Пришла моя девушка. Костя, как всегда, шмыгнул в свою комнату. Я же закрылся в своей, повалил подружку на кровать. Не виделись пару дней, и я мечтал отодрать её по полной.

Мечты сбываются, я блаженно откинулся на подушки. Зинка шумно дышала рядом.

– Ну, ты и зверь, Миша. Наши крики, наверное, маленький слышал.

– Нифига он не маленький. Сам, небось, баб в дом водит, когда меня нет, – улыбнулся я.

– Миш, а когда мы поженимся, он тоже с нами жить будет? – спросила подруга.

Я приподнялся на локте и взглянул на рыжую девицу. Курносый нос задран вверх. Голубые глаза блестят. Она что, всерьёз решила, что я на ней женюсь?! Ну, да, с ней я встречаюсь рекордно долго. Аж три месяца.

– Зин, а с чего ты взяла, что я на тебе женюсь? – спросил раздражённо.

– Я беременна, Миш. Срок пять недель. Только сегодня узнала, – промямлила она.

– Ты охренела, тупая сука?! Какие дети?! Ты меня уверяла, что таблетки пьёшь! – я вскочил с кровати.

Она села на матрасе и заревела.

– Я всего два раза забыла выпить их, врач сказала, что этого достаточно. Куда я теперь ребёнка дену? Мне аборт делать нельзя.

– Куда хочешь! Надо же было с тупой курицей связаться! Одевайся, вали к маме и папе, дура! – заорал я на всю комнату.

– Миш, зачем ты так? Я же тебя люблю, – она стала судорожно натягивать на себя свои шмотки.

– А я нет. Я вообще не планировал с тобой долго трахаться. Ладно, не ной. Не ной, падла, уши опухли. В выходные переедешь ко мне. Будем вместе жить. Ребёнок не может страдать. Но учти, я птица вольная, что хочу – то и ворочу. А ты будешь сидеть тихо как мышка вместе с тем придурком из соседней комнаты. Поживём пока без росписи, а там видно будет.

– Ну, нет! Нам такой козёл в папаши не нужен! Уёбище лесное! Как я только не заметила, что у тебя рожа брутальная и гора мышц, а душа – чёрная! Желаю тебе в следующей жизни стать бабой! Чтобы тебе все мои слёзки отлились! – крикнула она, убегая.

– Не хочешь со мной жить, ну и вали!

Через неделю ко мне заявились Зинкины родители. Орали, топали ногами. Я сказал, что предложил ей жить вместе, но она не захотела. Они в ответ заявили, что сами такого зятя не хотят. Тогда я заверил, что буду платить алименты добровольно. Не совсем же я скотина, ребёнку с голоду помереть не дам. Отец потрясал возле меня хиленькими кулаками.

– Не будет алиментов – пожалеешь!

Потом родители ретировались восвояси. Я с облегчением вздохнул. Хорошо, отделался, а то и вправду пришлось бы жениться.

Костя

Если честно, я сочувствую бывшей девушке брата. Видел её пару раз в городе. Животик только округлился. Всё же беременности три месяца ещё. Я сказал, что буду любить племянника или племянницу и заботится. Зина мне тепло улыбалась. Эх, красивая она, сам бы женился. Но дело в том, что я гей. А брат – дурак, такую девушку упустил. За те два месяца, что он расстался с Зиной, уже троих сменил. И это помимо того, что он ещё случайных баб в дом тянет. Неужели эти бабочки не видят, какая гнилая душонка у Мишки? Летят на его харизму и спортивный вид, как на огонёк.

Скоро я заканчиваю школу. Через пару недель экзамены. Я не боюсь, учился хорошо. Сдам всё, я уверен. А вот в том, что брат позволит мне и дальше с ним жить – нет. Он адвокат и добился, чтобы банк вернул нам деньги. Теперь мы ждём ещё три месяца – и можно получить их. Брат написал отказ от своей доли в наследстве, заявив, что купит мне на эти деньги квартиру. Сейчас Миша на очередных соревнованиях. Он же у нас кикбоксёр. Я не жду его рано, он должен вернуться завтра, поэтому пригласил домой друга, а по совместительству и любовника.

Мы с Толяном лежим в постели. Нежимся после секса. Толя расслабленно ласкает мои соски. Я поворачиваюсь, потом запрыгиваю на него сверху. Принимаюсь целовать. У нас снова встаёт, и начинается новый раунд. Ласкаемся, тихо постанывая. Толя переворачивает меня на спину. Наваливается сверху. Стонет громко, целуя моё тело.

– Костя, ты дома? Что за звуки странные?! – в комнату врывается брат.

– Ебать! Только пидорасов мне в доме не хватало! – орёт он бешеным голосом.

Он подлетает и, хватая моего парня за волосы, тянет на пол. У Толи волосы до плеч. Парень падает со стоном, а тот его ещё и в бок пинает.

– Вставай! Чё разлёгся?!

Хватает Толю за руку и тянет к двери. Мой парень против этого бугая – тростинка на ветру.

– Отпусти, больно! И одеться дай! Дай одеться! – в отчаянии кричит друг.

– Одевайся! И скажи спасибо, что я тебя не покалечил! А ты чего там в одеяло зарылся?! Собирай своё тряпьё в чемодан и уматывай! – орёт на всю квартиру, отпуская руку Толяна.

– Миш, мне же идти некуда. Где я жить буду? – всхлипываю я, вставая с кровати.

Он подбегает ко мне и, больно хватая за волосы, запрокидывает голову назад.

– Ты чем думал, гондон, когда под мужика ложился?! Ненавижу пидарасов! В моём доме их не будет! Уматывай! Мне плевать, где ты будешь жить! К любовнику своему вали!

Я увидел, как Толик исчез в дверях, а потом хлопнула входная дверь. Родители не знают о его ориентации. Вдруг и его выпрут из дома?

Когда брат меня отпустил, я торопливо оделся.

– Миша, я клянусь, больше я в твой дом никого не приведу. Но пойми, мне некуда идти. Ты обещал папе позаботиться обо мне. Что, слабо три месяца потерпеть, пока я наследство не получу. Куплю квартиру и съеду, – проскулил я, роняя слёзы.

– Бля, на слабо он меня берет, девочка. Ладно, оставайся, но ещё раз – и в глаз. Не пожалею, хрен с корнем вырву. Ты же и так девочка, зачем он тебе, а? Купим квартиру и съедешь, а то папка на меня все кары небесные пошлёт. Поеду, прокачусь, тошно что-то.

Он уходит, а я обессилено падаю на кровать и плачу. Я мечтал, чтобы у меня был нормальный брат, а он оказался дерьмом.

Ночью идёт ливень. Я встаю и с тревогой гляжу в окно. Миша так и не вернулся. Вдруг раздаёт звонок телефона. Это из полиции. Миша разбился на скользкой дороге, насмерть. Реву белугой. Какой бы гад он ни был, но он мой брат. Теперь ещё и хоронить его непонятно на что.

Утром позвонил Зинке. Она с родителями примчалась. Помогли всё уладить. Заплатили за похороны. Ещё бы, ведь они попросили в морге его кровь на анализ ДНК. Если докажут, что ребёнок – сын Миши, то он получает квартиру в наследство. Я не переживаю, у меня будет своё жильё.

Зинкины родители оказались неплохие. Мать обещала помочь с чем нужно. Отец заверил, что проконтролирует правильность сделки с квартирой. Он, как и Миша, адвокат. Я был рад, что мне помогли с похоронами справиться. Не знаю, что бы делал один. Интересно, когда уже отступит чёрная полоса в моей жизни? Я верю, что это будет скоро. Вот перееду в собственную хату – и всё изменится.

Брий

– Куда намылился, Брий?! – заорал старший брат, поймавший меня в холле.

– Тебе какое дело?! Отвали! – ответил я криком.

– Какое дело?! Ты на себя посмотри, маленький! Шорты до середины бедра! Кофта плечи оголяет! Вечер на улице, придурок! – рыкнул он, прижимая меня к стене.

– И что? Я в клуб иду! Я уже взрослый, что хочу, то и делаю! – так же закричал я.

– Тебе только восемнадцать, Брий, а ты создал о себе впечатление легкодоступного! Одеваешься, как давалка! Даже я рядом с тобой не выдерживаю!

Витро неожиданно приложил мою руку к своему вздыбленному достоинству.

– Ты что творишь?! Я, между прочим, ещё девственник! А ты мой брат, забыл?! – взвизгнул я.

– Переоденься, иначе я тебя в кладовке запру. Я серьёзно, Брий, – прошипел он, отстраняясь. – Я действительно твой брат и помню, что обязан тебя защищать.

– Ладно, будь по-твоему, – я пошёл на второй этаж, уныло постукивая каблуками.

Вот повезло же мне родиться омегой. Витро – альфа, и ему всё можно, учитывая то, что ему уже двадцать пять лет. А я должен себя ограничивать.

Достал из шкафа белые джинсы в обтяжку и блузку-балахон такого же цвета. Нужно поторопиться, Витро может решить, что мне нужно остаться дома. Наплевать, сбегу, как в прошлый раз. Правда, утром следующего дня мне от отца попало крепко. Было за что, явился накачанный коктейлями. Мы с друзьями ещё и травку покурили. Было здорово. Только отец чуть за ремень не схватился. Он сказал, что его достали мои выходки. Что мой переходный период закончился и пора взяться за ум. Потом грозил деньги карманные урезать до нуля. Я скалился и хихикал – было весело. А чего там, мозги же под кайфом. Отец всё же вытащил ремень из брюк, и тут за меня вступился папа. Он сказал, что я больше не буду. Буду, ещё как буду. Надоело всё! Столько лет учился, теперь ещё в институт запихнули. Отец хочет, чтобы я был юристом. Зачем мне работать? У отца денег столько, что ещё нашим с братом внукам останется.