Конечно, глупо думать о том, что главный прокурор мог меня бояться. Но вдруг?

Допустим даже, что он меня не боялся. Просто держал под присмотром. Вдруг я решу выступить против него? Ведь, как не крути, именно он сдал меня Шимову. И пускай не Игнатьченко держал пистолеты, он виноват никак не меньше, чем те, кто непосредственно производил выстрелы. Но стал бы прокурор держать папку о человеке, который знает о его темных делишках, на своём рабочем столе, можно сказать – на виду? Ведь не просто же так он собирал обо мне информацию. Любой, кого заинтересовала бы эта папка…Стоп, остановила я сама себя. Папка лежала на столе главного прокурора города. Но сколько реально человек имели к ней доступа? Главный прокурор города – фигура заметная. Через него ежедневно проходит множество самых разных бумаг, в том числе очень важных и секретных. Куда там до моего личного дела?

С другой стороны, оно ведь кем-то наполнялось. Кем-то из приближённых, которые знают – должны знать о двурушничестве Игнатьченко. И эти приближённые, естественно, должны знать о том, что приключилось со мной по вине их шефа. Никакого секрета, никакой опасности для прокурора. Он вполне мог держать папку на работе. В сейфе, на столе.

И наличие этой папки в кабинете в момент задержания Игнатьченко за взятку – всего ли совпадение, за которым ничего не стоит.

Вот так. Какая я умница.

И тут я вспомнила о том, что мою квартиру осматривали неизвестные. Это как-то не вязалось с простым совпадением…

Я ломала голову над этим весь вечер, пока у меня не появилась гениальная мысль. Я решила позвонить Курьянову. Перед этим взглянула на часы: половина одиннадцатого. Детское время. Кирилл наверняка ещё не спит.

Однако приятель не спешил снять трубку. Я уже подумала, что, возможно, сейчас помешаю личной жизни Курьянова, и хотела было сбросить звонок, но тут в трубке послышался его голос. На заднем плане отчётливо слышались мужские голоса и стрельба.

– Ты где? – испугалась я за Кирилла. Друг что-то неразборчиво промычал.

– Ты опять ешь?

– Ем, – проворчал Курьянов. – У меня большой мужской организм, который надо кормить пять раз в день.

– Прожорливее хоббита, – засмеялась я, вспомнив персонажей Толкиена.

– Пообзывайся, – хмыкнул Кирилл, между прочим, заядлый любитель «Властелина Колец». Однажды он затащил меня на этот фильм в кинотеатр, и когда я, не совсем понимая сюжет и не спав перед этим полтора суток, прикорнула в мягком кресле, он со мной после около недели не разговаривал. Пришлось пообещать прочитать все книги.

– Я тут подумала, – начала я. Кирилл фыркнул.

–Хорошее занятие для одинокой девицы. На свидание, что ли, сходила бы.

– Ну ты же меня не приглашаешь, – тут же отшутилась я.

– Я что, похож на идиота, – обиделся Кирилл и тут же в трубке снова грянули выстрелы.

– Что у тебя там?

– Фильм. – Кирилл на минуту исчез. Наверное, искал пульт, чтобы убавить звук. – И что ты надумала?

– Представить на минуточку себе такой расклад: прокурору очень не нравилось, что агент, которого он сдал, живехонькая и здоровая устроилась работать в суд. Он же тогда рассказал Шимову про операцию и моё внедрение. При мне, понимаешь, сказал?

– Ну да, – согласился Кирилл. – Думаю, твоё спасение заставило прокурора понервничать.

– Да. Поэтому он собирал на меня досье. На всякий случай, так сказать, приглядывал.

– Как интересно, – скептически ответил Курьянов. – А дальше?

– А дальше вот что: сам он за мной приглядывал? Конечно, нет. Это делали его подчиненные. Те, которые были в курсе всего.

– Скорее всего.

– И скорее всего, после ареста Игнатьченко они решили докопаться до того, кто сдал их шефа.

– И поэтому они обыскали твою квартиру?

– Да! Они ищут виноватых, понимаешь.

– Ну, допустим. И что из этого?

– А ничего. Они обыскали мою квартиру и выяснили, что я к этому не причастна.

– Они выяснили – если ты права – только то, что твоя квартира чистая. А это ещё не говорит о твоей непричастности к аресту Игнатьченко.

Я закусила губу.

– Думаю, ты прав.

Кирилл усмехнулся.

– Конечно, я прав. Но мне понравилась твоя теория. Она вполне реальна. – Кирилл ненадолго замолчал, видимо, переваривая всё сказанное мной.

– И даже после таких блестящих выводов, я прошу тебя: держи телефон всегда при себе. Поняла.

Я улыбнулась в трубку.

– Есть, босс.

Кто – то меня сдал. Я не хотела думать о Михайловниковой, потому что она не могла. Не могла всерьез. А если где-то, в беседе меж собой, судьями, она про это обмолвилась просто так?

Хотя, вряд ли стоит гадать – вся информация есть в моем личном деле, а моё личное дело, как вчера выяснилось, читает кто угодно, словно это газета «Московский Комсомолец».

А начинался день вполне мирно.

Я сидела, заполняла бумаги в пустом кабинете – Нина Ивановна должна была придти только после обеда. Так что я была совершенно одна на огромный кабинет. И вот дверь кабинета открылась – без стука открылась, я обратила на это внимание. Обычно, когда в кабинете появляются посетители, они стучат. Не стучат только свои.

– Петрова? – позвал меня по фамилии зычный, хорошо поставленный, женский голос. Я подняла голову от бумаг. Татьяна Викторовна, занимающая должность заведующей секретариатом районного суда нашего города с любопытством взирала на меня. – У главного судьи к тебе дело.

Я немного опешила. Разумеется, не каждый день главный судья имеет дело к рядовому помощнику судьи. И вроде Михайловникова не ведет ничего опасного – по крайней мере, на мой взгляд. А вдруг я ошибаюсь? А вдруг я не ошибаюсь, и главный судья вызывает меня по делу Игнатьченко. Бред, я никак не связана с прокурором. Мне нечего бояться. – Аутотренинг совершенно не работал.

– Ну ты идёшь? – не слишком хорошо скрывая своё нетерпение, окликнула меня Татьяна Викторовна.

Я кивнула и только потом спросила.

– А куда идти-то?

Татьяна Викторовна пожала плечами.

– У нас в суде ЧэПэ. Или что-то вроде того.

Икнув, я с удивлением посмотрела на заведующую канцелярией.

– Ну что… – пробормотала она. – Мы их не ждали.

– Кого?

– Да канадцев этих. Они вообще недолжны были к нам заезжать. В Москве сейчас проходит симпозиум работников судебной системы. Ну…у каждой делегации экскурсии там, различные мероприятия…Всё заранее запланировано. А эти канадцы почему-то примотали к нам. И что теперь делать прикажете? Хорошо, что кто-то из наших вспомнил про тебя.

Я, кажется, снова икнула. Не прокурор. Всего лишь канадцы.

Дружелюбно улыбнувшись, я поинтересовалась у заведующей секретариатом.

– Чем я могу помочь?

– Будешь переводчиком, – кивнула Татьяна Викторовна. – Ты пойми, были бы американцы или, там, англичане, мы бы как нибудь справились – с грехом пополам, конечно, но английский у нас же всё знают. Объяснились бы. Так в этой делегации только два человека говорят по-английски. Остальные по-французски. Канадские франкофоны.

В её устах это прозвучало как сильное ругательство.

– Ну, ты как, – осведомилась Татьяна Викторовна. – Сможешь побыть переводчиком?

Я пожала плечами.

– Думаю, что да.

– Вот и отлично. Тогда помчали. Они уже в кабинете главного засели.

– А-а? – я кинула взгляд на дела, с которыми работала. Татьяна Викторовна посмотрела вслед за мной.

– Не переживай. Я попрошу кого – нибудь тебя подменить.

Выбора у меня не оставалось.

Быстро убрав дела в сейф и заперев кабинет, я пулей полетела по коридору вслед за статной Татьяной Викторовной. Она мчалась как метеор, так что я смогла догнать её только у самого кабинета главного судьи. Секретарь главного смотрела на нас безо всякого удивления.

– Ну, как там? – шёпотом спросила Татьяна Викторовна. Ольга, секретарь главного, в ответ тоже прошептала.

– Я им десять минут назад чай отнесла.

– Молодец, – похвалила подчинённую Татьяна Викторовна. Повернувшись ко мне, она спросила.