Внезапно её схватили за запястье. Она дёрнулась и тут же расслабилась, признав руку. Опустились плечи – вот-вот сорвётся в истерику.
– Ужином займётся Тер, – сказал Лэтте-ри. – Отдайте нож. Вы поранитесь.
Ира безвольно разжала пальцы. Терри-ти сменил её у стола, и Ира, опустив голову в смущении, попросила:
– А можно… побольше? Есть очень хочется…
Дайна-ви поднял упавший инструмент с пола и молча достал большой котёл.
Ира села за стол, устало подперев рукой голову, и, ни к кому не обращаясь, сказала:
– Рассказывайте. Желательно на сей раз с подробностями.
– Ириан, скажите, почему вы не посоветовались с нами? – спросил барон, подсаживаясь рядом.
– Он предложил быстро возить по всей Рахидэтели. Пообещал, что буду и дальше понимать ваш язык, даже когда уедем отсюда. Он не объяснил до конца, чем всё может обернуться, и единственное о чём попросил, – принять решение быстро и самостоятельно. А я купилась.
– Ясно. Чтоб эту бестию! – ругнулся он.
– Оставьте, Каю, – Ира резко подняла руку. – Я хочу знать до конца, во что ввязалась по дурости. Надеюсь, теперь нет причин что-то скрывать?
– Их и раньше не было. Простите… Я, признаться, не хотел лезть в Сестрин промысел… Если б знал заранее, чем всё обернётся…
– Знал бы прикуп – жил бы в Сочи, – выдала Ира машинально. – Впрочем, неважно. Рассказывайте.
Барон помолчал, собираясь с мыслями, и неуверенно начал:
– Его светлость уже упоминал о том, что нир-за-хар совершили тяжёлый проступок перед народом харасса. В чём там было дело, никто толком не знает. Чешуйчатые не любят об этом рассказывать, а хранители источников не те, к кому побежишь с вопросами из любопытства. Но преступление настолько чудовищное, что харасса открыли борьбу на поражение против нир-за-хар. Избиение до последней особи. Мы знаем, что гнев их был праведен, потому что даже Фирра, кою ящеры почитают матерью-создательницей, не встала на защиту своих детей, признав, что тяжесть этого греха не искупить иначе.
Ира почувствовала, как леденеют пальцы. Точь-в-точь как у Варна, когда она приказала ему взлететь. Война до последней особи…
– Однако харасса не брали на себя убийство детёнышей. Уж не знаю, закон ли у них такой или что… Они уничтожали достигших зрелости. А детёнышей не трогали, пока те не вступали в возраст. Нир-за-хар спасались как могли, берегли старших, способных породить новых членов семьи, но постепенно вымирали. И тогда один из последних вожаков предложил выход. Понятный с нашей точки зрения, но почти неприемлемый с точки зрения ящеров. Семья никогда не оставляет детёныша в опасности. А тут… одного из них отправили послом в надежде, что харасса не тронут. В самое сердце врага. Ящерёнок принёс харасса весть, что нир-за-хар готовы искупить свою вину любым способом, если это позволит им продолжить род дальше и остановить войну. Ответом стало согласие. Харасса пригласили нир-за-хар к себе домой, в Лакские горы. Всех до единого. А своим давним служителям – племени авери, отдали приказ – найти в низинах пару: мужчину и женщину, которые согласятся за дорогую плату поучаствовать в обряде. Жадных до денег найти нетрудно, да и своими глазами поглядеть на хозяев Лакских гор многие готовы бесплатно. Увы, согласной оказалась первая встречная пара из моего народа. Когда все собрались на плато, Хиссен Бессменный, вожак харасса, используя силы источников, которые его народу поручила охранять сама Рити, начал смешивать волшебные течения. Он изменил нир-за-хар. Самую их суть, спутав связи и причины, следствия и натуру, силу духовную и силу оболочки. Из этого заклинания нир-за-хар вышли иными. Проклятыми. Пока ещё не осознав, что именно произошло. Что касается мужчины и женщины, то всё, что они почувствовали и увидели, это как их тела начали источать дымку с приятным ароматом. Авери проводили их с гор, выполнив обещанное – наградив по-королевски. Только вернувшись в Низины, они заметили, что волшебная дымка, стелясь по траве, побежала от дома к дому, от мужчины к женщине. Пока каждый из них, по всей Рахидэтели, не вдохнул волшебного аромата.
– И? – Ира пыталась уловить связь этой истории, похожей на пыльную легенду с текущими событиями, но у неё не получалось. – А в чём собственно было проклятие-то?
– Нир-за-хар вернулись домой, – продолжил рассказ Альтариэн, подсаживаясь рядом. – Харасса сдержали своё слово и прекратили истребление. Ящеры праздновали окончание войны, ящерёнку, что принёс добрые вести, воздавали невиданные доселе почести. Они продолжили жить, пока постепенно до них не начала доходить страшная правда. Они перестали давать потомство. Шёл год за годом, а во всей семье не вылупилось ни одного детёныша. В панике они опять послали вестника в горы, но их встретили авери, которые передали волю харасса: ящеры наказаны за свою гордыню. На детях Фирры лежит проклятие, призванное научить их смирению. В семье могут появиться гнёзда с яйцами, если сами нир-за-хар найдут способ это осуществить и пройдут через все трудности, связанные с новым способом продолжения рода.
– Ваша светлость, а можно короче? Зачем им понадобилась я и при чём тут продолжение рода?
Герцог с бароном неуверенно переглянулись, и Каю, тщательно подбирая слова, сказал:
– Выслушав авери, нир-за-хар пытались всеми способами получить яйцо. Даже… как бы… собрали всю семью и устроили, как бы это… Понимаете, в них очень много от зверей и…
– Вы пытаетесь мне сказать, что инстинкт продолжения рода вынудил их устроить всеплеменную оргию?
Барон кашлянул в кулак и ответил:
– Выражаясь сухим языком – да. Ириан, вы так спокойно об этом говорите…
– Я уже большая девочка и знаю, откуда берутся дети, – ответила Ира, наконец, поняв, что мужчины банально стесняются обсуждать при ней эту деликатную тему. Обычаи обоих народов довольно строгие. – И? Получилось?
– Нет. Они уже почти отчаялись. Пока какой-то светлой голове в семье не вспомнилось, что в обряде принимали участие амелуту. Они полетели в Низины, чтобы узнать, что стало с той парой, приглашённой на обряд, и вернулись обратно в смятении. О брезгливости нашего народа к ящерам, появившейся после обряда, вы уже знаете. Мы пытались с ней бороться, доказывать себе что-то с помощью разумных доводов. Ведь если отрешиться… просто народ. Со своими обычаями, но честный, прямой, открытый, смелый. Но стоит оказаться рядом, и всё внутри словно противится тому хорошему, что мы о них знаем. Что же касается самих нир-за-хар, то посланные лазутчики вернулись в горы с новостью, в которую даже поверили не сразу: инстинкт продолжения рода вызывал в теле реакцию по отношению к встречным амелуту достаточного возраста. Они нас желали! Желали существ, от которых ничего не чувствовали, кроме отвращения.
– Погодите, Каю…– Ира в растерянности повела по волосам. – Вы пытаетесь мне сказать, что у ваших харасса волшебство настолько мощное, что способно идти против законов природы? Что с его помощью можно преодолеть барьер биологической несовместимости?
– Что, простите?
– Мы, люди или амелуту, млекопитающие. Рожаем живых детёнышей, выкармливаем молоком. А нир-за-хар… несмотря на все магические штуки, я вряд ли ошибусь, отнеся их к рептилиям. Вы сами говорили – яйца откладывают. И как, простите… Я даже представить не могу, как в этом случае может происходить зачатие и тем более вынашивание потомства. Это просто невозможно! У них же всё другое!
