волос, слишком коротких для девочки, и слишком длинных для мальчика. Она могла только выть, притворяясь ветром, носящимся над теплой вязкостью.

Может, она хотела бы выбраться. Может, она правда могла полюбить кого-то, кто протянул бы ей руку. Увы, Чара видела людей только как наборы черт…

Я знала, что она снова и снова будет вставать у меня на пути. Тени обычно следуют за своими хозяевами по пятам… что уж и говорить о прекрасных тенях — подобных парным каплям воды, сторонам медали и даже чьим-то сестрам?..

Но я не боялась. Никакая красота, ножи и обрывы не помогли бы Чаре. Ведь мной был мой муж — и он ни за что бы не оставил меня в беде. Со мной был наш будущий ребенок. Со мной, в конце концов, были все мои надежды и мечты.

КОНЕЦ.