И еще масса различных «но» и «кстати».

Аврора еще сомневается в выборе, излишнем риске при ее положении, но может быть в первые в жизни ей есть хоть что противопоставить страху

И постепенно, день за днем, она привыкает к еще одному секрету. Следуя своему плану, вырабатывает режим, перерастающий в привычку.

Платон четко соблюдает договоренность и никак не выдает ее. Аврора иногда пересекается с ним в столовой, но он вообще не обращает на это внимания. В квартире же по вечерам они существуют каждый в своей комнатке. А когда начинаются занятия и ей приходится уходить раньше подъема и возвращаться позже отбоя, они практически не пересекаются и точно не мешают друг другу. В редкие мимолетные встречи перекидываются резкими фразами, взаимными упреками и презрительными взглядами. Платон не слишком активен в этом, а у Авроры нет должного опыта, так что стычки протекают лениво и больше для проформы. У обоих нет особого стремления усложнять себе существование. Единственное, что ей доподлинно известно о Платоне это его фанатичное желание попасть в армию. Для этого он зубрит по вечерам учебники и много времени проводит в спортивном зале. Стреляет Платон неплохо, она заметила в тире.

Когда приходит первая стипендия, Аврора отправляется за ней на почту. Расписывается в ведомости и счастливо пересчитав деньги, торопится к себе. Выждав, когда в коридоре никого не будет, ныряет в квартиру и отметив, что Платона тоже нет, открывает дверь в спальню. Шкатулка лежит на прежнем месте в комоде. Бережно завернув ее в старый шарф, Аврора прислушивается к шуму в коридоре и быстро выскочив из квартиры, идет к автобусной остановке.

До «Подполья», места, где раньше хранил шкатулку брат, она добирается позже чем рассчитывала. Еще до отъезда он забрал документы, так как денег у Авроры не оставалось. Но брат был уверен, что став комендантом она получит достойное убежище. Авроре же кажется, что нет места более надежного, чем то, где никто не станет искать. А для нее здесь конечно же опасно, но выбирать не приходится.

Она стучится в двери «Подполья» не зря называющегося так. Нелегальное казино, бойцовская яма и ячейки для хранения в одном флаконе. Кто владеет этим место и почему полицаи это допускают, Аврора не знает. Ей известно что нужно пройти вдоль дороги до ограждения, потом двинуться вглубь района, добраться до дыры в заборе, а потом спуститься вниз, к подвалу старого завода. Bот эту дверь и надо стучать.

Пальцы больно бьются о железо, но она не останавливается, прижимая шкатулку к груди. Из глубины доносится лязг задвижки и, когда тяжелая дверь отворяется наружу, становятся слышны крики взбудораженных людей, смех и другие звуки.

– О, кукла, чего тебе? – здоровенный бугай, окидывает ее субтильную фигуру масляным взглядом.

– Нужно отдать вещь на хранение, – отступив на шаг, Аврора уже хочет бежать прочь. Самое страшное зло, зло немедленное. Когда она увязывалась сюда за братом, никто не называл ее куклой и не ощупывал взглядом.

– Здесь жди, – кивает бугай и сплюнув в сторону, уходит.

«Беги, беги, пока жива. Сейчас заберут деньги и узнают кто ты и все. Все, понимаешь?!» – звучит прямо в голове страх. Аврора стискивает шкатулку, поджимает губы и упрямо качает головой. Надо остаться.

Дверь снова открывается и выглядывает уже другой. Более благопристойный и не с голодными глазами.

– Что угодно? – бормочет он и морщится на громкие крики позади.

– Хочу отдать вещь на хранение.

– Большая? На какой срок?

– Вот это, – Аврора показывает шкатулку. – Надолго. Около года.

– Год? Это дорого стоит. Деньги есть?

Аврора кивает, заранее соглашаясь на любую сумму, и ее пропускают внутрь. Здесь ничего не меняется. Помещение огромное с высоченными потолками, с улицы этого не заметно, потому что здание на половину в земле. Карточные столы, столы с рулетками стоят по левую сторону, по правую столы, где расслабляются падальщики попивая дешевое пойло, в центре, под яркими лампами, ринг, на котором прямо сейчас идет спаринг, а дальше все теряется в темноте. Аврора старается держаться мужчины, но избежать чужого внимания сложно. Пьяные, расслабленные, привыкшие к дешевым женщинам гости заведения не упускают возможность сказать что-нибудь вслед.

Они проходят мимо ринга и Аврора мельком замечает, что бой идет кровавый. Но не останавливается. Когда им удается добраться до границы света с темнотой, Аврора замечает, что дальнейшая часть здания отгорожена от основного зала стеной. Во втором отсеке значительно тише, столы стоят обычные и нет разбушевавшейся толпы. Мужчина тянет к ней руку:

– Дай, погляжу поближе что у тебя.

Аврора отрывает от груди шкатулку и показывает. С одной стороны, она понимает, что собирается оставить документы здесь, а, следовательно, можно передать их прямо сейчас, но с другой – вот так просто, вручить незнакомцу свой главный секрет сложно.

«Они все узнают и придут за тобой», – тут же ядовито шипит страх.

– Вещица некрупная, – мужчина вертит шкатулку в руках, – но срок большой. Деньги будешь вносить за месяц вперед, то есть прямо сейчас придется отдать за два. Никаких договоров и прочего, ты веришь мне на слово, я верю тебе. Так здесь все работает. Если согласна, садись, – он кивает на столы, – пиши два одинаковых листа с перечнем содержимого, чтобы мы потом могли сверить, и расписку, мол обязуюсь и осознаю риски. Согласна? – уточняет мужчина, потому как Аврора не издает ни звука.

Она боится. Боится, что война ворвется в этот город и выпотрошит все ее тайны. Хочет быть смелее, но никак не выходит. Почему-то это очень сложно.

Аврора садится за стол писать список документов в шкатулке. Она провела как на иголках много-много дней переживая за сохранность тайника и жизненно важных бумаг. Пишет Аврора привычно чужим почерком, хорошо подделывая одного из учителей, чтобы никто никогда не заподозрил ее.

Удивительно, но все оформление, согласование и даже передача денег занимают около часа, что достаточно долго. Аврора рассчитывала на десять-пятнадцать минут, а теперь из-за всех задержек вернуться в корпус она сможет только на ночном автобусе, который ездит раз в полтора часа. «Подполье» находится не в лучшем районе города, здесь неспокойно даже в светлое время суток, а с закатом и вовсе начинается вакханалия. Аврора быстро проходит зал, подмечая что теперь на ринге дерутся женщины и едва дожидается, пока бугай отопрет для нее дверь. Взлетает вверх по ступенькам и переводит дух, подняв горячее лицо кверху.

Впервые с начала лета идет дождь.

«Даже если побежишь, тебя все равно поймают. Сама пришла, а теперь никто не отпустит», – звенит писклявый голосок страха и Аврора напряженно вслушивается в звуки. Она не слышит угрожающих окриков и догоняющих шагов. Ей приходится заставлять себя идти, потому что ноги словно приросли к земле и кажется, что вот там, за забором, и поджидает настоящая опасность. Струхнув от окружающей темноты, Аврора сжимает кулаки и решительно лезет через дыру. Ногой наступает на чью-то руку и взвизгнув отпрыгивает, поскальзывается и падает на землю.

У забора скрючившись сидит человек, уложив голову на сгиб локтя, вторая рука безвольно висит, ладонь распластана по земле. На виске и всей стороне лица растекается кровь. Аврора в ужасе, вместо того чтобы подняться и бежать, начинает нелепо отползать, а потом замирает.

– Платон?

Он непонятно дергает головой, но не торопится отвечать. Аврора придвигается чуть ближе, упершись одним коленом в землю.

– Ты не можешь идти? Тебе нужна помощь?

– Нет, – хрипло, не поворачивая головы отвечает он.

– Ты что, участвуешь в боях? – удивленно выдыхает Аврора и касается его волос, словно проверяя целая ли у него голова

– Я думал, ты мне померещилась, – одним глазом, потому что второй заплыл, Платон косится на нее.

– С меня станется. Я очень назойливая галлюцинация.

– Ужасная шутка.

– Лучше, чем твое лицо, – парирует Аврора. – Жди здесь, попробую найти машину.