– Достойная цена за предательство.
– Что ж, – мой друг развёл руками. – Как знаешь. Я не смогу тебя заставить. Но ты ведь понимаешь, что если не напишешь заявление, я не смогу оставить охрану у дверей палаты.
– Разумеется, я понимаю, – слабо кивнула я, закрывая глаза. – Прости, я очень устала.
После этого Кирилл ко мне больше не приходил.
Охрану, как он и обещал, сняли практически тут же – о чем мне сообщила молоденькая веселая медсестра.
А после потянулись долгие дни выздоровлений.
Ко мне никто не приходил, никто не навещал.
Родители и семья брата жили за триста километров от родного города: сначала отсюда переехал брат, а потом перетащил вслед за собой и родителей. Я так и не решилась их побеспокоить.
Обычно я почти каждые выходные моталась к ним. Выходит, конечно, накладно. Но я получала зарплату в Картрене и могла себе позволить поездку в другой город хоть на такси.
Картрен…про это мне вспоминать не хотелось. Увы, мысли упорно возвращались к одному и тому же. Я стала жалеть, что поссорилась с Кириллом: мне не с кем было разговаривать.
А ещё мне до одури надоело всё казенное. Я слышала однажды, как охала нянечка, что девка попалась такая бедовая. Ну да, конечно же: никто не навещает, никто не приносит апельсинов.
Я проснулась с таким ощущением, будто меня кто-то толкнул. Разлепив глаза, я обнаружила возле своей кровати Влада. В белом халате и с довольно хмурым лицом.
Я настороженно смотрела на визитёра.
– Добить пришёл? – спросила я пересохшими губами.
Влад скривился.
– Ты это заслужила.
Я кивнула.
– Ага.
Шимов удивленно посмотрел на меня.
– Ты считаешь, что я прав? Поэтому ты решила на меня не заявлять? – поинтересовался Шимов.
– Куда заявлять, тебя бы отмазали.
– Да прекрати, ты не из тех, кто сдается.
Я посмотрела на Влада.
– Пожалуй, что уже из тех.
Пять долгих лет я больше не видела и не слышала про Владислава Шимова, исключая тех случаев, когда его показывали по местным новостям (как местного предпринимателя и олигарха) и печатали про него статьи в прессе (о том же).
Я жила тихо и мирно, снимала однокомнатную квартиру, ездила на выходные к родителям, работала помощником судьи в суде.
Кирилл, поначалу зверевший от моего решения, потихоньку примерился с тем, что я закончила свою карьеру в правоохранительных органах.
Несколько раз из Москвы приезжали бывшие коллеги – в надежде уговорить меня вернуться в Москву, на свою должность, но я каждый раз предпочитала отнекиваться, заявляя, что мне и тут вполне комфортно. И это было почти правдой.
Я возвращалась домой с работы, считая под ногами лужи, трещины и выбоины на грязном асфальте. В наушниках звучал Стинг, и, возможно, именно поэтому я пропустила тот момент, когда из припаркованной у тротуара машины выскочил мужчина.
– Насть, – раздался рядом со мной хорошо знакомый голос.
Обернувшись, я увидела Димку Матвеева, умницу и моего вечного конкурента по академии. Выключив плеер, я с удивлением уставилась на однокашника.
– Матвеев, ты какими судьбами в наших пенатах?
– А ты, Настасья – краса, длинная коса? – хмыкнул Дима. – Ты как оказалась в этом городе?
– Я тут родилась и выросла…
– Ты же вроде в Москве по распределению попала в….
– Забыли, – поспешила я оборвать Матвеева.
– Нет, я всё-таки не понимаю. Ты здесь…Ты с Кириллом, что ли, работаешь?
Кирилл, Димка и я все вместе учились в академии.
– Это он предложил тебе вернуться, да?
Я знала, что Димка слишком хороший юрист, чтобы так просто отстать. Поэтому, неопределенно пожав плечами, лишь заметила, что Кирилл действительно причастен к моему возвращению из Москвы.
– Он предложил мне поучаствовать в одном деле.
– Разоблачение века, как я полагаю? – съерничал Матвеев.
Я кивнула.
– Ага, и так тоже можно сказать.
– И ты увязла по самые уши.
– Ну, конечно, – снова кивнула я.
– Зря ты всё-таки не пошла на гражданское право, – покачал головой Димка.
– Ты же знаешь, я не смогла бы там работать.
– Ну конечно, ты ведь задрала себе планку выше некуда. Как и твой дружок. Откуда интересно у вас такие розовые очки на глазах?
– Они свалились, так что теперь с нами полный порядок. Кирилл купил хороший митсубиси.
– Взятки, значит, – покачал головой Матвеев. – А ты?
– А я помощница у судьи.
Димка вытаращил на меня глаза.
– Да ладно? Гордость наших профессоров – помощник в заштатном суде? Да тебе место в международном суде, защищать интересы государства.
– Ну конечно, – хохотнула я. – Дим, перестать. Нас с Кирюхой обвинял, а сам-то тоже большой мечтатель.
– Но как же ты живешь?
– Лучше всех, – хохотнула я.
– И что, руки не чешутся засадить за решётку всех злодеев?
Я покачала головой.
– Это дело мне не по зубам.
– Понятно. – Дима замолчал, как будто что-то переваривая. – Слушай, у меня тут одно дело. Я веду переговоры о покупке земли с местным бизнесменом. У его компании широкие международные связи, и сейчас им требуется толковый юрист международник. Хочешь тебя сосватаю?
– Спасибо, конечно, – покачала я головой, – но, пожалуй, что нет.
– Ты погоди отказываться. Компания и правда солидная: перспективы, гонорар… Они меня переманивают, но ты же знаешь, куда я из Москвы, а Ксюха мне туда-сюда кататься не даст. Если бы я тебя сосватал, и мне было бы хорошо, и тебе.
– Получишь своего человечка в штате?
– А что, – хохотнул Матвеев. – Слушай, давай завтра вечером встретимся, поговорим. Дашь номер своего мобильного?
Остановившись перед «Венецией» дядя Вася громогласно объявил, что приехали. Сосед ещё прошлой весной потерял работу – с предприятия под кризис уволили всех работников предпенсионного возраста. Теперь дядя Вася занимался частным извозом на своей ласточке – бордовой девятке.
Попрощавшись с соседом, я вылезла из машины. Глупо конечно, было надевать в такую погоду юбку, но уж очень не хотелось выглядеть бедной родственницей перед однокашником. И опять же, Венеция – ресторан с репутацией, это тебе не Макдональдс, куда даже в джинсах пойти нормально.
С другой стороны, приходить на встречу двух старых друзей в красном шелковом платье (которое у меня, кстати, имелось) тоже довольно глупо, поэтому я, перебрав почти полгардероба, остановила свой выбор на широкой замшевой юбке чуть ниже колена, приталенном светло-коричневом пиджачке, светлой тонкой водолазке и длинных сапогах на высоком каблуке.
В общем, именно такой я и влетела в Венецию.
Димка уже находился тут. Сидел за столиком с каким-то типом. Красивое вьющееся дерево мешало мне увидеть лицо собеседника Матвеева. Матвеев же сидел ко мне спиной, поэтому и его лица я видеть не могла, зато его слова слышала очень хорошо уже с самого порога зала.
Димка готовил обо мне.
– …она очень принципиальный человек, всегда будет отстаивать букву закона. Её невозможно подкупить. Она всегда будет соблюдать закон, даже если от этого ей будет больно.
Я подошла ближе, решив прервать хвалебные оды Матвеева.
– Дим, прекрати, я думала, у нас будет тихий студенческий ужин… – и тут я наткнулась на светлые глаза Димкиного собеседника.
Шимов сидел и с издевательской усмешкой смотрел прямо на меня.
Матвеев, поприветствовав меня, тут же решил представить нас с Владом друг другу.
– Это Владислав Михайлович Шимов, глава Картрена.
– Это Анастасия Петрова, юрист, про которого я вам рассказывал.
Шимов вежливо кивнул и, махнув рукой, даже предложил мне присесть за столик.
– Насть, вчера я предлагал Владиславу Михайловичу твою кандидатуру на должность юрисконсульта.
– И он не отказал? – удивилась я.
– Нет, он заинтересовался, – поглядев то на Шимова, то на меня, озадаченно произнёс Матвеев. Кажется, он уже начал понимать, что дело тут нечисто.
