Повечерье Позови на подмостки, трагедия Осень, — Кровь бледна у рябиновых ягод твоих… Дымка, шелесты, иней на сломанной розе — И внезапно мистически светится миг. Может, нежное это стоит повечерье, Иль сцепление слов, переливы на «нет», Может, просто покой, или козыри черви, Или стук по асфальту незримых карет… Расскажи мне деревьев наименованья, Белых звезд и цветов имена расскажи, И от мелкого я убегу упованья — Не любить голый призрак, железную жизнь. И скажу: этот мир, солнца яркого полный, Так пленительно лжив и прекрасен затем, Что он просто проходит, и синие волны Размывают эпохи и тьму теорем… Приготовься к дарам: золотая осина Вдруг уронит в ладонь твою маленький лист — Это трепетно так, беспечально красиво, И, как этот листок, взгляд останется чист. Итог Когда на дремлющие долы Луна бросает светлый взгляд, И звезды высоко горят, И тени трав длинны и голы, — Древнейшей памятью Земли Клубятся дымные туманы, И на притихшие поляны Плывут из детства корабли, Стоишь, безмолвный, под Луной В блаженно прерванном походе, И холод крыльев за спиной Напоминает о свободе. Но согласишься ли уйти И слышать в жалобе свирели, Как стонет этот мир в пути К неведомой доселе Цели? Но согласишься ли спастись, Покуда обречён страданью Хрустящий шарик мирозданья С душою, вывернутой ввысь?.. Неслышимый никем ответ Останется, как откровенье, Итогом пролетевших лет, Надеждой будущего зренья. Комментарий Филострата Ради Елены к Трое Плавал Ахилл, двенадцать Взяв городов с моря И одиннадцать с суши, В ярость впадая прежде… Разве же это доблесть? Славен тот муж, который Родину защищает, А не чужое мыслит Поработить, к тому же Женщину не похитить, Коль сама не захочет. На расстоянии руки Уже ненужная отвага — Подстерегать случайный взмах Твоих ресниц, и плавность шага, И лёгкий шёпот на устах. Но есть еще проникновенье В подглазье синее забот, Где скрыта библия терпенья, Где жилка синяя живёт. Ты светишься – такое диво, И попросту светлей вокруг. Но белизна твоя пуглива, Как мотылёк в неволе рук. А, впрочем, большего не надо… Но тем и живы чудаки, Что светлое, святое рядом – На расстоянии руки. Ночная полынь Пустые ровные поля, Леса и рощицы сквозные, И журавлиные края, И Осени глаза простые. Краснеет на излете лист, На борозде сверкает иней, А по кустам и на рябине — Птиц перелетных синий свист… В глухой полночной стороне, Где при Луне дымят овраги, В плену прекрасной из Планет Березы девственны и наги. Серпом Луны нарезать звезд В букет, осыпав синий иней, И слушать сердцем тихий рост Ночной светящейся полыни. Даль С тугих ветвей стекают листья. Туман томится над водой. Рябина розовые кисти Опустит на твою ладонь. Рубаху белую надену. Взойду на ветреный откос И буду, как старик, степенно Смотреть на факелы берез. Что мне запомнится под вечер, Переведет мои часы? – Ручья серебряное вече Да шепот лесополосы… Пройдут века, тысячелетья — С ладоней отряхну печаль. И снова в сердце – солнце, ветер Да исцеляющая даль. После праздника Кувшины с розами… Цветы, Теряя красоту, увяли, Их бледно- розовые рты От жажды высохли… В бокале Ты принесешь немного им Холодно- огневой водицы, И жизнь, похожая на дым, Быть может, чуточку продлиться… Как страшно – сладко это – длить И укорачивать мгновенья Чужих дыханий, словно нить, Дрожащую от напряженья; Неся ответственность за тех, Кто на одну ступеньку ниже, Когда гордыни тёмный смех Подстерегает в каждой нише; Осознавая вновь, что есть Тот, Некто, Кто тебя так ладно Скроил, хранил незримо здесь, И снова позовёт обратно. Соломенный час Древесная стая, тяжёлая стая Перо золотое роняя, летит, Летит, от земли себя не отрывая, В текучий, холодный, осенний зенит… Под вечер уже, потеряв оперенье, Лес, как невесомый, прозрачен и чист. И только внизу продолжается тленье, Где точит вода опрокинутый лист… Соломенный час мой, я чувствую тело, Когда, побеждая осенний испуг, Морозным жезлом выстужая пределы, Вдруг выдохнет жемчуг Владычица вьюг. И, словно безлиственный стебель под небом, С зимою и смертью один на один Останется каждый – до нового хлеба, До нового Солнца, до новых годин. |
