Доваль присел рядом, тронул рану. Медленно поднял глаза.

– Яд? – спросила Ира. – А лекарство…

– Яд. Нет от него лекарства, – он встретился глазами с дайна-ви.

– Он же тебе жизнь спас! – прорычал Терри-ти.

– Я ничего не могу сделать! С чагой бы справился! Но это яды сквирри! От них…– капитан замолчал, сжав кулак.

– Латнерия говорила то же самое, – тихо сказала Ира. Потом вскинулась: – Белый эликсир!

– Он вряд ли поможет…

– Попытаемся!

Она бросилась к багажу и вытряхнула из него заветную банку. В прошлый раз она кончиком ногтя мерила капли, леча раненого архи, сейчас мазанула щедрою рукою, услышав, как зашлось дыхание у тех, кто был в курсе, сколько эта штука стоит. Она этого не знала, потому тёрла-тёрла-тёрла, но того, что ожидала увидеть, – стремительного заживления, так и не произошло. Разве что кожа стала чуть менее красной да синева чуть бледнее.

– Зачем он только полез под эту стрелу…– тихо проговорил Доваль, и Ира услышала искреннюю скорбь врача, которому дано лечить, но который помочь не в силах. Словно не он раньше мучился физической болью, только чтобы не применять волшебство на благо «презренного рабовладельца». Как же всё-таки изменила их всех поездка в Каро-Эль-Тан!

– Долг за жизнь, – сказал Лэтте-ри. – Вы спасли его, он спас вас.

– Но ведь я амелуту!

– Не имеет значения. По нашим обычаям долг за жизнь может помешать оплатить только воля Маяры. – Лэтте-ри присел на колено, взял брата за руку и тронул губы, которые изгибала улыбка, совершенно не свойственная этому лицу. Непривычная и неестественная, она создавала впечатление, что её носитель уже видит райские сады и не принадлежит этому миру. Рука дрогнула.

– У сквирри есть противоядие?

– Этого никто не знает.

– Сколько у нас времени?

– Непредсказуемо. Но оно есть.

– Капитан Накарт, вы – амелуту. Но думаю, не ошибусь, если попрошу вас позаботиться о брате, пока мы… Даже если мы не вернёмся. Тер!

– Оставьте оружие, – сказала Мритнерилия. – С ним вам не пройти. И от ваших урусов в тумане толку не будет. Зверей пропускают только с хозяином.

– Оставить вам шейба-плеть? – Лэтте-ри смотрел на женщину, будто та предлагала ему продать родину.

– Это уже давно ничего не решает, – ответила она.

Он побледнел. Бросил взгляд на бессознательного брата. Бережно скрутил плётку, не тронув ни одной иглы, приложил рукоять ко лбу и, практически бросив оружие под ноги, ушёл в сторону тумана. Не оборачиваясь. Терри-ти последовал за ним, предварительно также попрощавшись со своим арбалетом.

Их провожали взглядами, пока влажные клоки полностью не поглотили фигуры.

Заклинание Вакку рассеивалось, а рукотворный туман, созданным им, начал потихоньку плыть в обратном направлении, стелясь под ногами, увлажняя иссушенную землю, покрывая её росой.

– Надо отнести этого серого… в палатку, что ли… – высказал предложение Рикан. – И ящера, – он поморщился, – тоже куда-то надо. Дождь собирается…– задумчиво глядя на небо, совершенно ни к чему добавил он.

Один из солдат, переглянувшись с Довалем, взвалил Линно-ри к себе на плечи и понёс подальше от леса. Люди направились к багажу извлекать палатки и провизию. Эйуна, знающие о неприятии людей, вызвались перетащить нир-за-хар в более удобное и безопасное место.

Осознание ошибок, как и проигранный бой, било по нервам. Свои и чужие не поднимали друг на друга глаза. Неудача не разбирала виновных, будучи общей, и уже было совершенно не важно, кто кого подвёл и кто не вовремя сорвался.

– А где Ириан? – внезапно спросил Изаниэн.

Напряглись. Осмотрелись. Кто-то проверил палатки. Мрат тронула плечо Альтариэна:

– Смотри.

Поверх шейба-плети лежал пояс с кинжалом.

Конец третьей книги.