А-а-а, это что?! Блядь! Подбежал к зеркалу, которое отражало меня всего. Это же не я! В зеркале отражается какая-то длинноволосая девочка-эмо. Волосы то ли голубые, то ли сиреневые. Что за нафиг?! Шутка тупая чья-то. Вот она, моя короткая стрижка… Дотронулся до волос. Стоп! Длинные?! Потом посмотрел на себя, опустив глаза. Нет, это не шутка. Девушка, что отражается в зеркале, на самом деле я. Сердце ухнуло в пятки, а тело затрясло от страха. Так, без паники! Мужик ты или где?!

Посмотрел на кран, встроенный в раковину. Странно, никаких вертушек, только блестящая кнопка на раковине. Нажал, полилась тёплая вода. Так, нужно рассуждать логически. Если я – это я, а тело не моё… Значит, я каким-то образом сумел занять чьё-то тело. Вспомнил, был такой фильм «Любовь-морковь», там муж с женой телами поменялись. Тогда в чьё тело я попал?

Нужно снова включить логику. У нас в городе такой навороченной больницы нет. Лежал там один раз. Пол обшарпанный, краска на стенах облупилась, в кране ржавая вода течёт, пока не сольётся. А уж о палате с одной кроватью и уборной со всеми благами вообще речи не идёт. В Москве такое есть, наверное, но явно не в провинции. Может, я в Европе или Америке?

Умылся, а после ещё раз себя оглядел. На мне клетчатая пижама с коротким рукавом. Лицо изящное. Красивые губы, точёный носик. Странно… Глаза необычного цвета. Светло-сиреневые, как и волосы. Линзы? Нет, не линзы. Фигурка с плавными изгибами. Странная ты девочка. Лет восемнадцать по виду, не больше. А как тебя зовут, девочка? Стоп, титек нет. Похлопал себя по груди. Ну, ничего, бывает. Спал однажды с плоскодонкой ради интереса.

И как теперь назад в своё тело вернуться? Вопрос. А может, я действительно умер и переселился? Вот засада. Ай, ссать захотелось. Как там у нас девочки писают?.. Подбежал к унитазу и снял с себя штаны вместе с трусами. Мама! Я все же мальчик?! Только что это за пипетка такая?! У меня в боевом состоянии член восемнадцать сантиметров. Был. Поэтому и в покое он немаленький. А этот в ладони скрылся. Засада. Ни одна девушка на этого гномика не взглянет. Нет, и у нас есть мужчины с небольшими членами. По нашим меркам, мой теперешний член едва дотягивает до средних размеров. Вот озабоченный урод! В другое тело попал, а думаю о девушках и сексе. Нужно узнать, куда я попал. Кто я вообще? Есть ли у этого тела родня? А если есть, что говорить? Простите, я занял тело вашего сына? Нет, меня сразу в психушку упекут. Значит нужно врать, якобы память потерял.

– Брий! Брий, придурок, ты где?! – раздался грозный голос за дверями.

Ага, Брий – это значит я. Стоп, но он же говорит не по-русски. И я не слышал такого языка на земле. Замечательно, я действительно умер и куда-то переместился. Но с медсестрой же разговаривал? Хоть это могу. Споласкивал руки, когда незнакомец ворвался в уборную.

– Привет. Вот ты где, паршивец мелкий. Маленький, отец тебя убьёт. Ты вчера снова дури в клубе наглотался, и тебе стало плохо.

Опа, это тело ещё и наркотики принимало? Нет, я точно не буду, спортсмен всё же.

– Привет. А ты кто? – решил спросить я у парня.

– Ты что, не помнишь? Я Витро, твой старший брат. Мне двадцать пять, тебе восемнадцать. Тьфу ты, маленький, завязывай прикалываться, – нахмурился он.

Аха! Вот это мне прилетело! Раньше я был здоровый бугай с горой мышц, а мой младший брат смазливый молодой пидор. Теперь я длинноволосое молодое непонятно что, а мой брат – двадцатипятилетний амбал. Я же ему едва до плеча макушкой достану. И волосы у братишки странные, тёмно-зелёные, и глаза этого же цвета. Значит, не краска. Люди тут такие разноцветные.

– Брий, ну чего ты завис? – обеспокоенно спросил брат.

– Эм, прости Витро, но я не помню. Пустота в голове. И не думай, я не вру. Не знаю, как так. Не помню никакого клуба.

– Приплыли. Ладно, переодевайся. Сейчас доктора позову.

Витро исчез за дверями. Я посмотрел на хромовую стойку с парой вешалок. Замечательно, белые джинсы и розовая рубашка, больше похожая на бабскую. В жизни бы такого не надел. А внизу туфли на высокой платформе. Ну, что есть, то есть. Оделся. Интересно, думал, ходить не смогу. Но это тело помнит, как ходить в такой обуви. Посмотрел на себя в зеркало. Вдруг захотелось сказать как Звереву: «Звезда в шоке!»

От нечего делать подошёл к окну в комнате. Лето на дворе. Видно идеальную широкую дорогу, а через неё красивые небоскрёбы. Всё чистенько и даже уютно. Дорогу от тротуаров отделяет ряд аккуратно подстриженного кустарника. Красиво.

Обернулся на звук. Брат – наверное, стоит его так теперь называть, – и незнакомый мужчина. На пожилом дядьке белоснежный костюм с вышивкой чёрными нитками. «Малдай Миассар, доктор высшего ранга», – прочитал машинально. Забавный докторишка, волосы ярко-красные и такие же глаза.

Мужчина подошёл ко мне. Задал пару вопросов. Я на всё отвечал одно: не помню.

– Мистер Грей, к сожалению, такое может быть. Мы, хоть и привезли его вовремя, но токсины успели отравить организм. Память у него восстановится. Когда – не могу сказать. Может быть, завтра. А ещё были случаи, что только через месяц всё приходило в норму. Советую вам не считать его больным. Пусть делает то, что и раньше. Общается с друзьями. Ходит в институт. Тогда память вернётся быстрее. По просьбе вашего отца, мистера Атура Грея, я не стал ставить его на учёт как наркомана. Думаю, мальчик и без того всё осознал. Отравиться – это вам не шутки. А вам, юноша, я советую больше не употреблять разную гадость. Наркотики несовместимы со многими лекарствами. А в сочетании с подавителем вообще токсичны. Не окажут вовремя помощи – и всё, крематорий, – последние слова доктор особенно выделил.

– Обещаю, больше никакой дури, – заявил я.

– Вот и славно. Поезжайте домой. Советую больше не попадать к нам по такому печальному поводу. Удачи, – доктор развернулся и ушёл.

– Брий, телефон со стола не забудь забрать, и пошли. Мне пришлось с работы отпроситься, чтобы за тобой ехать. Одни проблемы от тебя, маленький. Когда ты уже остепенишься?

– С сегодняшнего дня, – буркнул я, забирая со стола тоненькую квадратную пластинку.

– Хотелось бы верить, Брий. Но ты же врёшь и не краснеешь, – буркнул Витро, выходя в коридор.

Я шёл по коридору больницы и удивлялся. Бежевые стены, голубой кафель на полу. Всё такое идеально чистое. Вдруг заметил чёрный квадрат, который ездил по кафелю. После него оставался чуть влажный след. Интересная вещь. У нас тоже изобрели такие круглые роботы-уборщики, но они шумят, а этот не издаёт ни звука.

Пришли в небольшой холл с несколькими лифтами. Витро нажал кнопку, и двери ушли в сторону. Внутри хромовые стены, и только две кнопки: красная и зелёная. Внимательно наблюдаю за парнем. Нужно запоминать, как живут люди в этом мире. Буду стараться прижиться здесь. Отца отцом называть. Брата – братом. А что? Мне в психушку не хочется. А умереть второй раз я тоже не согласен. Прости, душа этого тела, но тебе я его не верну.

Тем временем парень нажал на зелёную кнопку.

– Нулевой этаж, – сказал он, и лифт тронулся.

– Нулевой этаж, – раздался механический голос, когда платформа остановилась.

Двери открылись, и мы оказались на парковке. Тут было несколько машин. Странные такие, словно капля на небольших колёсах. Верх полностью стеклянный, а снизу чёрный пластик. Ни ручек, ни дверей, только маленький светящийся квадратик на стекле. Витро приложил к нему большой палец. Стеклянный верх машины поднялся под углом.

– С той стороны садись, на переднее сидение, – усмехнулся на мой ошарашенный вид парень.

Так, нужно за всем внимательно наблюдать, но не разевать рот от шока. Попалюсь ещё. Я теперь житель этой страны, города и чего-то там. Вернусь в своё тело – так тому и быть. А если нет, то и здесь приживусь.

Кресло оказалось комфортным, но нигде не видно чем пристегнуться. Пофиг, нет и нет. Витро сел рядом со мной. Только сейчас я заметил, что у машины нет руля. Впереди небольшая приборная панель, полностью сенсорная. Парень нажал пальцем на светящийся квадрат.