И Ира шагнула в ситуацию, оставляя себе лишь одну, последнюю, ниточку.
– Да. Решила. Но у меня есть условие: ты придёшь в своём… эм… младшем облике. Со зрачком в глазах. Хочу его видеть, когда всё будет происходить. И я знаю, что ты понял, что я поняла. Остальным не скажу. Но надеюсь, что ты… Ладно! Решили и решили! Я стану твоей небесной сестрой. На закате Леллы. Обещаю. Но и ты выполни мою просьбу.
«Обещаю», – ворвалось в её сознание резкое вещание.
Комментарий к Глава 8. Нир-за-хар
Иллюстрация: https://vk.com/photo-184628256_457239340
Если вы хотите любоваться иллюстрациями в первых рядах - присоединяйтесь к моей группе в ВК: https://vk.com/rahidetel
А если есть желание узнать о мире или авторе Рахидэтели больше - милости прошу в свежезаведенный Инстограмм: https://www.instagram.com/gyurza_levantskaya/
А еще для этой главы у автора есть семисекундное видеохулиганство, которое тоже размещу в группе - завтра. Жду всех в гости!
========== Глава 9. Яд пустоты ==========
Рах-на-Варн сидел возле дерева, смотря на проплывающие облака и слушая зов небес – ту единственную музыку, которую знала семья и которая не прекращалась никогда, стоило хоть раз расправить крылья. Сейчас были одни из самых длинных часов в его жизни. Такое волнение он испытывал лишь дважды – когда медленно, по крохе, трескалась скорлупа его детёнышей. Вспомнив, он вспорол когтями землю и машинально сжал траву, почти выдирая её с корнем. Но зелень Каро-Эль-Тана была с характером и незамедлительно ответила ожогами на такой чувствительной чешуе ладоней. Варн отдёрнул руку и спустился с небес на землю, вспоминая, где находится. «Прости, Милосердная!» – тихо взмолился он и почти сразу почувствовал, как стебли словно прильнули к нему, успокаивая, утешая, стараясь снять с души боль давно минувших дней.
«Марн, Саза, каково вам летается в Чертоге Великочтимой?» – вспоминал вожак тех, кого уже не вернуть. Холод прошёл по телу, но он и так осознавал, что, несмотря на все надежды, ему страшно. Он не хочет снова развеивать пепел над горами. И всё же животная суть шептала ему, что всё правильно. Один из главных законов жизни – ничто не стоит на месте. Когда замирает один вздох, остальные продолжают дышать. Снова и снова, одни и те же шаги, желание подарить миру того или ту, что наполнит её новым дыханием.
Лелла уже почти села. Он доподлинно знал, что уходящая в небо весь день провела вдали от поселения. Она большое значение придавала выражению морд, которые строят бесхвостые, и умению определять их значение и справедливо опасалась, что приближённые к престолам эйуна и амелуту разгадают её тревоги и пристанут с вопросами. Варн успел прочитать в её мыслях желание провести день в одиночестве, чтобы не передумать. Его это более чем устраивало. Время ещё есть. Яд пустоты продолжает действовать, и в покое день человеческой самки не пройдёт. Будет раскладывать все «за» и «против» до самых сумерек, но он был уверен – слово сдержит, не сможет не сдержать, хоть и придёт на встречу взволнованной, словно сама вот-вот полетит, махая руками, как неокрылившийся детёныш.
Он своё слово тоже собирался сдержать, потому сейчас даже не думал о том, чтобы расправить крылья, хотя небо сегодня имело непередаваемо приятный голос. Если ей нужен его «зрачок» – он не откажет и будет ходить в младшем облике до вечера, чтобы глаза настроились на восприятие реальности бесхвостых. Хотя контролировать себя придётся сильнее, чем когда-либо. Предательская щель как перелив шкуры для этой амелутки – поймёт.
Варн погрузился в себя и сосредоточился на дыхании, чтобы привести мысли, чувства и эмоции в равновесие и спокойствие. Одарённые бесхвостых назвали такое состояние нырком. Удобное, короткое слово. У них тоже прижилось. Он привычно скользнул в себя, играя на струнах собственного состояния. Этому учат с молодых когтей. От способности держать переливы под контролем зависит успех охоты. Никогда не знаешь, какого цвета шкура достанется тебе после взрослой линьки. Тем счастливчикам, что получают чешую природного цвета, позволяющую прятаться на скалах и в кустах, нырок даёт возможность не выдавать своё присутствие будущей добыче раньше времени. Ну а такому, как он, крупному и яркому, остаётся уповать только на скорость, ловкость, реакцию и охоту сверху, подобно хищной птице. Но навык нырка даже для таких, как он, ещё никогда не оказывался бесполезным. Звериные инстинкты диктуют, как правильно, но иногда стоит поступить разумно. А значит, заглушить в себе звериную суть, уподобиться бесхвостым, положившись на разум. Вот как сейчас.
Глубже, глубже, глубже… Вот он уже чувствует те нити, что трепещут от движений его зрачка. Затормозить. Успокоить. Выровнять. Готово!
Он медленно открыл глаза и понял, что вся работа насмарку. Перед ним на коленях, положив ладони на бёдра, расставив в стороны локти и обернув хвост вокруг ног, сидела Чара. Поза, означавшая разговор, которым не пренебречь даже вожаку. «Семья моей семьи» вызывала его на диалог, заранее смиряясь с его решением и последствиями, требуя только одного – выслушать до конца. На мыслях Чары каменной стеной висела защита. Ни единая мысль не беспокоила его во время нырка, потому она смогла подойти незамеченной. Эта способность сейчас поедает внутренние силы самки, как детёныш первую добычу. Жадно и неаккуратно. До завтра она вряд ли сможет летать в старшем облике. По шкуре вожака поползли цветные молнии раздражения – весь труд по успокоению эмоций разлетелся в крошку.
– Снимай защиту, Чара! Нечего силы тратить. Говори, зачем пришла, и оставь меня в покое! Я не поменяю своего решения.
Будь рядом кто посторонний, он бы обошёл сидящих в спокойной позе нир-за-хар по дуге: на языке ящеров эти фразы звучали как рык. Но Чара только спокойно опустила защиту и уставилась на своего родственника.
– Ты – вожак. Но сейчас ты будешь вспоминать, что такое слушать старших, – сказала она, не обращая внимания на линию гнева, пробежавшую по лапам Варна. – Ты ещё даже в яйце не сидел, когда у меня был наездник. Вчера ты ударил, больно ударил по моим инстинктам, пытаясь объяснить, что движет тобой в желании заполучить уходящую в небо. По-хорошему, мне бы оставить тебе пару полос от когтей на морде за такое, но я не буду. Если не отступишься – законы Хараны сами тебя накажут. Связь наездника и нир-за-хар двусторонняя. Тебе известно об этом?
– Чара, это общеизвестно, и если ты думаешь…
– Никакой тени тебе неизвестно, детёныш ты, старшего облика не достигший! Никакой! – Чара сжала ладонями колени, царапая чешую. – Слушай и запоминай! Ни один нир-за-хар, испытавший на себе связь с амелуту, не скажет тебе этого, ибо не в наших традициях раскрывать слабости! Но ты, на твоё счастье, семья моей семьи! Родной мне, хоть и не одна кровь. Брат моего мужа, который попросил присмотреть за тобой! Семья, которая вот-вот ввяжется в неприятности! Связь – двусторонняя. И дело не во взаимных дарах, которые вы передадите друг другу братанием: зрячесть и вещание, понимание речи и способность разделить небеса. Дело в слабостях, которые вы откроете друг в друге! И возможность использовать эти слабости на собственное благо. Да, ты получишь способность затопить амелутку эмоциями и уговорить совершить то, что выгодно тебе, но знаешь ли ты, что будет, если она окажется достаточно сильной, чтобы принять на себя бремя братания?! Ты думаешь, что делаешь ей одолжение соглашаясь стать её ключом к небу, но знаешь ли о том, что не сможешь отказать?! Знаешь ли о том, что наездники не беззащитны перед нами?
