Рано запаниковал. Прошло несколько минут, и вот они. Появились из темноты и ринулись мне навстречу. У нападавшего были аэроботы неплохой модели, поэтому он намного опережал преследователей. Мы столкнулись нос к носу, и я выстрелил. Не на поражение, разумеется, ранил в плечо. Я лишь хотел задержать его, и этого должно было хватить. Большой-большой риск… На мне не было защитного жилета. Да если бы и был, он бы не спас меня. Одного выстрела из подобной пушки хватило бы, чтобы снести голову. Однако нападавший не стал стрелять. Он ринулся на меня, и я не устоял на ногах, но утащил его за собой. Пара минут ожесточённой борьбы, беспорядочные удары, старания разоружить друг друга, мои отчаянные попытки не свалиться в озеро, стащить воротник водолазки с его лица, увидеть его, увидеть, запомнить…

Мгновения борьбы трудно запомнить, всё смешивается, сбивается в ком. Некогда думать, некогда рассуждать. Вонь, грязь, удушье. Преступник был сильнее, мощный, хорошо натренированный. Я, явно, уступал ему в весе. Да ещё и тяжёлые железные перчатки… Он разбил мне лоб, кровь заливала лицо, и я не видел, как его пытались оттащить.

Попался! Некуда бежать. Узкий мост, ведущий к водоочистительному комбинату, перекрыли подоспевшие полицейские. «Он никуда от нас не денется», – с удовлетворением подумал я. Его не пытались пристрелить, мерзавец был нужен живым. И вроде бы всё закончилось, его скрутили. Но поганец оказался неплохо подготовленным. Я валялся в грязи, размазывая ладонями кровь по лицу. Она застилала глаза, и я ни черта не видел. Всё произошло слишком быстро.

Бах! Разорвалась дымовая граната, всё заволокло едкой мерзостью. За этим последовал всплеск. Нападавший исчез. Бросился в воду? Очевидно так, ведь больше ему некуда было податься. У нас осталась только пуговица, на внутренней стороне которой были выгравированы два скрещенных ножа.

Знак Гильдии.

***

– Одно из моих первых дел было связано с Гильдией. Я тогда была даже моложе, чем вы сейчас, – сообщила Каролина Фишер. Она вне зависимости от ситуации выглядела потрясающе, хоть и не пользовалась косметикой и не укладывала волосы в сложные причёски.

Было раннее утро, а я уже прибыл в полицейский участок, приехал туда вместе с Хавьером. Я немного завидовал другу, он-то сумел как следует выспаться. И, тем не менее, выглядел Хавьер неважно, жаловался на головную боль, глотал крепкий кофе стаканами и постоянно зевал. И поделом ему! Я же щеголял с повязкой на голове и зашитой бровью, а большая часть лица превратилась в кровоподтёк.

Плохо. Каждое воскресенье я навещал мать, и если бы она увидела меня в таком виде, то пришла бы в ужас. Она была против моего вступления в гвардию ещё до случившегося с Хавьером, а после того инцидента уже не упрашивала сдать значок, а требовала. Я, разумеется, понимал её. Она будет любить меня и волноваться даже тогда, когда мне стукнет сорок и я облысею. Мать есть мать. И всё же я отказывался бросить службу из-за проклятой любви к риску и уже этим огорчал её, а очередная порция чёрных синяков её точно взбесит.

Ладно, не будем вспоминать об этом. Нужно разобраться с Гильдией. Это едва ли не самая крупная преступная организация в мире, она прочно пустила корни не только в ЕАК, но и в других частях света. Киллеры, к нашему несчастью, профессионалы своего дела, а ещё торговцы оружием, сильнодействующими психотропными веществами и крадеными технологиями. Вот кем были члены Гильдии.

– Они постоянно нас запутывают, водят за нос, оставляют на месте преступления знаки отличия: пуговицы, жетоны, булавки, перчатки, – продолжила разговор Каролина. – Толку от них никакого, ни тебе отпечатков, ни образцов ДНК. Гильдейцы всегда хвастаются своими преступлениями.

– Если они вступили в игру, значит, дело серьёзное, – заметил Хавьер. – Кто-то отвалил кучу денег, чтобы гильдейцы прикончили того несчастного. А может, и убитую в 12-ом женщину.

– Эти поганцы всегда подготовлены на «отлично», а мы выставляем против них неподготовленных, плохо экипированных мальчишек. Ясное дело, они его проворонили, – сердилась Каролина. – Ты не в счёт, Алекс, так что не грусти.

Грусти – не грусти, а убийцу я упустил.

– Я не смог его задержать, ранил и только. Он всё равно сумел уйти. Дроиды обыскивают озеро, но думаю, в этом нет никакого смысла. Он бросил что-то в воду, чтобы отвлечь внимание, а сам ушёл. Возможно, у него были сообщники. Если он добрался до электролестницы и поднялся наверх, то его мог подобрать кар. И пиши пропало. Вряд ли он останется в 12-ом… Если бы я смог разглядеть его лицо, сейчас у нас был фоторобот. Мы разослали бы его городским дроидам… Я всех подвёл.

– У тебя не было должного снаряжения. Гвардейцы из Нижнего – неважные помощники, – возразил Хавьер. – И вообще, ты рисковал жизнью, бросаясь на него с кулаками. Больше, чёрт подери, так не делай! Чудо, что он тебя не пристрелил! На площади этот гад серьёзно ранил троих прохожих, что ему стоило и тебя прикончить?

Ха, приятно осознавать, что я везунчик!

– Об убитом что-нибудь известно? Или снова неопознанный? – я направил мысли друга в иное русло, а то он уже начал багроветь от злости.

– Как раз нет. Пока мы жаловались друг другу на горькую судьбу, комп обрабатывал данные и формировал его профиль. Вот поглядите, – Хавс развернул вкладку на весь экран. – Йозеф Лисянский, 2982 года рождения. Основное место жительства – Варшава. Последние три года он числился в списке пропавших без вести. Уехал на заработки в Берлин и исчез. Родственники по-прежнему его ищут, роботы созвонятся с его семьей в течение часа. За три года он ни разу не вышел на связь. Лисянского даже пытались отследить по ID-чипу, и никаких результатов. Похоже, избавился от него. Что это значит? Наш друг занимался чем-то незаконным? И вот теперь он мёртв.

– Вы знаете, что только на западе Конфедерации ежегодно пропадают без вести тысячи человек? – к нам присоединился Майк – худощавый парень в очках, сотрудник аналитического отдела. Он не занимался оперативной работой, а обобщал статистические данные, собранные роботами, и сравнивал их. – В прошлом году, к примеру, исчезло сто тысяч человек, из них по ID-чипу удалось выследить менее 10 %. Кому нужно, тот удалит чип или повредит его. С детьми ещё сложнее, чипы-то вживляют только совершеннолетним.

Скверно всё это! Более чем. Пропавший без вести, без чипа, за которым охотилась Гильдия. Да, скверно.

– Ладно, сидя здесь, проблемы не решить. Я отправлюсь в Нижний район, посмотрю, что там и как. Хавьер, продолжай работать с документами. Пока это всё, чем ты можешь помочь. Но к обеду я должна знать всё о Йозефе Лисянском: почему уехал из Варшавы, привлекался ли когда-нибудь к ответственности, где работал и прочее, и прочее. В общем, ты меня понял. Выздоравливай, Алекс! Ещё увидимся! – попрощалась детектив Фишер.

Когда Каролина ушла, Хавьер схватился за голову.

– Везёт тебе, Ал! Ты пойдешь домой и завалишься спать. Мне бы отгул, хоть один!

– Ты не заслужил. Как ты умудрился надраться?

– Взял и умудрился. Думаешь, самому не противно? А ведь я давно не срывался.

– Похоже, Стейси скверно на тебя влияет, дружище.

– Не о нас со Стейси речь. Лучше расскажи, как там Эжени.

Тьфу ты!

– Думаю, неплохо. Она записала видео и сделала фотографии для рекламы.

– Меня не это интересует. Я о другом, – потешно закатил мерцающие синтетические глаза Хавс.

– Она меня не привлекает.

Если только чуть-чуть.

– Тебе не угодишь! Может, здесь она не так известна, как на Востоке, но у себя на Родине она звезда. Когда ещё тебе подвернётся такая девушка?

– Она стала популярной благодаря деньгам папочки.

– Благодаря своей инициативе, Ал. Она, как и ты, помогает тем, кто попал в трудную ситуацию. Вам есть, о чём поговорить. И ты не можешь, просто не можешь, не посмеешь всё испортить!

– Не начинай, Хавс! Она не привлекает меня, я не привлекаю её. Эжени сама сказала. Ей не нравятся парни с девчачьими ресницами.