– Да, господин барон.
Сказать, что её слушали внимательно, – ничего не сказать. Дайна-ви, впитывая каждое слово, напоминали землю, осчастливленную ливнем после полугодовой засухи. Король и тану, допрашивая её, мечтали вытянуть только полезное. Сейчас же интерес не падал ни в те моменты, когда она срывалась на личные переживания, ни тогда, когда заостряла внимание на обычаях, которые ей казались удивительными или непонятными.
Она рассказала всё. Откуда пришла. Как оказалась у них. Что не умеет путешествовать и чуть не погибла, наевшись незнакомых грибов. Про то, как спас её обычай Покрова зимы. Про происшествия в Ризме и то, что впервые видела, как убивают человека. Про властителей страны, которые теперь благодаря ей в курсе, что дайна-ви известна технология арбалета. Про знакомство с магами и назначение на должность, которую не хочет исполнять.
Рассказ занял не один час, прерывался только необходимостью смочить горло. Где-то ближе к концу в шатёр зашёл Вакку Римс, Ира как раз рассказывала про то, как непривычно ей ездить вместе с кавалерией. Она вскочила, не зная, чего ожидать от одарённого. Он потребовал, чтобы её гости прошли досмотр на наличие магических способностей. Ира уже знала, что в самой процедуре нет ничего страшного, но память некстати подсунула ей Шукара со словами: «Откуда я знаю, что меня проверяют именно этим заклятьем? Напускать вспышек может и малышка Лория». Что именно сделает Вакку своим заклинанием? Мало ли что он сказал! Её внутренние метания прервал Линно-ри:
– Последователь Рити? Для того чтобы нас убить, достаточно солдат. Не думаю, что вы пришли ради этого. Делайте своё дело.
Вакку едва заметно выдохнул, замахал руками, и мужчин окутали вспышки. Он не удосужился сообщить результат и, получив ответ на свои вопросы, вышел.
Дайна-ви прикасались к своим телам, словно пытаясь найти физические остатки того заклинания, что бросил на них Вакку.
– Вы не… больно не быть? – настороженно спросила Ира.
Терри-ти покачал головой и ответил:
– Нет, госпожа Ириан. Просто в нашей общине одарённых, увы, нет. Их и среди народа-прародителя было мало, а у нас после Эпидемии совсем не осталось. Скорее всего, мы первые за сотни лет, кто испытал на себе действие силы, дарованной Сёстрами. Если, конечно, не считать тех, кого одарённые с её помощью отправили на Ту сторону.
Ира поняла почти всё, кроме слова «эпидемия».
– Что есть Ипи.. дэ…
– Эпидемия. Это очень грустная страница нашей истории.
Она не смогла побороть любопытства:
– Какой история быть? Вы мочь рассказать мне вы история? Ничего дайна-ви не знать. Как вы жить много-много плохо? Ринни-то и другой дети… Это страшно быть! Рахидэтель быть большой. Почему большой страна дети живут быть плохо? Много реки, поля, рыба, лес…
– Мы бы и сами хотели, чтобы всё было иначе, госпожа, – ответил ей Терри-ти, не скрывая печали, – но всё сложилось как сложилось. Мы до сих пор не можем найти ответа на вопрос, как должно быть по-другому. Затем и едем в Каро-Эль-Тан. Чтобы сами Сёстры решили нашу судьбу.
– Сказать история вы.
– Хорошо. Вам я расскажу.
И он начал рассказ, терпеливый и подробный. Периодически Терри-ти отрывался, чтобы разъяснить ей непонятные слова или термины, показать на пальцах или рисунками числа, которые она пока знала плохо, а Ира старалась перекладывать его слова на привычные ей понятия. Лэтте-ри и Линно-ри, слушая его, сплели пальцы обеих рук в одинаковом жесте и склонили головы. Ощущение было, словно они верующие католики, пришедшие, чтобы послушать мессу. Очевидно, история чтилась ими не меньше заветов веры. Слушая спокойный, но проникновенный голос, она лично смогла в этом убедиться.
Этими событиями трёхтысячелетней давности началась Эпоха Первой болезни. Эйуна в то время не знали понятия «хворь». Существа, чьи предки ведут свой род от самых истоков сотворения Рахидэтели, не имели в словарном запасе слова «заразиться». Их телесные немощи были результатом неправильно принятых родов, несчастных случаев или ранений в бою. За исключением очень редких врождённых уродств, они не знали болезни, считая это уделом молодых рас. Именно поэтому, когда Эпидемия начала косить их одного за другим, ей не могли дать иного названия, кроме как Первая. Первая болезнь, вошедшая в название целой эпохи.
Страх, который посетил эйуна при этих событиях, не передавался словами. Не так пугала бесчестная смерть в собственной постели, сколько то, что прикосновение к родным – да что прикосновение! Даже нахождение в одной комнате могло обречь их на ту же участь! Матери отрывали детей от груди, отцы – отсылали их подальше от дома.
Созвали всех последователей Хараны, даже самых юных, но никто не мог найти решения. Эйуна расставались с фамильными богатствами, нанимая волшебников из числа амелуту, обещали баснословные суммы Кругу Облечённых, предшественнику Собора Карража, лишь бы те помогли найти лекарство. Всё тщетно. Им так и не дано было узнать, действительно ли болезнь нельзя победить с помощью дара или это были происки руководства амелуту, которое, узнав, что Первая болезнь поражает только эйуна, решило проредить их численность. Тем более для этого ничего не нужно было делать.
На поиски лекарства было потрачено десять лет, после чего попытки признали безрезультатными и болезнь – неизлечимой.
Первым шажком к появлению в Рахидэтели такого народа, как дайна-ви, был «Закон об изгнании из городов», объявленный год спустя после того, как были остановлены поиски средства, и разделивший множество семей. Больных выселили с привычных мест, обязав строить жилища, развешивая вокруг знаки о том, что тут живёт заражённый. Для изгнанников это стало катастрофой. Уходя на такое поселение, эйуна одновременно покидали военную службу, с которой была связана вся их жизнь, а лишившись места в армии, одновременно лишались и армейского довольствия, вынужденные выживать собственными силами.
Учились. Осваивали незнакомое многим сельское хозяйство, практиковались, делая ошибки при разведении домашнего скота. Платили многим, чтобы его купить. Жили в страхе и его же внушали окружению.
Неизлечимая болезнь, возникшая из ниоткуда, пугала не только эйуна, но и амелуту, живущих бок о бок с больными. Не всех успокаивало то, что ещё не было известно ни об одном случае заболевшего человека. Ведь соседи не знали болезни тысячелетиями, и вот… Не всякий рынок, не всякая деревня спокойно относились к пришедшим за покупками будущим дайна-ви.
Конфликт нарастал, то тут, то там вспыхивали стычки, кое-где перераставшие в бунт. Правители амелуту решили проблему радикально. Больных объявили вне закона, наложив запрет на содействие и торговлю. Для не успевших за столь короткий срок наладить хозяйство до уровня самообеспечения это стало чудовищным ударом. И как всегда в подобных случаях, нашлись те, кто понял, что поодиночке проблему не решить. Семейная пара Ландариэль и Раметрия возглавили объединение больных эйуна в единую общину.
Некоторое время на это смотрели сквозь пальцы, но ни один король или тану не мог не обратить внимания на постепенно нарастающую третью силу, что появилась на подвластных территориях. Сначала от чёрного пятна на карте старались избавиться мирными методами – перекроили торгово-караванные маршруты, увели стада подальше, переселили целые деревни. Фактически оставили одних в надежде, что болезнь возьмёт своё и пятно исчезнет само собой. Но изолировать полностью не получилось.
